Дора сохраняла улыбку, хотя нутро разрывала тревога. Дора как бы невзначай спрашивала гостей, довелось ли им познакомиться с бесценной? После именин Лика словно испарилась. Допросить бы слуг, но они успели смениться, и многие из тех, кто обслуживал гостей теперь, бесценную даже в глаза не видели.

Рабовладельцы отбыли одними из первых, и поначалу Дора испытала от этого облегчение. Что уж и говорить, их присутствие действовало всем на нервы. Но сейчас она места себе не находила. Вдруг случилось невозможное и её бесценную дочь увезли на другой конец света?

«Чушь, перестань паниковать, как истеричка. Стража ни за что бы такого не допустила. С этих нелюдей глаз не спускали. Если бы они попытались стащить с праздника даже початок воздушных зёрен, их бы тут же остановили. Что уж говорить о похищении маленькой девочки? Но куда, грязевые хляби, подевалась Лика?!»

Дора разыскала мужа. Матар говорил с лордом Ренфелом, и оба выглядели растерянными.

– Я говорил с Ликой незадолго до того, как случилась та пренеприятнейшая ситуация со шкатулкой принца. После я видел девочку в толпе, но не заметил, куда она отошла.

– Мы нигде не можем её найти, – пробормотал Матар, оглядевшись. Он заметил Дору и с надеждой вытянул руку. – Ну как?

– Никто её не видел, – выдохнула Дора, немного запыхавшись. Она сжала ладонь мужа, чтобы унять волнение. – Как сквозь землю провалилась! Я не знаю, может, отрицатели ей что-то сказали и она расстроилась или испугалась и убежала?

В горле у Доры стало горячо, и всё нутро сжалось.

«Ни в коем случае нельзя плакать!»

Удивлённая непрошеными слезами, Дора отвернулась и незаметно смахнула их быстрым движением ладони.

– Почему бы не поставить в известность Стефана? Одно его слово, и за поиски возьмётся вся прислуга в замке.

Дора решительно покачала головой.

– Не стоит тревожить отца города.

– Но, дорогая…

– А если это просто детские шалости? Недоразумение? Я считаю, что на сегодня достаточно поводов для беспокойства.

– Вьюга может помочь, – задумчиво произнёс лорд Ренфел и подозвал зверя. – Не знаю, получится ли взять след…

Его слова прервал громкий стук дверей. В зал ворвался отряд стражи, позади которого шагал принц Севир.

Стефан поднялся из-за праздничного стола.

– Что это значит, сын?

Дора потянула мужа за руку, чтобы подойти поближе. Сердце забилось так сильно, что она схватилась за корсет, словно попытавшись удержать ритм.

– Отец! Бесценная обокрала меня! – воскликнул принц Севир. – Смотри! – Он бросил перед отцом обломки шкатулки и указал на Дору: – Взять этих двоих под стражу!

Матар заслонил собой жену и невольно потянулся к кинжалу.

– Матар, не надо! – шепнула Дора, повиснув у мужа на плече. Стража окружила их. Принц, весь красный от гнева, смотрел на отца, ожидая его действий.

Стефан сокрушительно ударил кулаками по столу и что-то велел страже, но Дора не расслышала, что именно. В глазах у неё потемнело, и сознание ускользнуло, будто шёлковый платок из пальцев.

Стефан был в ярости.

Ему доложили, что бесценную отправили в темницу. Разбуженные криками служанки побежали прямо к рейне, чем напугали и её, и Сирора.

Стефан приказал проводить семью Пейран в малый зал. Перед этим пришлось послать за анатомом, чтобы привести мать бесценной в чувство. Гостей со всеми извинениями попросили покинуть дворец. Севира Стефан забрал в свои покои.

– Ты обошёлся с ними слишком мягко, отец, – отвернувшись, тут же завёлся сын. – Эта тварь украла мой дар: воспользовалась случаем и…

В следующий миг рука Стефана сжала горло парня. Принц вцепился пальцами в кисть и засучил ногами в воздухе. От жгучего удушья его голова, казалось, грозила разорваться на части – так сильно он выпучил глаза. Из них брызнули слёзы, слюна двумя полосками покатилась из уголков губ.

– О… тец, – прохрипел Севир.

Стефан занёс кулак, чуть не поддавшись желанию выбить из сына весь дух, но вместо этого отшвырнул мальчишку. Севир упал на пол и закашлялся.

