На улице темнело и кладбище пора было покинуть. Фая не хотела оставаться здесь на ночь. Она не боялась, но здесь не было укрытия, а к вечеру набежали тучи. Да и тёплый день закончился и воздух стал весьма прохладным. Делать было нечего, и Файка поплелась обратно в сторону заброшенных бараков.

Самая сложная часть пути – трасса. Она не боялась машин, но людей, которые сидели за рулём. Это могли быть знакомые Феди. Или она могла бы попасться на камеру видеорегистраторов. И снова Фая старалась держаться стороной от дороги, по возможности укрываясь за редкими деревьями.

Ночного города она никогда не боялась. Не боялась злых людей, асоциальных элементов. Со всеми она встречалась в жизни и не раз. Она и сама, по сути, была таким вот асоциальным элементом по праву рождения, поэтому шла без страха, даже тогда, когда солнце село и над городом сгустилась ночная тьма.

Несколько раз она делала передышки. Просто было настолько больно, что Фая была готова в любой момент лечь и спокойно умереть. Но в голове стучала одна назойливая мысль, которой она себя и подбадривала:

«Я обязательно выживу!»

Жить хотелось со страшной силой. Сама с собой рассуждая, Фая не видела выхода из своей ситуации. Она без денег, без крыши над головой. Единственное место, где она может приткнуть голову – полуразрушенный барак, и то никто не даст ей гарантии, что и туда наведаются бомжи и просто прогонят её.

«Мне нужна работа, – размышляла Фаина. – Пожалуй, это первое, что я могу попробовать сделать. Найти неофициальную работу. Дворником или уборщицей, например. И желательно всё в том же районе. Федя не будет искать меня там. А если будет… Ну что же. И я не так проста. Попробую удрать. Сегодня же получилось! Но жить в таком страхе нельзя. Страх загоняет меня в угол, заставляет суетиться. Нужно действовать слаженно и чётко. Именно так учил меня Федя, когда мы с ним только познакомились. Какая же я была тогда дура! Развесила уши и позволила загнать себя в такое положение! Изнежилась за восемь лет относительно комфортной жизни. А Федя-то, Федя! Вот уж кто совсем не дурак! Легко нашёл себе жертву, которую можно подчинить, поработить и удовлетворять свои садистские наклонности».

Ненависть обожгла сердце, заставив его биться. Пока Фая рассуждала, она сидела на том же камне, где днём ела сворованный шашлык. И чувствовала себя уставшей, обессиленной и неспособной двигаться дальше. Но эта ненависть к мужу, подхлестнула её и она, встав, отправилась дальше.

Фая вспомнила, как он потушил об неё сигарету. В тот день он её не бил. Конфликт начался на ровном месте…

К Фае пришла подруга по училищу, принесла вино и они, заболтавшись, просидели до самого вечера. Фёдор пришёл с работы, познакомился с подругой, а та, поняв, что засиделась, ушла, даже не представляя, что случится дальше.

Федя закурил, не сводя внимательного взгляда с жены. А потом спросил:

– Это кто был?

– Катя, – ответила Фая, быстро накрывая на стол, чтобы накормить мужа. – Моя подруга из училища.

– Проститутка, – коротко заявил Федя. – Шалава. Таким не место в нашем доме!

– Да ты что! Катя хороша девушка, – возмутилась Файка. – Замуж собирается. Работает поваром в детском саду. Очень детей любит!

– Я сказал, что ей не место в нашем доме! – рявкнул Федя. – Поваром работает! Ворует мешками! И ты не будешь с ней общаться! Забудь свою прошлую жизнь! Мне и так хватает твоих родственничков-дармоедов, ещё подружек не хватало! У тебя есть я и только я! Поняла?

– Да ты чего взъелся-то? – осторожно спросила Фая, делая осторожный шаг назад.

– Ты замужем, – тихо сказал Фёдор. – И единственный человек, о котором ты должна думать, единственный твой друг, единственный с кем ты будешь общаться – это я.

Он встал, усадил жену за стол, взял её руку и потушил о запястье сигарету. Фаина негромко вскрикнула.

– Это лишь предупреждение. Чтобы больше я никого здесь не видел. Ни твою мамашу, ни сестру. Ни подруг сомнительного происхождения. Поняла?

