– Да перевяжите же меня, уроды! Чёрт с ним, с этим гринго, вернёмся за его головой позже, никуда он от своей хибары не денется!

После этих слов «муравьи» засуетились, спешно соорудили из верхней одежды что-то вроде носилок, и спустя пару минут старый морпех смог опустить ружьё – все чиканос пропали из виду. Он громко выдохнул, пересчитал наощупь оставшиеся четыре патрона в кармане штормовки и двинулся в сторону дома, лишь раз остановившись, и, задрав голову к небу, где ему почудился тонкий, едва слышимый шелест. День он провёл на веранде вместе со старым дробовиком и пинтой кофе, который, ворча на его безалаберное отношение к сердцу, всё же сварила его Мэри-Джейн. Ей незачем было знать об утреннем происшествии, а пальбу мистер Костиган объяснил засильем докучливых ворон.

– Эх, доиграешься ты, Билли! Твоё ружье на пару миль вокруг ведь слышно, а ты ведь его ещё, когда должен был сдать, как все наши соседи. А если шериф заберёт тебя в окружную тюрьму? Что, захотелось на старости лет опозориться – угодить в кутузку? Закон есть закон, Билли. Сдай ты его уже от греха подальше, пожалей меня… – В таком духе миссис Костиган обрабатывала мужа до пяти часов вечера, когда он услышал шум моторов на подъездной дороге и грозным окриком отправил её в дом, а сам, перевернув неуклюжий, но прочный дубовый стол набок, с ружьём в руках занял за ним позицию.

В клубах пыли к дому подкатили четыре мотоцикла, два из которых были с колясками. Мистер Костиган прорычал что-то устрашающее, но, из-за шума двигателей, его слова не достигали ушей пришельцев. Остановившийся ближе всего к ступенькам, ведущим на веранду, байкер заглушил свой “Indian Scout Bobber Twenty” и хриплым, но дружелюбным голосом сказал:

– Мистер Костиган, сэр. Уберите оружие. Мы – друзья. Полковник Руппертус просил передать вам, что благодарит за службу и сказать, что вы можете снова считать себя в строю. Собирайтесь, у вас есть пятнадцать минут. Мы эвакуируем вас в безопасное место. Чиканос, которого вы подстрелили утром, сдох пару часов назад. Несколько сотен дикарей выдвигаются из города и в течение часа будут здесь. Можете взять две сумки – с самым необходимым. Мне очень жаль, но сюда вы уже не вернётесь. – Несмотря на внешний вид двухметровый гигант в кожаном жилете и с заплетённой косой говорил, как военный, что сразу же внушило к нему доверие мистера Костигана.

– Полковник? Он ещё жив и помнит меня? Но кто вы и как узнали…

– Быстрее, сэр. У нас мало времени. Все вопросы потом, – прервал его мотоциклист.

Фермер часто закивал, поднялся из-за своего укрытия и поспешил в дом.

– Флеш, освободи место в коляске для миссис Костиган, – коротко приказал байкер.

Коротко стриженная брюнетка с надвинутыми на лоб VR-очками отрывисто кивнула и перебралась за спину массивного толстяка, сидевшего за рулём «Харлея».

– Олаф! – байкер на “Indian Scout” обернулся, – я вот, что думаю… Чиканос ведь тут всё сожгут, давай хотя бы пару растяжек им на память оставим, – говоривший красноречиво похлопал ладонями по седельным сумкам на своём “Norton Dominatore”.

– Это лишнее. Тут кругом живут наши. Не надо давать бандам повода мстить… – Он на секунду задумался, – видишь курятник, Виннер? С тебя стакан куриной крови. Дохлую курицу как следует спрячь. Давай, резче! – Лохматый Виннер без слов поставил байк на подножку и скрылся в сарайчике. Через минуту раздалось яростное кудахтанье, а еще через пару минут он вышел оттуда с кружкой наполненной куриной кровью и передал её Олафу. Тот промакнул два пальца и размашисто написал на стене дома специфическим угловатым шрифтом – «Сыны Ацтлана», остаток же вылил маленькими порциями на ступеньки и дорожку. Остальные одобрительно закивали и только долговязый несуразный тип верхом на втором «Харлее» с коляской спросил:

– А к чему это, Кеп?

– Ну ты даёшь, Рэднек! – Флеш закатила глаза и постучала себя кулачком по лбу. Олаф поднял две ладони вверх:

– Ты всё правильно делаешь. Спрашивай, когда непонятно. Мистер Костиган утром подстрелил одного из средней руки альфа-самцов «Мара Сальватручча». В Бостоне две основных группировки латинос. Вторая – «Сыны Ацтлана». Мы забираем добычу у MS-13 из-под носа. Пусть срывают свою злость на братьях по разуму, а не на наших фермерах, которых тут всё ещё много.

– Теперь понятно, – Рэднек по-детски улыбнулся и поправил винтовку М4, висящую за спиной. Олаф бросил взгляд на часы. В этот момент из дома, с наспех набитыми сумками, вышли мистер и миссис Костиган.

