И так всегда. Что бы я ни попросила, свободных средств у мамы не было. Так что не удивляйтесь и не судите меня за то, что я сбегала из дома и «тусовалась» со всякими отморозками. Среди них я не чувствовала себя одинокой и ненужной.

После девятого класса я ушла учиться на повара. Мне показалось, что это самая простая профессия. Готовила сама я чуть ли не с младенчества, но только учась, вдруг почувствовала в себе настоящую тягу к кулинарии. Здесь меня хвалили. В училище же у меня появились новые друзья.

Но и старые никуда не делись. Один мой приятель, не буду даже имени его называть, сел на наркоту. Сам продавал, сам употреблял. Как-то и меня пытался склонить к распространению. Деньги были заманчивые, но я отказалась в последний момент. Помню ту встречу: вечер, мы стоим возле расселённого барака на окраине города.

– Не буду, – сказала я. – Прости. Не хочу за отцом отправиться.

И уже хотела уйти, как откуда-то, словно из воздуха материализовались какие-то мужики. Тихо и быстро, они скрутили нас, засунули в машину и привезли в милицию. Ой, нет, уже в полицию. Мне на тот момент было восемнадцать, а моему приятелю двадцать четыре.

И здесь моя жизнь сделала очередной вираж, который и привёл к началу этого рассказа. Именно здесь, в отделении полиции, я познакомилась со своим будущим мужем, заместителем начальника отделения, подполковником Фёдором Михайловичем Груздевым, которому на тот момент было почти сорок лет.

Опять же, не судите меня за связь с человеком, намного старше меня! Роман начинался с простых встреч. Федя окружил меня такой заботой, которую я никогда не знала. Дарил цветы, подарки, покупал одежду, подарил телефон. Мама, видя его ухаживания, часто шипела мне:

– Не вздумай такой шанс упустить! В люди выбьешься! Нам поможешь! И не строй из себя невинность!

А я не понимала, о каком шансе идёт речь. Разве не мой отец – уголовник, умерший на зоне? Разве может такой галантный и приятный во всех отношениях мужчина на такой должности, связать жизнь с девчонкой, выросшей фактически на улице? Но дело дошло до брака. Уже через полгода после нашего знакомства мы расписались, и я переехала к мужу.

Первый год был самым счастливым в моей жизни! Я работала поваром, помогала деньгами маме и сестре. Те даже смогли сделать ремонт. Потом Федя настоял, чтобы я сидела дома, и я согласилась. Мне нравилось жить в трёх комнатах, с отличным ремонтом, современной мебелью и техникой. Я следила за порядком, готовила, даже приобрела несколько цветов в горшках. И получала от всего этого колоссальное удовольствие.

Где-то через год Федя впервые меня ударил. Просто за вопрос:

– Как прошёл день?

Он был зол. Очень зол. Потом извинялся, говорил, что на работе проблемы. Но это не стало единственным разом. Ещё через год побои стали моими постоянными спутниками семейной жизни. На пятый год я хотела развестись и вернуться домой, но мама категорически сказала:

– Разведёшься – живи на улице! Ты о нас с Мариной подумала? Как мы ещё один рот прокормим? Маринка не работает, я пенсию получаю. Копеечную! Кстати, ей нужны новые сапоги, дай денег!

Я молча достала две тысячи, которые мама буквально вырвала из моих рук, а после вытолкала за дверь с возгласом:

– Не смей разводиться! Домой не пущу! Ты меня знаешь!

На улице я встретила Маринку. Та сидела у подъезда, болтала по телефону (купленному мной, между прочим), одной рукой качая коляску. Она родила неизвестно от кого, бросила учёбу и сейчас всеми силами искала отца для своего Санечки.

Мне тоже хотелось детей. Но именно в тот год, когда я задумалась о разводе, я потеряла ребёнка. Федя пришёл домой пьяный, и несмотря на то, что я была на пятом месяце, поколотил меня за недостаточно вкусный ужин.

Я терпела ещё три года, пока однажды он не схватил нож. Перед глазами пронеслась вся жизнь, и я уже не помню, как смогла сбежать. Помню, как выскочила из дома, прижимая к груди сумочку с паспортом, и как поковыляла по лестнице на улицу… А на улице ночь.

