Знал царский воин, что недолго будет видеть он семью, ожидавшую его из похода. Молчаливая жена – татарка, как всегда, выйдет на крыльцо, окинет его взором темных очей и склонит голову в знак уважения. Он прижмет ее хрупкое тело, облаченное в русское платье, поцелует теплые руки. На заднем дворе малый сын бегает с палкой, гоняет по двору кур. Престарелая нянька прикрикнет на него, и он, бросив выдуманное оружие, бежит встречать батюшку с войны. Вдоволь навеселившись, войдет семья в дом, кушанья уже подала на стол кухарка. Опричник сядет во главу стола, возьмет деревянную ложку и станет хлебать борщ из увесистой миски, закусывая свежим салом. Жена посадит на лавку сына, завяжет фартук ему поверх рубахи, сама займет место справа от мужа и будет смотреть в окно скучающим взглядом, что не покидает лица ее с тех пор, как привезена она из захваченной царским отрядом Казани. Дите начнет было баловаться, но ударит ложкой отец его по лбу, сразу тише ребенок станет, мокрые глаза кулаком потрет да продолжит есть как ни в чем не бывало. В углу на скамье сидит нянька старая, впалые щеки ее обтянули беззубую челюсть, а на иссохших руках проступает большое пятно. Бабка посмотрит на обед барина да прикусит губу, ведь нельзя со стола хозяйского яства брать.

   После трапезы разбредется семье по комнатам, сын в курятник бежит, мать за прялкой сидит, а отец в опочивальню ступает. Плетеной накидкой укрыты его подушки, одеяло ватное золотыми узорами вышито. Уберет он накидку с подушек, положит на них светлую голову да приляжет на сон дневной, послеобеденный. И снится ему как царь приказывает крепость на реке заложить. На реке холодной, берега ее льдом покрыты. И стоит возле царя ведьма тощая, хромая. И шепчет она ему на ухо, чтобы перевез он сюда столицу, богатства Московские да украшения Владимирские. Хочет она на свои тонкие пальцы перстни надеть, да в боярских платьях ходить. И отвечает ей царь, страшными чарами одурманенный, что построит он Кремль здесь белокаменный да перевезет войско свое опричное. И посылает гонцов он разнести указ по всей державе, чтобы опричники ехали к нему да собирали народ на большую стройку.

   Просыпается воин с больной головой, входит в кухню. Там холопка готовит приборы к вечерней трапезе. В печи котелок с уткой кипит, на столе чаша с капустой квашеной красуется. Выходит опричник во двор, холод осенний ударил в лицо, в сенях ветер противный воет. Слышит он, как стучат в калитку, а рядом стук копыт конских да лошадиное дыхание. Идет он ближе, за забором гонец стоит, говорит, что царь батюшка велел привезти донесение. Речь заливает он, что уехал в северный город Иван да ждет он туда свое войско, что готовит реформу правитель по переносу столицы и нужны ему верные соратники, кто замысел осуществит, да государя поддержит. Промолвил посыльный, что ехать опричнику в Вологду надо рано утром, нигде не останавливаясь, чтоб как можно скорее отряд соорудить. Покрутил в руках молодой воин письмо, да зашел в терем сообщать домочадцам печальную новость. Сын удачи желает отцу, жена молча стоит, смотрит мужу в глаза. Обнимет опричник жену свою, поцелует сына да отправится потчевать, ведь с первыми лучами солнца ехать ему за тридевять земель.

   Сядет он на коня с утра, взглянет в окна домашние на прощание да поскачет куда глаза глядят. Скроется за горизонтом терем, пропадет родная деревня да раскинется впереди бескрайнее поле. Тихо здесь утром, от того громче кажется шум копыт. Лишь в голове горячей слышен смех хитрой ведьмы, что чарами своими охмурила царя.

