Вызволить из узилища пленника опять же лопатка помогла. Ванька одну проушину отворотил, а вторую и не потребовалось. Лопатку, кстати, немного попортил. Жалко даже – хотел Ванька её прибрать в своё хозяйство.

– Выходи, где ты там, – в темноту за перегородкой Ванька проговорил.

– Сейчас, сейчас. Иду уже, дяденька, – раздалось оттуда.

В дверном проёме стояла девочка. На вид – лет десять, не больше. Одежда – новая, дорогая, но в настоящий момент – запачканная. Правильно – в подвале какая чистота.

Куколка такая с испуганными глазами.

– Дяденька, заберите меня отсюда скорее, – глядя на Ивана проговорила подвальная узница. Тут она заметила на полу бабищу и отпрянула обратно за перегородку.

– Всё-всё, хватит бояться. Пошли давай, – ещё раз взглянув на тело на полу позвал Ванька девочку.

– Дяденька, а где вторая тётя? Она съесть меня обещала, – выглядывая из-за перегородки встревоженно спросила девочка.

Так… Тут, оказывается, вторая тётя ещё имеется. Да, возможно с людоедскими наклонностями… Пожалуй, пора на свет Божий выходить и покидать это столь не гостеприимное место. Где две тёти, там ещё восемь могут вдруг появиться и всё Ванькиного мясца желающие.

Иван взял малышку за руку и в сторону выхода из подвала по коридорчику двинулся. Найденную на полу лопату с собой на всякий случай прихватил, а то выйдешь на улицу, а там вторая тётя. Допустим, уже не с тесаком, а скажем с вилами. Рядом дядя с топором. Ещё одна тётя – с косой… Что-то разыгралась у Ваньки Воробьева фантазия.

Мужика с топором и тётки с вилами на улице не оказалось, но по проезжей части Царевской в сторону перестраиваемого дома баба-близнец лежащей сейчас на полу в повале быстрым шагом двигалась. Увидела девочку и Ваньку, резко затормозила, назад повернулась и быстро-быстро стала удаляться. Ивану её ловить не с руки было – с малышкой надо было сначала разобраться.

– Эта вторая была? – кивнул Ванька девочке на уходящую бабу.

– Эта, дяденька. Съесть меня обещала. Сварить и съесть, – в который раз уже одно и тоже повторила малышка. Затрясло её при виде тётки. Стала она даже за Ивана прятаться.

– Не бойся. Со мной тебя никто не тронет, – успокоил он девочку.

Та только головой кивала.

– Зовут то тебя как? – наконец решил выяснить Иван. До этого он всё занят был, познакомиться с девочкой не удосужился.

– Наталья, – всё также прячась за Ивана ответила она.

– У баб то этих в подвале как оказалась? – продолжил расспрос спаситель.

– Папочка и мамочка на службу ушли, а мне скучно стало. Решила на улицу выйти. Мы сюда не давно приехали. Я шла-шла и заблудилась. Тут тети эти подошли и говорят, что мы тебя домой отведем… – озвучила историю своих приключений Наталья.

– Большая уже, а ума не нажила. – покачал Иван головой.

– Мы шли-шли, а потом они меня схватили и в подвал увели. Говорят, что детишек они едят. Жарят и едят. Пирожки с мясом ещё делают. – девочка опять задрожала и вот-вот заплачет.

Ванька затылок почесал. Во до чего народ дошел! Детей едят. Впрочем, в его старом времени такое тоже было. Слышал он как-то такую историю.

– Меня дядя Иван зовут. Сейчас отведу тебя к родителям. Наверное, они тебя уже потеряли. Бегают, ищут Наталью, а она с неизвестными тётками по городу разгуливает. Где папа то твой служит? – снова спросил девочку Ванька.

– Мы сюда из Петрограда приехали. Папа и мама служат в бактериологическом институте. Лекарство какое-то делают, – ответила Наталья.

Ну, институт этот здесь не далеко. Сейчас Иван гуляку доставит, с рук на руки передаст и домой ему уже давно пора.

– Дяденька Иван, у Вас из мешка всё что-то сыплется, – обратилась девочка к своему спасителю.

