«Вот так, – горько усмехнулась Фая. – Даже умереть деньги нужны! Куда ни плюнь, всюду платить нужно. И Саня не так просто расщедрился. Как бы ни вычел из зарплаты свой «подарок»! Они с Федей два сапога пара: своего не упустят».

– Доброе утро, – раздался рядом вежливый голос. Фая очнулась и посмотрела на стоящего у кассы миловидного старичка. – Мне буханочку чёрного.

Она кивнула, быстро засунула в пакет буханку и протянула покупателю.

– Бутылочку масла с душком, – продолжил старик. – И баночку тушёнки. А ещё гречи мешочек.

Руки Фаи работали, но сама она не издала ни звука.

– Спасибо, – вежливо попрощался старик и хотел было уйти, как Фая отмерла и воскликнула:

– А деньги? С вас 204 рубля.

– Сколько? – удивился дедушка. – А я уже заплатил.

– Нет, вы денег не давали.

Старичок, казавшийся таким милым, вежливым и добрым, хитро прищурился и выдал:

– Это ты мне сдачу не дала! Деньги в кассу засунула и теперь пытаешься честного человека оклеветать! Но я тебя прощаю.

Фая вылетела из-за прилавка и встала у двери.

– Нет, дед, – железным и холодным тоном произнесла она. – Со мной такое не прокатит. Выкуси! Плати или возвращай продукты! А то я не посмотрю на твой возраст и как тебя отделаю!

Она схватила стоящую в углу швабру. Дед коротко сматерился, достал из кармана 200 рублей и швырнул ей в лицо.

– Ещё 4 рубля, – не дрогнув сказала Фая.

И снова дед выругался, порылся в другом кармане, отсчитал мелочь и бросил Фаине под ноги. Она спокойно подняла разбросанные деньги, пересчитала и отошла от выхода, пропуская покупателя. Тот резво, совсем не по возрасту, вылетел из магазина, бормоча под нос проклятия, но Фая только усмехнулась. Пусть бормочет! Она тоже не так проста, как кажется.

И уже позже, Фая вдруг поняла, что благодарна этому деду. Он словно вытащил из изнеженной, забитой мужем неуверенной Фаины ту уличную девчонку Файку, которая всегда могла постоять за себя. Которая не давала никому спуску. И она была рада вновь почувствовать прилив уверенности в себе. Дух авантюризма, всегда ей присущий, и внутреннюю силу, помогающую ей бороться за себя. Иначе ей в тех условиях, в которых она жила в детстве, было бы просто не выжить.

Лет в семь в соседнем дворе Фаю обидели мальчишки. Она возвращалась домой понурая: они отобрали у неё пятнадцать рублей, которые Фая копила на шоколадку, откладывая редкие подачки от матери.

Уже в своём дворе её позвали попинать мяч, и когда она отказалась, Вася, местный хулиган, строго спросил:

– Чего понурая такая?

Фая рассказала, что случилось. Кликнув парней, Вася взял Файку за руку и потащился с ней в соседний двор. Завязалась драка, в результате которой Фае вернули её деньги, а Вася, вытирая кровь из разбитого носа и отчаянно ругаясь, пояснил:

– Запомни, мелюзга, как себя поставишь, так к тебе и относится будут. Сразу отпор не дашь, будешь вечной девочкой для битья. Поняла, дурочка?

– Поняла, – серьёзно кивнула Фая. И это правило от хулигана Васи, давно сгинувшего где-то в неизвестности, она долго применяла в жизни. И должна была вспомнить о нём, когда впервые Федя поднял на неё руку. Но даже сейчас Фая понимала, что не дала бы отпор мужу.

Фёдор сделал всё, чтобы её приручить. Окружил лаской и заботой, дал привыкнуть к новым условиям жизни, полюбить комфорт и сытость. Дарил подарки, уделял внимание. Может, поэтому на первых порах не казалось таким уж страшным, что муж её поколачивает. И что? Мать била, отец бил, бабка била. Муж бьёт. Обычная жизнь. Но только родители поколачивали её за дело, якобы в воспитательных целях. А Федя делал это для удовлетворения своих садистских наклонностей. И разницу эту Фая поняла уже слишком поздно.

А после каждого издевательства он вновь становился наигранно ласковым. Федя всегда так себя вёл: приласкает, обнимет, а потом ударит. И снова приласкает.