   Яркие солнечные лучи пробили ограду из шторы и упали к изголовью кровати. Артем попытался закрыть лицо подушкой, однако, быстро потеряв возможность дышать, вернул все на прежние места. Со двора уже слышались детские крики, а из соседней комнаты вещал дневной репортаж радиоведущий. Парень приоткрыл глаза и принялся рассматривать свою старую комнату. Стены ее были украшены многочисленными дипломами. У одной из грамот висела медаль, полученная за школьные лыжные соревнования. На потертом комоде красовалась игрушка пингвина, подаренная ему на один из дней рождений друзьями из группы. С оконных стекол на парня смотрели побледневшие витражи, а на раму приклеилась лапами лягушка – градусник. В книжном шкафу грустно стояли учебники по многочисленным отраслям права, разделяя полку с советской кулинарной энциклопедией. На верхней полке красовался «Фауст» на языке оригинала, взятые несколько лет назад из библиотеки Киры, но так и не прочитанный. Около кровати стоял опустевший стол. Воспоминания сразу нарисовали картину, как его поверхность изгибалась под кипой бумаги, именующейся черновиком. На дубовой крышке лежала потекшая синяя ручка, каплями портящая благородный коричневый цвет. Среди всего этого хаоса восседал Артем, зачитывая свой последний сценарий, который будет отправлен на творческий конкурс. В картонном конверте с надписью «во ВГИК» уже лежали фотографии местности, распечатанные в лучшем фотосалоне города. Рядом лежала анкета абитуриента, написанная каллиграфически чистым почерком. Скоро к ней присоединится сценарий, и заказное письмо поедет в лучший кинематографический университет покорять капризную Москву и строгих критиков. Теперь же стол пустовал, и лишь темно – синее пятно напоминало хозяину о былых временах, проведенных в родной квартире.

   Артем снова положил голову на подушку, однако шумные голоса родителей, доносившиеся из кухни, не давали ему уснуть. Парень спрятал ноги в вязаные тапочки и отправился к общему сбору, дабы узнать события последних дней.

   Серьезный отец меланхолично читал газету, обводя красной ручкой какие-то объявления.

– А вот и наш бездельник проснулся, – проговорил он, даже не посмотрев в сторону сына.

   Артем предпочел не обращать внимания на колку реплику, неловко хлопнув дверцей шкафа и породив новый звук. Глава семейства недовольно повел бровью, продолжая выискивать интересующие объявления. Мать, дабы разрядить накалившуюся обстановку, предложила оладья из кабачков, расхваливая прошлый дачный урожай.

– Думаю, в этом году Артем поможет нам по хозяйству. Беседка уже давно облезла, надо бы ее перекрасить.

– Я скоро уеду, – проговорил сын, присаживаясь на свободный стул.

   Андрей Алексеевич раздраженно прикусил губу, переводя взгляд с сына на прессу. Однако вскоре на его глаза попалось интересное объявление, мужчина схватил ручку и принялся увлеченно переписывать чей-то номер в блокнот, заготовленный для подобных целей. Повисшую тишину разбавляла лишь передача на радио, где известный дачник рассказывал об особенностях выращивания карликовых помидоров. Артем угрюмо ковырялся в тарелке, представляя комнату общежития Дины, ее яркие глаза, занятые чтением русской поэзии. Сладкая ностальгия сменилась воспоминаниями о вчерашней ночи, холодном голосе Киры с нотками печали. Из хорошей подруги она превратилась в отстраненную незнакомку, смущающуюся его взгляда и не слышащую его слов. Словно эта была подмена настоящей Киры, шутившей над каждым разговором и бежавшей в объятия при любой встрече. Или же она всегда была такой наглой и молчаливой, а образ маленькой хохотушки был выдуман больным подсознанием? Прошлое убивало, но ведь Вологда всегда была для Артема чем-то чужим. Чужими были и ее жители, радовавшиеся незамысловатым празднествам на городской площади, по выходным посещавшие краеведческий музей или Кремль. Среди этих лиц была и Кира, жующая блин на масленице и укутанная в кружевной платок. Теперь ее образ стал максимально противен, будто не достойна она была титула родственной души, как Лжедмитрий не был достоин российской короны.

   Монотонный голос ведущего сменился новостной мелодией. Из приемника послышалась информация о криминальных происшествиях недели, в том числе и рассказ про погибшего сотрудника милиции. Отец все еще увлеченно выписывал телефон из очередного объявления, но услышав весть о смерти коллеги, недовольно пробормотал что-то про ОБЭП. В голове опять возник образ Киры.

– К сожалению, ты зассышь, – грубо проговорила она, изобразив на своем лице самую противную улыбку.