Люди на стадионе взорвались тысячами криков, слившимися в единый пульсирующий оглушительный гул. Теперь шумели уже все, даже сгрупировавшиеся слева чёрные не смогли удержаться и завыли. Хектор закрыл глаза, он впитывал эту энергию, тяжело дыша.
Насладившись одобрительным рёвом толпы, он жестом заправского оратора призвал к тишине, стадион послушно замолк. Выждав ещё пару секунд пока в оглушительной тишине не осталось лишь едва слышное жужжание вездесущих стрим-дронов, Хектор продолжил:
– Здесь на стадионе имени Сальваторе Альенде я хочу сказать вам всем – si, sepuedo! Да, – мы можем! Наше поколение принесёт гармонию и подлинное равенство в этот мир. Люди прошлого погубили нашу планету – они грабили её, эксплуатировали, держали в рабстве животных и пожирали их! Все мы слышали об отвратительной выходке гнусных нелюдей на производственной фабрике “Ecofood” и аресте «чёрных мясников» из числа реакционных фермеров – и это лишь за семь дней! Мы должны очистить человечество от подобного человекоподобного мусора и вернуть равновесие на Землю.
– Алерта! Алерта! – Несколько сотен молодых глоток, сгрудившихся у самой трибуны, подхватили клич, мгновенно разлетевшийся по толпе и сплотивший её в едином экстатичном порыве.
Из небольшой разношёрстной группки, расположившейся за трибуной, спешно выбрался моложавый смуглый мужчина в аккуратном костюме, к уху он прижимал два пальца и держал голову чуть под углом, рёв стадиона явно мешал ему ответить на звонок. Бодрыми шагами преодолев подтри-бунный тоннель, он вышел на улицу.
– Да, мэм. Теперь слышу вас. Как вы и говорили, молодой Родригез справляется неплохо. Его выступление благосклонно воспринято практически всеми группами, уровень оппозиционности близок к идеальному для данной возрастной группы, подробную статистику по мероприятию и точные цифры изложу уже в отчёте. Речь более-менее сбалансирована по критерию приемлимости максимальным количеством сегментов. Среди «Ос» зафиксирован высокий уровень неприятия только в среде квир-коммунисток, внешний вид и личность Родригеза говорят им о его скрытом гендерном шовинизме. Нам надо немного скорректировать его имидж. Также радикалы из числа сторонников «Фарраханс Дивижн» демонстрируют резкое отторжение, но их неприязнь к испаноязычным традиционна. Да, небольшая профилактическая работа с лидерами мнения в этих сегментах не повредит. Считаю, что на предстоящих муниципальных выборах Родригеза можно проводить в молодёжную секцию городского совета. Да, можете считать это моей рекомендацией.
На поле стадиона тем временем ярким факелом вспыхнуло пятиметровое чучело, наряженное в джинсовый комбинезон и соломенную шляпу, из-под которой выглядывал намалёванный оскал и близко посаженные синие глаза, а на табло загорелась надпись: «Хорошо прожаренный фермер это весело!» Толпа взорвалась одобрительным плотоядным воем. Несколько тысяч рук взметнулось вверх с оттопыренными вилкой тремя пальцами[25]. – Клянусь памятью Полли Фроста, – прокричал студент с зелёными волосами и в куртке с надписью «Синоптики» на спине на ухо своему соседу, – это лучшее радение за последнюю пару лет! Жги свиней, – тут же завизжал он, срываясь на фальцет.
Его сосед энергично затряс гривой и тут же вытянул из кармана штанов комочек из листьев и закинул себе в рот.
– Эй, ката хошь? – толкнул он плечом приятеля.
Зеленоволосый отрицательно мотнул головой.
– Ну не хошь, как хошь! – равнодушно промычал второй и сосредоточился на ритмичных движениях челюстей.
Глава 8
Old Macdonald had a farm…[26]
Полсотни молодых глоток ревели что-то нечленораздельное, прорубаясь сквозь сухие стебли кукурузы.
