– Я не против детальной проработки этой идеи, однако личность студента исторического факультета, увлекающегося огнестрельным оружием, интересует меня куда больше.

– Предлагаешь заявиться к нему с обыском?

– Ну, только если его отец подделал налоговую декларацию и теперь числится на учете в ОБЭП, – усмехнулась Кира: – Для начала нам надо узнать всю существующую в документах информацию, а позже – познакомиться лично. Если окажется подозрительным – буду двигать следствие в сторону привлечения данной личности к уголовному делу. Однако прежде мы должны найти какие-то весомые доказательства его виновности, иначе меня пошлет прокуратура.

– Эх, Кира – Кира, – заговорил Артем: – С твоей корочкой только и просить разрешения у какой-то прокуратуры и судов. Я столько в универе про КГБ читал, как они людей ночью из дома вытаскивали… А тут не можем наведаться в гости к какому-то парню.

– Не забывай, мой интересующийся желтой прессой друг, что органы государственной безопасности в первую очередь создавались для того, чтобы защищать народ от угрозы, а не тиранить его. Еще Хрущев говорил, что целью комитета является недопущение повторения деятельности по уничтожению людей, организованной Берией. Мы же, как правопреемники этой великой структуры должны следовать ее основным заветам.

– Ах, сколько пафоса в этих речах, – съязвил парень: – Еще опровергни тот факт, что ФСБ покрывает чеченскую мафию…

   Кира молчала, явно задетая его словами.

– Да, сказать тебе нечего. Но это ваше руководство посылает простых людей, таких как твой отец, на участие в кровопролитных боях… А что же верхушка? А верхушка делит с врагами прибыль. Но такие как ты, сведенные с ума пропагандой люди, указывают мне, что их органы безгрешны, а руки сотрудников не запачканы кровью невинных. Но нет, Кира, это не так…

– Ты почти два года не общался с Олегом, теперь же упрекаешь меня в том, что я не могу устроить быстрое расследование? Что я не могу вломиться в чужой дом, ради того, чтобы твоя игра в детектива побыстрее закончилась? Да для тебя нет никакой ценности жизни друга, все, что, происходит с нами сейчас – всего лишь сюр, идея для очередного тупого сценария, – на глазах девушки выступили слезы, поэтому она быстро захлопала ресницами, чтобы избавиться от них: – Я не такая, и я не готова угождать твоим амбициям…

– Лучше иди домой, – проговорила собеседница, разворачиваясь на противоположный тротуар: – Пока нам не о чем говорить.

– Ты права, сложно беседовать с человеком, обижающимся на чужое мнение. Надеюсь, начальство поймет это стремление к справедливости, и через пару лет я не найду твой труп с пробитой головой.

   Кира уже шагала в противоположную сторону, громка стуча каблуками ботинок. Тонкий ее силуэт медленно растворялся в вечерних сумерках, сливаясь с темным очертанием улицы, скрытой за тусклым светом фонаря. Ветер все еще дул, играл с молодыми листьями, вылупившимися из свежих древесных почек. Он шумел, вылетая из арок домов, словно злясь на неведомые людям события. Ударил он в лицо Артему, холодный воздух коснулся его молодых щек, не привыкших еще к строптивой северной погоде. Наконец, молодой человек глянул на часы и зашагал в сторону своего дома, опечаленный тяжелыми мыслями. Грустил он из-за ссоры, однако не мог показать свою слабость, не высказать правду, лишиться собственного мнения, за которое так долго боролся на юридическом факультете.

   О чем же думала Кира? Мысли ее заняты были совсем не переживаниями из-за друга. Думалось ей о том, как разыскать информацию о молодом историке да сопоставить ее с убийством Олега. Впереди мелькнул автобус, отвозивший последним рейсом уставших жителей на вокзал. В голове заиграл шум колес, бьющихся об железные рельсы. Промелькнули минуты прощания: с отцом, с братом. Все они когда-то уехали с этого вокзала, так и не вернувшись в родное жилище. Едкий запах нагретого угля ударил в нос, и побежала Кира быстрее, охваченная диким ужасом одиночества. Хочет ли она, чтобы все от нее ушли, или же ложно это желание? С каждой секундой шаг ускорялся, словно спасалась она от чего-то страшного, однако ужас давно жил внутри.

