– Значит, по Вашей версии три бедных капитана милиции вывозят деньги в заграничные офшоры, я Вас правильно понимаю?

– Да, и эти деньги были незаконно получены ими за фальсификацию доказательств в уголовном деле о мошенничестве в особо крупном размере.

– Вы сейчас хотите сказать, что сотрудники главного управления по борьбе с экономическими преступлениями покрывают каких – то мошенников? Вы в своем уме? Дело было закрыто из-за отсутствия состава, никто бы и не уничтожил доказательства, которых не было изначально.

– Но следователь сам на допросе признался, что слышал разговоры оперативных сотрудников о получении денег от некоего лица.

– И Вы решили, что это были именно эти сотрудники и именно этот мошенник деньги им дал? Я обращался к Вашей помощнице по поводу данного дела, у Вас даже нет записей с камер, которые бы доказывали передачу взятки. Так почему Вы возбуждаете дело, несмотря на отсутствие фактов вины?

– Видеосъемка не является обязательным доказательством в уголовном процессе. Я провела множество других следственных действий, которые доказали вину. И я просто прошу у Вас просто информацию, которая поступила в Ваше управление из МВД, а не обвинительный приговор.

– Вы не предоставили ни единого аргумента, исходя из которого я должен Вам эту информацию передать. И согласно закону «О государственной тайне», а также внутреннему регламенту ФСБ, я не имею право разглашать Вам секретные данные, допуск к которым у Вас отсутствует. Думаю, наш разговор окончен.

   Кира собралась уходить, как ее окликнули.

– И да, – продолжил Калинин, пристально глядя в ее глаза: – Моя семья была близко знакома с Вашей матерью. Отец говорил мне, что она расследовала нежелательное дело, что ее и погубило. Рекомендую Вам выучиться на ошибках родственницы, и также не лезть в дела, расследование которых Вы не осилите.

   Девушка смущенно прикусила губу, но все же накопившаяся боль решила излить себя в самом неподходящем месте.

– Как хорошо, что Вы лезете всего лишь в одно место в этой жизни, – истерично проговорила она и выбежала, громко хлопнув дверью кабинета.

   Коллеги медленно заполняли рабочее помещение. Помощница Света носилась по коридору, таская дела. Следователь Антон вальяжно попивал кофе, разгадывая кроссворд на рабочем месте. Оперативник Максим был занят заполнением карточек, однако временами отзывался на вопросы Антона.

– Часть научного произведения, издаваемая отдельной брошюрой? Шесть букв, первая «В».

– Выпуск, – проговорил Максим, не отвлекаясь от карточек.

– О, правильно! Все-таки светлая у тебя голова, коллега. Теперь на ту же букву русская единица длины.

   Дверь кабинета открылась, и туда влетела негодующая Кира.

– Моральный урод! – прокричала она так громко, что даже стены издали вибрацию.

– Дорогая, я, конечно, виноват, что не пришел вчера проводить обучение для стажеров, – Антон принялся оправдываться: – Но и ты выбирай выражения.

– Он моральный урод с чувством собственного величия!

– А, это она про своих женихов, – продолжил коллега: – Кирочка, сейчас я расскажу тебе новость, которая полностью восполнит твое месячное отсутствие секса.

   Девушка настороженно повернулась в его сторону.

– Минут двадцать назад позвонил Акимов и сказал, что пришли результаты экспертизы по твоему делу. Попросил сегодня за ними заехать.

– Акимов? Тот прокурор? – удивился Максим.

– Да, у нашей мисс сотрудник месяца очень теплые связи с прокуратурой. Они даже звонят к ней в отдел.

– Давай я сама разберусь, с кем у меня будут какие связи, – огрызнулась коллега и начала набирать сообщение.

– Да не злись, я же не со зла. Но раз ты туда едешь, завези им мой том с экспертизами.

– А твой рапорт об увольнении на Лубянку не завести?

– Ой, ладно, сам все сделаю! Сработаешься с вами…

– Кира, ты здесь? – в кабинет радостно влетела помощница, сметая все на своем пути: – Тут кое – кто тебе конверт передал, не знаю, что там, но очень надеюсь, что по твоему запросу.