И здесь начинается моя история, в которой нет места добрым родственникам, феям и волшебникам. Есть место только страстному желанию: жить.

Фаина, выскочив во двор, пулей понеслась прочь от прежней жизни. Даже когда она задумалась о разводе впервые, её одолевали противоречия. Категорический отказ матери принимать дочь обратно в свой дом, подействовал на неё довольно сильно. Фая провела почти всю жизнь в нищете и лишениях, и в тот момент казалось, что добровольно уйти от мужа в никуда она просто не сможет. Но жизнь сама пнула её и пнула весьма и весьма сильно.

Сегодня Фая дала отпор. Она сама, неожиданно для себя вспомнила, что она девушка не из робкого десятка. Жизнь в ужасных условиях её закалила. Но когда Фёдор схватил нож, Файка поняла: нужно тикать из дома, и как можно быстрее. Что она и сделала, превозмогая боль от побоев во всём теле.

«И куда мне идти? – пыталась сообразить Фая. – К маме нельзя. Она Феде сразу позвонит. Подруг и друзей у меня нет. Опять же, Феде спасибо! Отвадил всех. Работы нет, денег нет».

Фая увидела скамейку, села и открыла сумочку. Она знала, что здесь лежит паспорт, поэтому схватила именно её. Порывшись, она нашла немного денег. В общей сложности чуть больше тысячи рублей. А ещё в сумочке лежали расчёска, зеркальце, упаковка бумажных платков и конфетка. Вот и всё её имущество.

Тело ныло страшно. Боль заполняла каждую клеточку. Возможно, впервые получив отпор от жены, Федя вошёл ещё в больший раж и отделал её «как следует». Фая даже на секунду подумала, не пойти ли ей в больницу. Но почти тут же передумала. Там сразу сообщат в полицию, а полиция – это Федя. У него и связи, и должность. Сейчас он уже полковник и занял место своего бывшего шефа. Теперь он руководит отделением полиции.

Бил он всегда так, чтобы не оставлять следов на лице жены. Да и на теле часто не оставалось синяков. Как он это делал, она не знала. Но сегодня Федя слишком разошёлся, и Фая чувствовала, что без синяков не обойдётся.

На улице стало совсем прохладно. Май – это ещё не лето. Днём и до двадцати прогревается, и даже двадцать пять уже было, но ночи очень холодные. Фая выскочила из дома в спортивном костюме, в котором делала сегодня уборку, и в лёгкой куртке. Этого было недостаточно, чтобы согреться. Встав со скамейки, Фаина побрела дальше. Двигаться лучше, чем медленно замерзать, сидя на одном месте.

Сил идти не было. Хотелось лечь, завернуться в тёплое-тёплое одеяло и уснуть. А проснуться дома, лет так восемь назад и отказаться выходить замуж. Но всё это было так же нереально, как сейчас найти место для ночлега.

Фая шла, не разбирая дороги, но сторонясь основных улиц. Она знала, что в городе полно камер, по которым её может отследить и найти муж. Но Файка твёрдо решила: к нему не возвращаться. Да и после того, как она сбежала, муж может её просто убить и прикопать где-нибудь!

Вдруг в её затуманенном болью сознании, раздался голос Феди:

– Эти бараки все снести пора! Да и весь микрорайон застроить и камеры навесить. А то даже в единственном магазине камер нет! Через день туда ребята гоняют то на грабёж, то на убийство. С другой стороны, обитающие там бомжи бывают нам очень полезны…

Речь шла о знакомом Фае райончике города. Когда она убегала из дома, тоже жила там. Восемь бараков, расселённых лет десять, а то и пятнадцать назад, стояли и сейчас нетронутыми. У местных властей руки не дошли их разобрать. Да и район не перспективный, сильно отдалён от города. Раньше там был завод, который давно закрыли. А когда бараки расселили, в окрестностях осталась всего с десяток жилых кирпичных домов. И все, кто мог, давно переехали жить в более благополучные и благоприятные районы. Рядом был гаражный кооператив, стихийная свалка, пустырь. Брошенная всеми окраина города, по-другому и не назвать.

Фая шла туда. Она продолжала старательно избегать камер: обходила стороной магазины, крупные перекрёстки, подъезды новых домов. На старых не спешили вешать камеры, но вот новые дома все были оснащены видеонаблюдением.