Фая кивнула. Ей вдруг захотелось заплакать, но слёз не было. Она никогда не плакала.

Шрам с того дня оставался до сих пор. Крошечный, едва заметный, но он был, как напоминание о жестокости мужа. И сейчас Фая непроизвольно провела рукой по месту, где он располагался. И снова ненависть обожгла её изнутри.

Нет, она точно выживет. Она будет вгрызаться в жизнь зубами и когтями. Найдёт выход из этой тупиковой ситуации. А пока поспит. Тем более что нужный ей барак уже замаячил на горизонте.

Вторая ночь выдалась просто ужасная. Стоило Файке добраться до барака, как на землю обрушился настоящий ливень! Внутри, к счастью, снова никого не было. И Фая быстро сообразила почему. Бараки были двухэтажными, деревянными, прогнившими. И этот, самый разрушенный, практически не имел крыши. Внутрь попадала дождевая вода, а от сырости стало совсем уж холодно.

Фаина нашла себе небольшой пятачок, где сохранялась относительная сухость, села и обхватила руками ноги. Её колотило от холода. Непогода принесла похолодание. У неё не было ничего, чтобы согреться, ничего, чтобы попытаться разжечь костёр. Да и как его здесь разжечь? Так и спалить барак можно. Даже в дождь.

Она пыталась уснуть, но ничего не получалось. От холода снова усилилась боль и терпеть её уже не было никаких сил. Дома у Фаи были и обезболивающие, и тёплые вещи. В голову так и лезла сухая и чистая квартира, которую она считала своей последние восемь лет. Она представила, как встаёт под горячие струйки воды в душе. Почему-то от этих мыслей стало не теплее, а ещё холоднее.

«Вернусь, Федя меня убьёт, – мелькнула спасительная мысль. – Убьёт точно! Ни за что не простит мне, что я посмела сбежать. Тогда и весь комфорт, о котором я сейчас могу только мечтать, покажется мне мучительным. Но как же холодно!»

Дождь постепенно стих, но внутрь продолжали попадать капли. Фая стала проваливаться в какое-то тяжёлое полузабытье, но приходила в себя, сильно вздрагивая всем телом.

«Вот так засну навсегда, а утром найдут уже мой труп, – подумала она вяло. – Нет никаких сил бороться. Хочется уже просто закрыть глаза и не проснуться».

И Файка расслабилась. Словно отпустила всю ситуацию на самотёк. Тело перестало колотить крупная дрожь, хотя она ничуточки не согрелась. Тяжёлые веки сомкнулись, и она уснула.

Ей снилось, словно она стоит на огромной свалке, а рядом кто-то говорит:

– Вот такая у тебя жизнь. Помойка.

– Фу! – сказала Фая. – Воняет! Не хочу здесь жить.

– У тебя есть варианты?

– А кто это вообще говорит? – возмутилась Фая и стала оглядываться. Свалка исчезла. Она оказалась стоящей в квартире Феди. Теперь погром был здесь, и он почему-то отозвался болью внутри. Эта квартира, где она с такой тщательностью и старательностью поддерживала порядок! Фая рассматривала покрытую пылью мебель, мусор на полу, смотрела на жирные и старые пятна на диване. Диван почему-то был не Федин, а тот, на котором когда-то спала бабушка. В носу стоял всё тот же неприятный запах. В конце концов, Фая не выдержала и чихнула. И только теперь проснулась.

На неё смотрели два страшных глаза из густой растительности на лице. Казалось, что за ней пришёл чёрт, чтобы забрать её душу в преисподнюю. Но это первое впечатление было обманчивым. Перед ней на корточках сидел ни чёрт, ни леший, а самый настоящий бомж. И это от него воняло так, что она проснулась.

– Чего тебе? – буркнула Фаина недовольно.

– Ты кто такая? – хрипло спросил бомж и закашлялся. Фая прикрыла своё лицо руками. – И как здеся очутилася?

– Тебе какая разница? – буркнула Фая в ответ. Она встала, потянулась.

– Да мне без разницы. Только это мой барак.

– На нём этого не написано.

– Дерзкая, да? – жалобно спросил бомж и поёжился. Фая не чувствовала, чтобы он был для неё опасен. Слишком хилый, даже для бомжа. – А выпить есть у тебя? Душа горит, мочи нет!