   Следователь забрала из ее рук небольшую бумажную упаковку. Вскоре обстановка в комнате нормализовалась, и Кира принялась дописывать обвинительное заключение, теша себя мыслями, как через несколько дней повезет это дело в суд.

   На обеденном перерыве, когда часть сотрудников разошлась в близлежащую столовую, девушка все-таки решила вскрыть конверт. На дне упаковке лежала небольшая бумажка, исписанная кривым почерком.

   «Смогу ли я искупить вину? Вторник, 19:00, двор 42 школы. Н.К.»

   Кира смяла листок и выкинула его в урну. В душу закрались сомнения по поводу истинного авторства письма, однако размышлениям она решила предаться после работы. Наконец, последняя страница была дописана, и следователь решила направиться в прокуратуру.

– Точно не отвезешь мой том? – тоскливо протянул Антон, наблюдая за сборами девушки.

– Нет, Антон, как говорил Феликс Эдмундович Дзержинский: «Отдохнем, товарищи, в тюрьме», поэтому напряги хотя бы свои ноги, если не хочешь оказаться за решеткой.

– Он еще говорил о том, что у чекиста должно быть горячее сердце. Твое же сердце холоднее гранитной плиты.

– Ты просто не в моем вкусе, Антон, – проговорила Кира, оставляя коллегу наедине с уголовными делами.

   В здании прокуратуры сегодня было шумнее обычного. То ли долгое отсутствие проверок так обрадовало народ, то ли погода сегодня была особенно приятной, однако сотрудники весело сновали по кабинетам, любезно отвечая на вопросы посетителей.

– Это хорошо, что ты приехала почти сразу, – радостно говорил прокурор, попивая кофе из большой кружки: – На журнальном столике положил копии экспертиз, ознакомься.

– Могу ли я их?

– Взять? Конечно, только сделай подписку о неразглашении. Сама понимаешь, СМИ сейчас так и норовят получить свежие факты.

– То есть Вы мне не доверяете, Владимир Иванович?

– Ну… – задумался прокурор: – В своей работе я не делаю исключений.

– Значит, Вы наивно думаете, что наш отдел уничтожил видеозапись со взяткой?

– Так, все, хватит. Бери бумаги и вон отсюда, у меня своих дел по горло.

– Еще раз спасибо, Владимир Иванович.

   Проводив Киру до выхода, прокурор громко хлопнул дверью, испугав подчиненных в соседних кабинетах.

   ***

   Артем подходил к скамейке, установленной напротив Пороховой башни Вологодского кремля. Белые стены ярко отсвечивали на солнце, отчего у парня болели и без того уставшие от компьютера глаза. На горизонте появилась Кира, не заставившая себя долго ждать.

– Если ты злишься на меня за то, что я вырвала тебе с работы по собственной прихоти, то можешь успокоиться. У меня есть результаты экспертизы! И они очень хорошие, – подруга раскрыла перед собеседником документы.

– Я ничего не понимаю в этих инженерных терминах, давай уже к выводам.

   Кира перевернула страницу.

– Выстрел был произведен из кустарного оружия? Это значит, что кто-то самостоятельно сделал ствол?

– Ага. А еще пули были сделаны из переработанной стали!

– То есть наш объект сталевар – любитель?

– Похоже на то. Версия с Калининым откладывается, вряд ли он имел удовольствие заниматься разработкой домашнего оружия. А вот что насчет остальных сотрудников…

– Я сегодня посмотрел на этих коллег, они все подозрительные. А еще у нас на заднем дворе стоит заграничный джип.

– Это нашего мэра.

– А… Я думал, чей-то местный.

– Ну, в декларации я джипов не видела. Но вид оружия – это не самое главное. Посмотри сюда, – Кира указала на выводы трасологической экспертизы: – На его одежде были кровавые следы непонятного происхождения. Словно убийца обо что-то поранился, пока тащил его.

– Уверена, что это убийца, а не Олег испачкался где-то до смерти?

– Эксперт указал, что примерное появление следов было в ночь убийства. Сейчас уже отправили эту кровь на проверку в криминалистическую лабораторию, может совпадет ДНК с кем-то из базы.