Послушал царь деву молодую, согласие дал на ее условия. И сгинул ее хромающий облик в толпе, лишь в голове Ивана звонкий смех поселился, не хотел уходить. Зашел Грозный в покои царские да приказал гонцу по всей стране весть разослать, что собирает он войско опричное в городе северном да обязан каждый сюда явиться да служить царю верой и правдой, пока строится столица новая, где ночная метель заморозит интриги боярские, льдом расколет тайные заговоры. И поехал гонец развозить царское донесение. Долог был его путь, объездил все уголки родной земли он, лишь к осени закончил свое дело.

   Грозный же наблюдал за строительством новой крепости, крепко руку сжимая своей хромой спутницы. Одевалась в шелка дорогие она да в перстни драгоценные. Лишь плечи покрывал неизменный платок с кружевом, напоминавшем руны проклятые, что плелись духами древними. Был же очарован девицей сероглазой царь, позабыл о жене своей, Марии Темрюковне, что от жара мучилась в слободе Александровской. Холодно на письма отвечал ей Иван, знал, что не одобрит этого вологодская красавица. Ведьма же покои царские заняла, слугами командовать стала. Но была душа ее обеспокоена, ведь помнила она, что увидеть хочет молодого опричника, что юношей был увезен из родной деревни. И сны ее становились ярче с осени холодной, ведь выехал воин в город северный, на зов государев откликнулся. И не знает он, почему сердце по землям ледяного края тоскует, почему странные голоса из леса его зовут.

   ***

   Шум телевизора вывел Артема из царства Морфея. Перед глазами все еще представало хмурое лицо Грозного, что давал указание гонцам. Сердце же отдавало тоской, словно перенеслись через несколько эпох муки молодого опричника. Рассматривая небогатое убранство комнаты, парень заметил, что во всех рамках отсутствовали фотографии. Будто прошлый жилец уехал, забрав с собой самые важные вещи, и оставил лишь набор необходимых для поддержания советского уюта вещей. На запыленном письменном столе одиноко лежал небольшой блокнот в зеленой обложке, имитировавшей кожу змеи. Почувствовав легкий стыд за наглое изучение чужого дома, Артем встал с кровати и направился в сторону источника звука.

   На кухне парня встретила Кира, жующая остатки вчерашних макарон.

– Зачем ты его включила так громко? Весь дом уже на уши подняла этими новостями, – хмуро проговорил состоявшийся милиционер, присаживаясь за стол.

– Просто кто-то много спит. Вчера обещал мне завтрак в постель, а сегодня спишь до обеда, – ответила девушка, регулируя кнопку звука на пульте.

– Кто же знал, что ты встанешь в шесть утра.

   Воспоминания прошлой ночи легкой тоской отозвались в груди молодого режиссера. Вроде они только сели за один стол, чтобы вкусно поесть и обсудить последние новости, как в следующий час их тела перенеслись на кровать, пересекаясь там не в самых приличных позах. И вроде желание переспать с Кирой преследовало его всю студенческую жизнь, однако теперь то все было сложнее. Как он объяснит этот казус Дине, если Авруцкая вдруг увяжется за ним в Москву? А если она забеременеет, кто будет отвечать за нового человека? Вопросы не давали Артему покоя, потому он монотонно глядел в сторону голубого экрана, а позже начал натягивать костюм, аргументируя это тем, что начальник не терпит опозданий. На удивление, Кира не стала возмущаться его уходу или хотя бы вспоминать о вчерашнем дне. Это поведение милиционер расценил как чувство стыда, которое, несомненно, разрывало сейчас грудь хрупкой девушки. Ведь вся ее серьезность могла стать очередной попыткой показать свою силу, ведь эмоции никогда не украшали облик сотрудницы серьезной структуры.

   ***

   Холод утренней улицы ударил Артему в лицо, переключил мысли на более важные и обыденные вещи. Первый день работы в отделе показался ему непомерно скучным, лишенным каких – либо интриг и загадок. Как вообще можно посвятить жизнь работе, главной целью которой является монотонное заполнение многочисленных бумаг? Коллега по кабинету допрашивал свидетеля в присутствии приглашенного следователя, но даже это действие было лишено драмы, показанной в таких фильмах как «Место встречи изменить нельзя». Однако в груди парня все еще теплилась надежда, что как только убийца найдется, цель его стажировки исполнится, и наконец-то он покинет Вологду с безвкусными фасадами старых домов и монотонными лицами жителей. В день увольнения Артем лично зайдет к начальнику и расскажет о том, как скучна эта работа, и как он счастлив, что поступил в Московский институт.

   На удивление, отдел с самого утра кишел посетителями, КПП переполнялось неравнодушными гражданами, а сотрудники хаотично бегали по кабинетам, пытаясь найти ответы на их обращения. Артем сел за стол, принялся изучать материалы, оставленные прошлым стажером. Его наставник уехал с утра исполнять поручения, потому помощнику оставалось только перечитывать старые материалы и составлять справки на основе полученной информации. Работа монотонно тянулась, превращаясь из прочтения дел по поиску и учету преступников в грубое заполнение однотипных документов. Старый системный блок противно жужжал, накаляя и без того тяжелую атмосферу темного кабинета. Наконец, кипа бумаг была разобрана, и Артем победоносно пошел наливать себе кофе, мысленно поблагодарив себя за небывалую работоспособность.

   Перед обедом в дверь постучали. Парень расслабленно открыл дверь, в надежде увидеть коллегу – наставника, однако на пороге его ожидал начальник управления. Грубым жестом он пригласил Артема в свой кабинет, на что тот, испугавшись своего первого выговора, уныло поплелся за руководителем. Однако лицо Калинина не выражало угроз или неприязни. Напротив, он дружелюбно пригласил гостя на стул и принялся рассказывать о работе.

– Вчера мы очень мало поговорили, однако я не хочу упустить шанс знакомства с сыном одного из моих близких друзей, – начал начальник, садясь на кожаное кресло: – Что же привело тебя в наше управление, Артем?

   Смущенный парень отвел глаза, стараясь придумать убедительную отговорку о своей цели. Однако от Калинина не ушел незамеченным этот жест, поэтому он снова взял диалог в свое русло.

– Как вижу, причин у тебя слишком много. Ну что же, многих молодых людей терзают сомнения о правильности выбора пути. И я не в коем случае не настаиваю на том, что мое управление – это твое последнее место работы, где ты можешь осуществить небывалые карьерные перспективы, однако, спешу тебя уведомить, здесь такие возможности есть. Конечно, я еще не видел тебя в работе и не знаю, насколько высоки твои стремления изучать помимо юриспруденции экономику, но…

   Калинин выдержал театральную паузу, широко улыбнувшись.

– Я всегда сравнивал наших с Андреем детей. Мой сын хотел всего и сразу: сначала эта академия ФСБ, потом помолвка с дочерью ГРУшника. Он словно копирует жизнь Бонапарта, который в 24 уже получил генерала за успешное взятие атакованной англичанами крепости. Знаешь, я очень за него рад, но в глубине души понимаю, что удел этих амбиций – хрупкая империя и пожизненное заточение на острове вдалеке от родных. С другой стороны был ты – мальчик, плывущий по течению реки. Я не видел твоих достижений в спорте, ты не оббивал пороги многочисленных органов в поисках практики, однако, когда диплом получен и время пришло, ты заявился в мое управление на должность стажера. Знаешь, твои стремления вызывают мое уважение: ты не хочешь идти к горе, зная, что рано или поздно она сама до тебя дойдет. Ты похож на взрослое поколение, ведь мы тоже получали звания в порядке очередности, а не бежали вперед паровоза… Что-то я ушел в философию…

   Мужчина судорожно вытер лицо.

– Итог моей речи таков, что я хочу с тобой дружить. И если ты будешь хорошо работать на благо уже нашего управления, я готов щедро наградить тебя.

   В воздухе снова зависла неловкая пауза. Артем, не зная, что возразить влиятельному полковнику, просто сидел, рассматривая антураж книжных шкафов.

– Можешь не отвечать, я же знаю, что моя благосклонность тебе нужна, – перебил тишину начальник: – А пока я тебе дам учебник по экономическим преступлениям, ознакомься с ним на досуге.