– Ты хоть понимаешь, что ты натворил, гадёныш?! – громом проревел над ним Стефан и пнул сына. Удар пришёлся по бедру. Севир закричал бы, если бы смог преодолеть кашель, но получился только хриплый возглас. – Ты опозорил нас! Зажравшийся ублюдок! Покричать захотелось, власть продемонстрировать?!

– Она… украла… – просипел Севир упрямо. Он попытался встать, но Стефан ткнул его лицом в пол.

– Ты понимаешь, что в зале были отрицатели? Им только дай повод, чтобы настроить народ против бесценных, и ты его дал! В один момент рассорил корону с хранителями веры! Устроить скандал на именинах брата, где присутствуют лорды со всей третьей ветви! Идиот! Кому теперь всё это расхлёбывать, мне? Отвечай!

– Она. Украла. Мой. Дар! – пропыхтел Севир, попытавшись вырваться из железной хватки.

Стефан схватил сына за подбородок.

– Ты безумен, как Сорон, – прошипел Стефан. – Ты отправил единственную бесценную Илассета в набитый насильниками и убийцами гадюшник! Ни в чём не разобравшись! Не подойдя ко мне! Мы бы решили эту проблему тихо, без огласки!

Стефан отпустил Севира. Гнев стих, и вместо него пришла рассудительность. Чем скорее получится исправить ситуацию, тем меньше дерьма выльется на голову.

Стефан велел привести бесценную и выделить ей достойную комнату. Он надеялся, что всё это сплошное недоразумение и скоро всё разрешится.

О том, что сын сказал правду, Стефан старался не думать вообще.

Старичок-смотритель при виде заплаканной Лики лишь странно повёл челюстью, словно прожевал таракана, и неспешно открыл пустую клетку, которая располагалась ближе к выходу из темницы и к тому же освещалась факелом и была чище остальных.

Заключённые высовывали любопытные носы сквозь прутья решёток, пытаясь рассмотреть новенькую. Когда замок защёлкнулся, а стража вышла, послышались шепотки и кто-то пару раз крикнул, попытавшись привлечь внимание, но Лика ничего не разобрала. Она прижимала платье к груди, а руки ныли от тупой боли. Глаза щипало, щёки горели, а нос распух и не дышал.

Лика быстро поняла, что лучше не сопротивляться, и теперь груз отчаяния давил так, что она была не в состоянии даже поднять голову, лишь смотрела в пол, на то, как по камням плясали тени. При мысли о матери слёзы подступили вновь.

«Вот бы позвать её! Вот бы позвать папу, чтобы он унёс меня из этого страшного места. Оказаться бы дома!»

Пока Лику тащили в подземелье, она думала, что это всё не взаправду. Лика просила отпустить, кричала, что не виновата, что ничего не крала. А потом один из стражников быстро обыскал её, и Лика замолчала. Как легко эти люди сломали все барьеры, что раньше оберегали её, наплевали на приличия, манеры, уважение, доброту… В одно мгновение Лика превратилась из той, к кому никто не смел прикоснуться, в безликую куклу, с которой не было смысла церемониться.

Ничего не найдя, стражник сорвал с её шеи подарок лорда Ренфела. Лика даже не пискнула. Она лишь молча плакала: слёзы градом лились сами по себе.

«Как же так, они же тоже люди, у этих стражников тоже есть дочери!»

Её привели к какой-то женщине, которая вначале заставила выпить жутко горькую жидкость, отчего тут же началась рвота, а потом тоже тщательно обыскала Лику. И о том, как это было, хотелось как можно быстрее забыть.

Взаперти Лике стало немного, но спокойнее. В клетке, кроме неё, никого не было. Лика села на подстилку и, скривившись, скинула туфельки. Пальцы кровоточили, несколько мозолей были сорваны, и даже прикосновение воздуха вызывало боль.

«Как долго я здесь просижу? Что вообще будет дальше?»

– Эй! Малышка! Слышь, малышка!

Лика вздрогнула.

Как этот осипший, хриплый голос мог принадлежать человеку?

Говоривший притих, чтобы прохаркаться.

– Тут мои приятели говорят, что ты подарочек для принца! Что, не пришлась по вкусу? Хе-хе! Эй! Слышишь меня! Ты что, глухая? Эй! Молчать невежливо! Ну, скажи чего-нибудь!