Эль Лобо, один из молодых вождей «Мара Сальватручча» в районе Бостона уже три дня лежал в реанимации одной из городских больниц, не приходя в сознание. Старенький замызганный пикап ярко-морковного цвета – на таких только эти чумазые фермеры ездят – сбил его прямо на площади Сезара Чавеса – самом сердце территории MS-13 – и безнаказанно скрылся! Новость вихрем разлетелась по городу – негритянские банды открыто насмехались, другие группировки латинос лицемерно выражали обеспокоенность здоровьем «дорогого компаньеро Эль Лобо» и злорадно хихикали за спиной. Такая пощёчина самолюбию и от кого? От жалких гринго, которые возятся в земле и навозе! На экстренном собрании совета было решено, что нужна демонстрация силы. Только решительное действие и быстрое возмездие может смыть позор и унижение с «муравьев» и отпугнуть желающих покуситься на их территорию, потому уже на следующий день десятки групп с факелами и мачете вырвались на простор из родных кварталов и хлынули в разных направлениях прочь от города. Сегодня фермеры-гринго заплатят за всё.
Вдалеке показались аккуратные строения фермы, высокий забор, водонапорная башня, крепкий двухэтажный дом. Стая «муравьёв» разразилась кровожадным рыком, на солнце заблестели взметнувшиеся вверх лезвия мачете. Через пару сотен ярдов кукуруза закончилась, а на пути возникло небольшое препятствие – тщательно побелённая загородка из жердей. Первые ряды сналёту разнесли пару секций изгороди, но внезапно грохнувший выстрел заставил их отшатнуться и отойти к основной группе, остановившейся на кромке кукурузных зарослей. Из-за забора вышел пожилой фермер с двустволкой:
– Клянусь Господом Богом, вы не пройдёте здесь, – тихим голосом произнёс он, не сводя глаз с незванных гостей и шустро перезаряжая ружьё.
В ответ раздался смех, свист и гиканье. Вперёд вразвалочку вышел низкорослый, но очень широкий, здоровяк с ярко выраженными индейскими чертами. Его угольно-чёрные глаза-бусинки были затянуты какой-то мутной поволокой.
– С дороги, старик. Не связывайся с нами и будешь жить дольше, – для вящей убедительности он повертел в руках пузатую бутыль с болтающимся тряпичным фитилём. Фермер защёлкнул снаряжённые стволы и упёр приклад в плечо, опустив само ружьё в землю. В его движениях чувствовалась уверенность и сноровка.
– Я мастер-сержант корпуса Морской Пехоты Уильям Джей Костиган в отставке, я служил в Ираке и Афганистане, когда вы ещё даже не родились, а ваши родители хлебали бобовую похлёбку на том берегу Рио-Гранде. Это моя земля. Она принадлежит мне. То же самое могу сказать и о стране. А вы чужаки здесь, потому убирайтесь-ка подобру-поздорову, сопляки. Урожай уже в амбарах, подёнщики нам без надобности.
– Старый гринго злобно гавкает, – оскалился коренастый индеец и достал зажигалку из кармана, – но без зубов не может кусаться, – фитиль вспыхнул, он замахнулся для броска.
Фермер неожиданно быстро вскинул ружьё, не целясь, выстрелил и тут же присел на одно колено, укрывшись за опорным столбом забора. Чиканос взвыл от боли, куртка на плече увлажнилась и окрасилась кровью, рука повисла плетью, а выпавший «коктейль Молотова» разбился о булыжник, расплескав жидкое пламя. Нога раненого вспыхнула, он завизжал, остальные, мешая друг другу, бросились его тушить. Фермер утёр лоб тыльной стороной ладони, продолжая держать снующих вокруг воющего от боли индейца «муравьёв» на мушке.
– Мастер-сержант Костиган лучший марксмен бригады седьмого года… – шептал он себе под нос, пытаясь унять сердцебиение. – Это моя винтовка, есть много похожих на неё, но именно эта моя…[27]
Он несколько раз глубоко вздохнул и громко выкрикнул:
– Забирайте своего раненого и уходите. У меня картечь, я хорошо стреляю. Те из вас, что попробуют напасть первыми, гарантированно погибнут. Спасайте своего. Ему можно помочь, но у вас есть примерно полтора часа, чтобы добраться до больницы. Если не будете делать глупости, то успеете его спасти, и никто больше не пострадает сегодня. У вас впереди вся жизнь, вам есть, что терять, а я уже пожил вдоволь и мне терять нечего. Уходите!
Повисла напряжённая тишина, на татуированных лицах «муравьёв» читалась несвойственная им растерянность. Исходящая от них угроза начала скисать. Окончательно ситуацию разрешил раненый индеец, прокричав сквозь зубы: