«Я слишком стар, чтобы ввязываться в ее глупые споры», – проговорил Артем, вспомнив, что последний раз на слабо записался на практику в следственный отдел, где назойливый сыщик нагрузил его сортировкой материалов в архиве. Однако мысль о том, что можно наладить отношения с родителями и помочь друзьям одним действием не давала ему покоя.

   «Нет же, это исключено», – подумал парень, доедая последний оладушек. Отец в очередной раз листал газету, словно пытаясь найти там ответ на задачу тысячелетия. В голове все еще играло похмелье, поэтому Артем, отодвинув тарелку, окликнул отца и прямо спросил: – Сможешь устроить меня стажером в главное управление по экономической безопасности?

   От неожиданности отец поперхнулся и поправил слетевшие очки.

– Зачем тебе это? Там не любят бездельников, да и азы экономики надо знать.

– Я долго думал об этом и решил, что хочу продолжить дело своей семьи, – Артем старался увести хитрый взгляд от родителя.

– Но все-таки почему ОБЭП? Я бы мог прямо сейчас поставить тебя на лейтенантскую должность в отдел дознания.

– Не хочу вечно от тебя зависеть. Все-таки у меня будет другое руководство, да и оперативная работа привлекательнее следственной. Трупов я боюсь, поэтому лучшее решение – пойти стажером по экономической направленности.

– Это не меняет факта, что бездельников там не держат.

– Андрей, да пусть он уже устроится хоть куда – нибудь, – перебила мужчину жена: – Все равно их начальник в хороший отношениях с нашей семьей.

– Да, Алексей у меня в долгу… – полковник улыбнулся своим мыслям и пошел к телефону.

   Через пять минут ожидания он вернулся с небольшим листом, на котором были написаны указания.

– Завтра к десяти часам придешь в кадры, принесешь им диплом и заполнишь по форме анкету. В одиннадцать заглянешь в кабинет к Калинину, он назначит тебе наставника. Если успешно отработаешь месяц, переведем тебя на платную основу и найдешь проходить ВВК.

– То есть я месяц буду ходить туда на правах раба?

– Ну, если тебя что-то не устраивает, ты можешь отказаться. Только запомни, в милицию всегда стоит очередь за забором, поэтому на твое лакомое местечко согласится кто-то другой. А ты и дальше будешь бездельничать со своими циркачами, транжиря родительские деньги в Москве.

– Ну хорошо, к десяти в кадры, – Артем собирался пройти в комнату, как в коридоре зазвонил телефон.

– Не отвлекаю? – на другом конце послышался женский голос.

– Вроде нет, что-то срочное?

– Да как тебе сказать, я думала, что сегодня будет больше работы, но все дела закончились, а домой я не хочу. Можем погулять на набережной, заодно обсудим события нашей разлуки. Если согласен, встретимся в четыре около церкви Иоанна Златоуста.

   Не успел Артем ответить, как девушка бросила трубку.

– Даже сейчас не дала мне сделать осознанный выбор.

   Полуденное солнце скромно освещало серебристые купола старой церкви. Потемневшая от времени краска облазила со стены, оголяя вековые камни. Около входа в святыню сидел нищий, протягивая руку каждому, кто проходил мимо. Его глаза алчно оглядывали прохожих, завистливо смотрели вслед хорошо одетым горожанам. На траве резвились дети, придумывая запутанные игры, их матери же периодически охали о отгоняли чад от воды. На березах начали распускаться первые листики, а вокруг царил запах пришедшей весны.

   Артем подошел к одной из церковных стен, стараясь не попадаться на глаза попрошайке. Сверил на часах время: пять минут до ее прихода. Он подошел к реке, с противоположного берега которой виднелись башни Кремля. В голове сазу вспомнился смех хитрой ведьмы из сна, от чего тело покрылось мурашками, а в душе затаился страх.

