– Да, Тахао ещё совсем мальчик. Но у него верное сердце, – уверенно сказал Шао Хаотико. – Поэтому я с помощью него рискну связаться с советом магов варваров, как и велел мне император. А уж если… – тут он немного замялся. – А уж если эта затея кончится для плохо, то я доверяю вам, Сатор, сообщить ему о моём согласии с вашим замыслом.

Сказанное утихомирило белого мага. Лицо Сатора Белого Зверя сделалось привычно спокойным, когда он вновь садился и в согласии кивал головой. Его забранные в высокий хвост белоснежные волосы при этом упали ему на грудь.

***

Не будь Саймон связан по рукам и ногам завещанием отца, он бы ни за что не покинул Вирград, покуда с Милой бы не встретился. Но, увы, самый лучший вариант – когда Вигор предлагал Миле прогуляться по городу и они все, вроде как совершенно случайно, натыкались друг на друга, не получался. Саймону кровь из носу как уже в Форкрест возвращаться требовалось. Без верного управляющего оставить торговые дела на самотёк нельзя было, уж слишком рьяно его брат Вильгельм принялся вставлять палки в колёса.

«В конце концов, Милка жива и здорова, да и самое важное я уже выяснил – кто‑то намеренно мешает нам общаться», – заставлял себя думать о положительных моментах Саймон.

При этом не сказать, чтобы он был сильно встревожен вскрывшимся обстоятельством. Раскрытая истина ему, конечно, крайне не по нраву пришлась, вот только кто из студентов не знал про придурь руководства академии ограждать слушателей от любой «ненужной» информации? Поэтому Саймон зло засопел, глядя на пивную пену в своей кружке, но рассудил, что не надо ему пока лезть на рожон.

– Так что ты решил? – между тем осведомился Вигор. – Будешь среды дожидаться?

– Нет, не могу. Форкрест настолько далёк, что я и так сюда с трудом на один день вырвался.

Слова дались Саймону нелегко, но других он произнести не мог. Рисковать своим состоянием ради того, что, быть может, Милка холодно на него взглянет и уверенно пройдёт мимо?

– Ну, дело твоё, – ничуть не расстроился Вигор. На его смуглом лице даже появилась широкая язвительная улыбка. – Было бы предложено, да ещё задарма.

Возражать на такое было нечем, а потому Саймон развёл руками. Настроение у него вмиг сделалось отвратительным, а тут ещё и Вигор рассмеялся.

– Знаешь, я даже рад твоей придури, – через смех сказал бывший каторжник. – Ха, ты в этом как баба – чем дольше ломаешься, тем жарче ночка. И потому, чувствую, к следующей нашей встрече тебя так припечёт, что ты безо всякого торга раскошелишься на мои услуги.

– Эвон оно как ты, сукин сын, заговорил, – попробовал укорить бывшего однокурсника Саймон. – Меня через раз моим купеческим происхождением попрекаешь, а сам-то… тьфу, лишь о деньгах, что из моего кармана в твой перетекут, и думаешь.

– А то ж. Только я, Саймон, не по-купечески, а по-разбойничьи мыслю. Чего мне сундуки копить? Я хочу на широкую ногу жить, а для этого монета звонкая нужна. Али нет скажешь? – тут Вигор демонстративно обвёл рукой ломящийся от еды стол и невольно сыто икнул. А затем он с интересом посмотрел на приглядывающуюся к ним симпатичную разносчицу (она от такого внимания сразу вновь глазки строить начала) и с ухмылкой добавил. – Кроме того, и ты это сам знаешь, девки, девки они мужиков с деньгами любят. А я люблю, знаешь ли, когда мной бабы восхищаются так, что пальцем помани и стелиться готовы.

Слова Вигора мало разошлись с делом. Он разносчицу указательным пальцем подозвал, и та, словно только этого и ждала, сразу приблизилась.

– Чего ещё изволите? – осведомилась она голоском, говорящим о том, что девушка действительно на всё, что угодно готова. И Вигор не стал терять время. Он смело усадил хихикнувшую разносчицу себе на колени и что-то зашептал ей на ушко. Что-то такое, отчего та зарделась, но посмотрела на смуглого наглеца полным желания взглядом. Саймон не расслышал сказанного. Да и ему оно безразлично было. Во всяком случае, до того момента, как разносчица слезла с колен Вигора и, томно улыбаясь, вышла из таверны.