«Фаины больше нет. Есть Файка, которая всё выдержит. И хватит вешать нос, тряпка! Прорвёмся!» – сказала девушка сама себе, отогнала все дурные мысли о муже и стала думать о более насущных вещах.

Более насущными вещами для Фаины были вопросы: где жить и на что жить. То, что платил ей Саня – это курам на смех. Она прекрасно понимала, что скопить ничего не сможет. На свои первые триста рублей, она купила хлеб, консервы. Чтобы не тратиться всё время на покупку питья, Файка просто оставила бутылку из-под минералки и набрала в неё воду всё с той же колонки.

Чайника в магазине было. Фая мечтала о чашке горячего кофе, но его не было даже на полках. Видимо, кофе просто никто не покупал. Да и будь здесь баночка с заветным напитком, чем бы она его заварила? Холодной водой?

«Брось ты свои барские замашки! – сама себе внушала Файка. – Ничего, в детстве тоже бывало, ни чая дома нет, ни кофе. Вспомни пустые полки холодильника, когда мама Маринке купила новые кроссовки? И ничего, выжили».

Фая прекрасно понимала, что человек может выдержать много всякого в жизни. Даже не понимала, а сама на себе прочувствовала. Конечно, сложно. Конечно, тяжело. И мысли в голове всякие. Но если не думать, то жить становится гораздо проще. Накручивать себя всё равно никакого смысла нет. И пользы такие мысли никакой не принесут. Вгонят в тоску, а там руки опустятся и останется только сгинуть.

Вечером Фая проверила свой костюм: он был до сих пор влажным. Вентиляции толком не было, вот и высохнуть костюм никак не мог. Она уже переоделась в треники и футболку, которые дал её Саня. Конечно, и то и другое было ей велико. Но она нашла кусок верёвки и сделала себе пояс. И футболку немного подвязала снизу. Зеркала, чтобы посмотреть на себя, не было. Но Фая понимала, что теперь выглядит гораздо хуже.

Тело болело значительно меньше. Особенно если не делать резких движений. Она перестала думать, что Федя мог серьёзно её травмировать: если бы было так, то она бы уже умерла без медицинской помощи. Улучшение чувствовалось, хотя до полностью здорового состояния было ещё далеко.

Вторую ночь в магазине Фая распланировала лучше. Чтобы не терять времени отдыха, она устроилась спать почти сразу, как закрыла магазин и до первого ночного посетителя продремала почти час. Что удивительно, больше никто не приходил. Но уже под утро в дверь раздался стук. И он отличался от того, каким обычно стучат местным.

Кто-то буквально барабанил по двери!

Фая сразу вскочила в испуге. Она словно на уровне интуиции почувствовала: что-то не так. Воображение мгновенно нарисовало Федю: вот, он стоит за дверью и яростно бьёт в неё кулаком, но стоит открыть, как этим же кулаком прилетит ей. Но бежать отсюда всё равно некуда. Да и дверь одна, никаких запасных выходов здесь просто не предусмотрено.

Осторожно подойдя к входу, она чуть приоткрыла окно и увидела Саню. Фая перевела дух, но тот резко приказал:

– Открывай! Живо!

Ничего не понимая, она отодвинула засов, и хозяин магазинчика влетел внутрь.

– Пять минут у тебя! Вещи свои схватила и ноги в руки! Пошла вон отсюда! – заорал он.

Фая сделала шаг назад. Скорее от неожиданности, чем от страха.

– Что случилось? – ещё не до конца проснувшись спросила она.

Саня сунул ей под нос листовку. Именно такие развешивали по городу, когда искали потерявшегося человека. На этом листе была её фотография.

– Тебя разыскивают! Смотри, не родственники, а полиция! Я тебе что говорил? Узнаю – выгоню! Если прямо сейчас ты отсюда не уберёшься, я позвоню и сообщу, что ты здесь! Поняла?

Фая быстро кинулась в подсобку. Схватила сумку, подняла с пола не очень чистый пакет-маечку и сунула туда свой костюм, остатки хлеба и консервы. Саня сначала не поверил, что она их купила, но потом, прикинул, посчитал и вытолкал её за дверь.

– Блин, вечно сюда всякие ломятся! Не магазин, а приют сирых и обездоленных! Притон уголовников! Нужны мне эти неприятности? Вот я идиот! И где мне продавца искать, да за такую зарплату? Опять самому работать! Сплошная головная боль! – последнее, что услышала Фая, покидая магазин.