… – Мэри Джейн, не спорь! Это друзья. Нам надо спасаться. Цветные сожгут нас к чертям собачьим!

– Куда ты втравил меня, Уильям Костиган? И почему ты так грязно ругаешься? Почему я должна бросать свой дом и уезжать неизвестно куда с этими подозрительными байкерами? – Она обвела всех взглядом со злым прищуром.

– Мэм, давайте я вам помогу, – Олаф быстро и в тоже время галантно перехватил сумку у пожилой леди, – нас послал старый командир вашего мужа, полковник Руппертус. Вы наверняка помните его. Сложилась экстренная ситуация, мы поможем вам. Меня зовут Олаф, вон тот тощий – Рэднек, этот с гривой волос Винер, а вы поедете с Вилли-боем и Флеш. Вот вы всех и знаете. Теперь вам нечего опасаться, а Флеш о вас позаботится в дороге, она очень сообразительная и милая девушка. – Совместными усилиями они погрузили миссис Костиган в коляску, а её супруга в такую же, но с Рэднеком за рулём.

– Простите меня, сэр, – Олаф обратился к фермеру, – это нужно для достоверности… – он двумя прыжками добрался до двери в дом и мощным ударом тяжёлого ботинка выбил её, после чего развернулся и коротко спросил:

– Флеш, обстановка?

Девушка быстро надвинула очки на глаза, её пальцы забегали по воздуху, и она начала комментировать:

– Дрон «Браво» – шоссе на восток свободно. Дрон «Дельта» – дикари в тридцати минутах от развилки. Мы вполне успеваем. Дрон «Вега» фиксирует беспилотник бостонского полицейского управления в четырёх милях от нас. Подожди… уже в трёх с половиной!

– Вилли-бой, твой выход – Олаф ткнул пальцем в толстяка, – у нас есть друзья в БПД[28], но мы не можем рисковать.

Толстяк кивнул и достал короткий тубус, пристёгнутый к коляске, раздвинул его, вскинул на плечо, пристроил трубку с видеоискателем к правому глазу. – Я его захватил, Кэп. Командуй.

– Пали! – рявкнул Олаф.

Миссис Костиган взвизгнула и зажала уши, но ничего не произошло. Лишь где-то вдалеке раздался короткий хлопок. Флеш нагнулась к пожилой женщине и ободряюще положила руку на плечо:

– Не бойтесь. Это не громко. Эта штука выпускает импульс, который жжёт всю электронику на расстоянии. Я и сама не знаю, как это работает, это Вилли-бой специалист у нас по радиоэлектронной борьбе.

– Как тебя зовут, дочка, по-человечески, я имею в виду, и откуда ты родом? – обернулась к ней пожилая леди.

– Милуоки, мэм. Диана Миланкович, – девушка широко улыбнулась.

– Ты католичка? – пожилая женщина несколько настороженно покосилась на плотно забитое чем-то оккультным предплечье Флеш.

– Нет, мэм. Мои предки из Сербии. Мы ортодоксальные христиане, – девушка продемонстрировала крест, висевший у неё на шее, и тут же спрятала обратно под майку.

– В наше время и это хорошо… Но кто вы всё же такие? – миссис Костиган подозрительно сощурила левый глаз, – выглядите, как эти мотобандиты, а действуете и общаетесь, скорее, как военные…

– Эм-Джи Аутлос, мэм, – Флеш браво хлопнула себя сжатым кулаком по нашивке на левой стороне жилета, – чаптер[29]Оакливилль.

– А где… – окончание вопроса миссис Кастиган утонуло в рёве двигателей, мотоциклы сорвались с места и, выстроившись колонной, где два чоппера спереди и сзади прикрывали «Харлеи» с пассажирами в колясках, унеслись в сторону шоссе.

Щурясь от слепящего утреннего солнышка, Клод вышел на брусчатку Колли-сквер и бодро зашагал в сторону Троицкой церкви, пересекая площадь наискосок. Кресты с массивной башни и угловых башенок давно сняли, чтобы не травмировать даже взор тех, кто не разделял, хоть и изрядно смягчённые, но всё ещё сохраняющие традиционные черты ценности реформированного епископального постхристианства. Сам приход, несмотря ни на что, продолжал функционировать, хотя и уменьшился значительно – от былых четырёх тысяч семей в конгрегации осталось хорошо, если пять сотен. Бэк-Бей пока ещё продолжал оставаться общедоступным районом – здесь «осы» не были столь запуганы и встречались на улицах даже в сумерках, а гражданские патрули вели себя чуть скромнее, нежели в других частях города, да и работали не сами по себе, а вместе с потрёпанной, но всё же ещё полицией. Какая-то деловая активность кое-как всё ещё теплилась в окрестных офисных зданиях, потому район был ценен для Сити-холла, который ценой больших уступок и унизительных компромиссов выторговал у банд его неприкосновенность. Так, в море хаоса, захлестнувшем Бостон, устоял этот островок, где сохранились тень былого порядка и иллюзия присутствия хоть какой-то власти.