– И куда ты её отправил? – сделалось ему всё ж любопытно. При этом Саймон искоса взглянул на хозяина заведения. Лицо у этого мужика аж пунцовым от недовольства сделалось, он принялся протирать пивные кружки так, словно шею кому-то сворачивал. Судя по его виду, он бы вот-вот вышел из-за стойки, чтобы дать разносчице нагоняя. Но тут к нему клиенты подошли, и ему пришлось с праведным гневом чуток повременить.

Вигор между тем допил пиво из своей кружки, и, рыгнув в сторону, вытянул ноги. Он буквально развалился на стуле, когда сказал:

– А туда я её отправил, куда и сам сейчас пойду. Вот только пару серебряных с тебя получу.

– О-о-о, – недобрым голосом протянул Саймон. – И это за что я тебе, кобель похотливый, столько платить должен? Мало ты, что ли, пива выдул да мяса сожрал? Ещё и девку для тебя я ублажить должен?

– Мясо, пиво, девки. Их, в отличие от денег, мне с собой в академию не унести. Понимаешь, дурилка? Радуйся вообще, что я за столь мелочную сумму, и чисто по нашей дружбе, возьмусь за рискованное дело передать Милке письмецо от тебя. Из рук в руки.

Предложение было заманчивым. Очень. И да, Вигор правильно сказал – столь плёвое дело действительно несло в себе опасность. Узнай кто-либо о таком, и Вигору строгого выговора было бы не избежать. Однако, подумав, Саймон отрицательно помотал головой.

– Нет? На попятную идёшь? – искренне удивился Вигор, и Саймон подтвердил:

– Ага. В этом случае я всё равно не узнаю намеренно от неё ответа не было или же то академии происки. Даже если она мне напишет, то снова никакой весточки я от Милки не дождусь. Так что бесполезна для меня твоя услуга, Вигор. А раз она бесполезна, то смысл деньгами сорить?

– Нет, ну вот что ты за человек-то такой? – кисло поморщился бывший каторжник от недовольства. – Другой бы сходу согласился, ещё и благодарен был. А ты… Ты, торгашья твоя морда, вот вечно всё себе и себе, другим подзаработать толково ни за что не дашь. Тьфу!

– Что поделать? Не люблю тратить деньги на то, что мне совершенно не нужно.

– Хе-хе, – смуглое лицо озарила широкая улыбка. – Вот тут ты мне, балабол, по ушам не езди. Нужно тебе оно, очень нужно. Иначе не сидели бы мы здесь с тобой, друг на друга пялясь. А потому, – тут Вигор ненадолго задумался, а затем звонко хохотнул и ударил ладонью по столу. – Слушай, Саймон, появилась у меня дельная мысль. Я ж могу просто сказать Милке, что с тобой невзначай в Вирграде свиделся. Ну, и заодно по секрету шепну ей, что есть у меня человечек, способный в обход почтовой службы в Форкрест письмецо доставить. Так ты уж всяко поймёшь насколько нашей строптивице нужóн, – тут Вигор подмигнул. – И вот, кстати, да, услуги этого полезного человека далеко не бесплатные. Поэтому из тех двух серебряных, что я тебе озвучил, мне отнюдь не всё достанется. А потому хорошо бы три монеты от тебя получить.

– Чего? Да за такое даже два серебряных это слишком.

– Ну, ты можешь заплатить поменьше, конечно. Вот только тогда услуги сего лица Милке из своего кармана оплатить придётся, – нагло потянулся Вигор, и вот уж тут Саймону ничего не оставалось, кроме как открыть мошну. Он вытащил оттуда три монеты и демонстративно, одну за другой, пальцем пододвинул их к Вигору.

– Смотри, гад, не подавись.

– Этой мелочью-то? В моих руках побольше деньжат бывало и не раз, – ответил бывший каторжник. Монеты он при этом бессовестно проверил на зуб и только потом сунул к себе в кошель. Саймон на всё это взирал свысока. Он понимал, что Вигор его намеренно из себя вывести хочет, а потому молчал. Даже на язвительное прощание бывшего одногруппника рукой махнул, как если бы муху от себя отгонял, и всё на этом.

«Вот сразу вспомнилось, отчего я из академии ноги сделал», – при этом пришла к нему мысль. А там Саймон расплатился за обед (хозяин заведения от полученной платы сразу стал выглядеть в разы добрее) и шаркающей походкой направился к конюшне. Ночевать в Вирграде было ему не с руки, Саймону требовалось хотя бы сколько-нибудь по направлению к Форкресту проехать.