   «И для чего могущественному правителю взбрело в голову устраивать такую застройку в нашей дыре», – негодовал Артем, глядя на серую воду: «То ли дело Москва, застроенная Иваном Калитой и Иваном Великим. Да Василий Темный обоих глаз лишился в борьбе за Московский престол, а тут взбрела идея построить крепость в Вологде». Парень подкинул над рекой камень, который через секунду издал противное бульканье. Сон про молодого опричника все еще не выходил из головы, и тоска героя по дому ментально передалась и юноше. Перед глазами снова проплыл образ Дины, играющей на фортепиано концерты Рахманинова. В нос ударил запах ее дорогих духов, а руки прочувствовали шелк сшитых на заказ платьев. Несмотря на рождение в другом городе, девушка казалась Артему эталоном москвички, которая знает несколько языков, носит дизайнерские вещи, ходит на выставки современных художников. Вместо застиранных колготок она надевает кружевные чулки, гармонирующие с коллекционным нижнем бельем из Штатов, в ее кожаной сумке от Луи Виттон всегда лежит томик стихов Есенина, которые она может наизусть зачитать, гуляя по чистым прудам. Местные девушки никогда не вели себя так утонченно, одновременно располагая собеседника к себе. Ирина и Полина давно утратили свою девичью красоту, ежедневно обмазывая лицо слоем рыжего тонального крема. Что касается Киры, так она никогда не была красивой. Ее тонкие губы, длинный нос и выпирающие щеки нарушали любую гармонию, словно скульптор, трудившийся над ее обликом, не учил анатомию, поэтому так ассиметрично проработал детали. Чтобы подчеркнуть и без того вызывающую внешность, девушка наносила несколько слоев красной помады. Студентки актерского факультета назвали бы этот образ вульгарным, однако подруги по педагогическому университету считали Киру чуть ли не законодателем моды, подкрашивая свои губы и рисуя толстые соболиные брови, данные модной однокурснице от рождения.

   Легкая рука коснулась плеча парня, и он обернулся. Перед ним снова стояла она, одетая в бежевую юбку и высокие сапоги. Растрепанные темные волосы и ярко красные губы – этот образ казался таким противным в мыслях, но стоило ей появиться перед его лицом, как надуманная вульгарность превращалась в идеал, сохранившийся с их самой первой встречи. В руках девушка держала тяжелый мужской портфель, доверху заполненный бумагами.

– Сложности на работе? – спросил Артем, предлагая девушке помощь по несению тяжести.

– Да это коллега попросил забрать, – улыбнулась Кира, передавая тяжелый груз: – Только не утащи домой, а то мне выпишут полное служебное несоответствие.

   Девушка засмеялась. Сегодня она была явно добрее, словно и не было никакой разлуки. Кира принялась рассказывать о жизни, об обучении. Разговор превратился в беседу старых друзей: не было тяжелых пауз и напряженности. В воздухе витало тепло, или это были всего лишь теплые чувства друг к другу, вырвавшиеся наконец-то наружу.

– Всегда убегала сюда во время ссор с отцом, – проговорила Кира, садясь на скамейку в небольшом дворике около дома губернского правления.

– Так это же далеко от Карла Маркса. Или ты не всегда там жила?

– Всегда, просто я любила убегать далеко. В юношестве меня никто не понимал, поэтому я уходила сюда, смотрела на реку и постепенно приходила в себя, принимая неприятную для меня действительность.

– А как твой отец сейчас поживает? Так и преподает древнерусские боевые искусства при Андреевской церкви?

– Сейчас он уехал в Чечню, но после обязательно продолжит преподавать, даже установил сроки летнего набора перед командировкой, – девушка грустно улыбнулась, представив лысого худощавого мужчину с мнительным взглядом, тренирующего учеников начальной школы.

– Вообще он про переезд задумывался, – продолжала она: – Крестный предложил ему хорошую должность в Московской Академии, да и мой брат там давно обосновался.

– Уже, небось, известный криптограф?

– Нет, его перевели в отдел кадров. Военные устои никогда не нравились ему, а там можно работать без звания.

– Да, Артур, не думал, что тебя так понесет…

– Ты сам то как? – прервала назревавшую тишину девушка: – Уже снял Жюстину в российских реалиях?

– Знаешь, – грустно проговорил Артем, прислушиваясь к далекому шуму воды: – Когда я уезжал в Москву, у меня было столько идей. Я сочинил сценарии к двум фильмам, и еще третий был написан в черновике. С самой первой пары я представлял, как в моих руках окажется камера, и я смогу запечатлеть свои мысли на киноленте. Но…