   Наконец, девушка ворвалась в квартиру, включивши во всех комнатах свет. Нервно забарабанила по телефонным кнопкам, пытаясь дозвониться до товарища, что не спит в столь поздний час. Спустя пару гудков ожидания, на том конце послышался голос Кирилла.

– Я ожидал звонок от кого угодно, только не от тебя. Что, работа идет полным ходом?

– Ты о моей или о нашей?

– Ах, ты по поводу Олега? – голос собеседника взбодрился: – Акимов отдал тебе экспертизы?

– Да, с боем забрала результаты баллистики и трасологии. Надо вас собрать, и вместе обсудить полученное.

– Опять в Стризнево?

– Думаю, да. Ибо мне будет лень убирать за вами квартиру, – девушка заливисто засмеялась.

– Ну, завтра тогда наберу Егору и Андрею… Вроде в субботу солнце намечается, так может не будем предаваться грусти, а пожарим шашлыки, выпьем пиво? Сама понимаешь, с нашей работой каждая встреча может оказаться последней, так зачем упускать момент?

– Кирилл, не говори так, помощник прокурора вполне себе безопасная работа.

– Если не брать в расчет то, что твой начальник – Акимов.

   Девушка снова повеселела, и последующий час прошел в увлекательных обсуждениях университетских историй, злого начальства и понимающих коллег. Прошлое всегда вызывало у Киры ностальгию, однако в эти часы грусть была какой-то легкой, а сожаления о неисполненных поступках и вовсе не тревожили ее. Разговор с другом юности особенно действовал на организм, позволяя забыться, окунаясь в приятное тепло всепоглощающей любви и спокойствия.

   Однако каждое событие имеет свойство заканчиваться, потому пришла пора сворачивать диалог. Товарищи долго желали друг другу спокойного сна в трубку, прежде чем окончательно разошлись по спальным местам. Сон выдался у Киры беспокойным, месяц словно сжигал ее усталое тело, ярким светом пробиваясь сквозь бледные шторы. То ли во сне, то ли за окном слышался шум машины, экстренно затормозившей на мокром асфальте. Через секунду раздался крик, и снова моторный рев, свидетельствующий об удалении транспортного средства.

   Утро, однако, встретило девушку спокойствием, переродившимся в панику только после обнаружения на запястье одиннадцати цифр, нацарапанных корявым почерком. Девушку быстро окутал страх, настолько сильный, что ей даже захотелось срочно смыть вместе с ненавистным номером кожу. Однако сохранив внешнее спокойствие, Кира еще раз потянулась на постели, прежде чем начать свои сборы. День обещал привнести интересные повороты в и не без того беспокойную жизнь.

   Яркое солнце мягко освещало осеннюю улицу, отблескивало от закрытых окон. Двор 42 школы был заполнен детьми, неспешащими покидать излюбленное место для встреч. Отовсюду слышались крики, яростные обсуждения одноклассников или просто заливистый смех. Отдельные страсти разгорались на старом футбольном поле, где увлеченно отыгрывали второй за день матч команды старшеклассников. Сквозь толпу учеников неспешно пробивалась Кира, спешившая поделиться с родными новостью о победе на олимпиаде по истории. Внутренняя эйфория от скорой похвалы, а также мечты о приставке, которую обещал купить отец за особые заслуги, на всех скоростях несли девочку домой, отстраняя от порции свежих сплетен, собравшихся за день в классе.

   Не скрывая радости, ученица скакала по бугристому асфальту, перекидывая портфель из руки в руку. Редкое для Севера солнце только улучшало настроение, а теплый ветер словно пел песню, отголоски которой отражались в ушах во время очередного прыжка. Однако не было в этой жизни все так сладко, потому, не заметив огромную кочку, расположившуюся под ногами, Кира споткнулась, разодрав коленку вместе с недавно купленными колготками. Угрюмо оглядев свежую дырку, она с поникшей головой поплелась дальше, придумывая логичное объяснение своей испорченной одежде. К ее счастью, родителей дома не было, потому девочка спрятала порванную вещь до лучших времен в надежде, что про колготки никто и не вспомнит.