Снял Ванька сестрино изделие. Так с ним по подвалу и бегал, сражался с бабищей. Вот незадача – на мешке ткань сантиметров на двадцать – двадцать пять как прорублена. Руку туда сунул – папиросные пачки попорчены, табак сыплется из поврежденных упаковок. Сразу и не понять нанесенный ущерб, но он имеется. На малую пехотную лопату Ванька посмотрел, так он её в руке и держал. А ведь не было бы мешка за спиной, тогда сия лопатка прямо в спину бы ему ударила. Могло и повредить чего. Да, явно, и не в мешок бабища метила, а в сумраке подвала промахнулась – дрогнула у суки рука…

По кромке лопаты Иван пальцем провел. Ничего себе заточка! Явно не для копания земли эта лопата предназначалась. Пригляделся, ногтем ковырнул. Не кровь ли тут? Похоже…

Довел Ванька Воробьев девочку до бактериологического института. Наталья его руку всю дорогу не выпускала – боялась, наверное, что снова бабища появится и её куда-то утащит.

Вызвали к входу папу. Он не сном ни духом что их малышка по городу одна гулять отправилась и чуть жизни её не лишили. Тут и мама Натальи подошла. Тут уж и слез и всего прочего много было.

Иосиф Иосифович, так папу Натальи звали, Ивана долго благодарил, координаты его себе в блокнотик записал, в гости настойчиво приглашал…

Кстати, когда через несколько лет дом тот всё же достраивать продолжили, то в углу подвала в земле несколько маленьких черепов и детские косточки нашли. Не обманывала Наталью бабища – ели они малышек.

Лиц Иосифа Иосифовича и мамы Натальи Ванька не разглядел – в масках они были. Кстати, за то, что и сам Иван, это защитное средство носил папа девочки его похвалил. Сказал, что терять бдительность ни в коем случае не надо – пусть в Российской империи заболевание немного на спад пошло, но поболеют ещё люди и погибнет немало. Тем более ожидается вторая волна инфекции. Вирус в своем путешествии по планете изменился и к новому его варианту у людей иммунитета нет. Вон что в настоящее время в Китае творится – то телеграфу им передали об изменении картины заболевания. Просто молниеносной болезнь стала. Утром ещё человек ходит как ни в чем не бывало, а вечером уже своей кровью захлебывается.

Похоже, что до приезда в Вятку, там у себя в Петрограде папа малышки в университете преподавал. Согласно давно сложившемуся у него стереотипу целую лекцию он Ваньке про «немку» прочитал. Такая вот у него имелась профессиональная деформация.

Поведал он Ивану, что хоть болеют и все, но умирать больше стали люди в возрасте от пятнадцати до тридцати лет. Дети и население старших возрастных групп всё же чаще выкарабкиваются. Общая смертность опять же выше стала. Как правило, мрут от «немки» к концу вторых суток. Кто первые два дня с болезнью пережил, значит не пришел ещё его срок.

Далее, непонятно зачем, рассказал он Ваньке, что на вскрытиях у умерших определяется поражение всех органов. Они воспаляются и прекращают нормально работать. Сильнее всех бьет «немка» по лёгким. Они просто разлагаются и перестают выполнять свою функцию – снабжать организм кислородом. Привел Иосиф Иосифович даже очень образное сравнение, сказал, что лица, умерших от «немки» такие же как у повешенных.

Ваньку аж передергивало. Зачем ему папа малышки такие страхи рассказывает? На службу в бактериологический институт пригласить Ивана думает?

Тот же как тетерев на току. Получил содержатель публичных домов и притонов разврата сведения о том, что самой вероятной причиной такой огромной смертности является мощная аутоиммунная реакция, приводящая к стремительному разрушению воспаленных тканей лёгких и заполнению их жидкостью.

Вот как оказывается далеко тут наука шагнула – слова то всё какие умные папа девочки говорит.

Ваньке пользы вроде от этих знаний и никакой нет, но принял к сведению – никогда наперёд не знаешь, что может тебе пригодиться. Вот было бы не плохо узнать, а когда эта самая вторая волна до нас то дойдет? Когда снова в Вятке все подряд болеть начнут? Только-только люди немного оклемались, а тут опять…

– Иосиф Иосифович, подскажите, а когда же снова «немка» то к нам в Вятку придёт? – обратился Иван с вопросом к папе спасенной девочки.