Меня немного штормит.
Отчасти дело в выпитом алкоголе, но в большей части это эффект от чистых эмоций, которые выворачивают меня наизнанку.
Я пиздец как ненавижу это состояние.
Но бурлящий в венах адреналин не позволяет мне зацикливаться на этом.
Дверь распахивается прямо перед моим носом, и мне навстречу вываливаются братья Богомоловы, практически сносят меня с ног. Но я вовремя хвастаюсь за дверной косяк и удерживаюсь на ногах.
— О, Багира, здарова. Дунуть хочешь?
Я обмениваюсь с ними небрежными рукопожатиями и проталкиваюсь внутрь, бормоча:
— Здаров, парни. — Мой голос тихий и неестественно спокойный. — Не сейчас.
Перед глазами красная пелена, и от врывающейся в уши рок-музыки в висках начинает пульсировать.
Хочется разъебать колонку. Но еще больше мне хочется разъебать ее и ублюдка, который ее привез сюда. Пиздец я злой. Лучше будет, если я не найду ее. Но проблема в том, что я здесь именно за этим.
Подхожу к дивану и нависаю тенью над Акмалом, Смайлом и Гором, который запрокидывает голову и затягивается плотным дымом, встречаясь со мной мрачным взглядом. Он протягивает мне трубку, но я выбиваю ее нахуй из его рук.
— Кто из вас привез ее сюда?
Гораев прыскает со смеху, а потом мое внимание переходит к Акмалу.
— Хочешь обвинить нас? — Он разводит руками. — Багира, ты чот попутал.
Гораев поднимает мундштук и делает еще затяжку, привлекая к себе мое внимание. Он выдыхает две струи дыма через нос, после чего заявляет:
— Я не тащил ее за волосы. Она села ко мне добровольно.
Ебаный ублюдок.
Я замахиваюсь и бью его кулаком в челюсть.
Я хочу сделать это еще раз, но Смайл тут же подскакивает и перехватывает меня, а Акмал заламывает Гораева, который явно собрался ответить на мой второй удар. Отлично. Мне нужна груша для битья. Кулаки горят от жажды ощутить теплую кровь, боль и хруст костей.
Я отталкиваю Смайла и перекрикиваю музыку:
— Я предупреждал тебя, черт ебаный!
Гораев порывается в мою сторону, и я успеваю врезать ему прямо в нос, прежде чем Смайлу удается оттащить меня.
Акмал отпускает Гора, но только потому,что у того кровь хлещет из носа и ее нужно остановить. Гор зажимает переносицу пальцами и начинает орать на меня:
— Иди на хуй! Долбоеб! Лучше следи за своей шлюхой, а то заебешься носы ломать.
Я снова дергаюсь в его сторону, но Смайл блокирует мне путь и толкает сильнее, чем требовалось.
— Чувак! Остынь!
— Багира, угомонись нахуй, — вступается Акмал, отталкивая Смайла и становясь перед мной. Он немного ниже меня ростом, и я смотрю на него сверху вниз, но это не делает его слабее. — Никто не виноват, что ты рискнул своей тачкой. Заебал срываться на своих. Хочешь пизделки? Пошли на перчатки.
Я дышу через нос. Легкие горят. А плечи вздымаются. Я облизываю пересохшие губы и несколько раз киваю.
— Где она?
Акмал дергает головой в сторону лестницы.
— Проверь на втором.
На втором. Блядь. Они издеваются надо мной?
— С кем она?
Я сжимаю и разжимаю кулаки.
— Я хуй знает. Особо не следил.
Меня трясет. Желваки пульсируют на напряженных челюстях. Я перепрыгиваю ступени и оказываюсь на втором этаже как раз в тот момент, когда она выходит из комнаты вместе с ублюдком, который поправляет в штанах свой член.
Тело пронзают острые вспышки ярости, но я наблюдаю, как Алиса перебрасывается с ним фразами, не слышными мне. Как ее лицо краснеет и как она поправляет одежду и волосы. Сука. Конченая сука.
Я узнаю ублюдка, когда он поворачивается ко мне и закидывается порохом. Я позволяю ему уйти только потому, что в этот момент делаю шаг вперед и встречаюсь взглядом с Ведьмой.
Одновременно с тем, как она оборачивается и застывает на месте.
Ее красное лицо сменяется бледной маской ужаса. Ее дыхание превращается в короткие быстрые вдохи. А моя ярость, пульсирующая в венах, начинает напоминать барабан. В голове куча эмоций, которые приводят меня в полнейший беспорядок.
Мой голос настолько хриплый, что я чувствую, как он царапает горло, когда я произношу:
— Ну и как? Понравилось?
Алиса взволнованно мотает головой.
— Н-нет.
Я сжимаю челюсти до зубовного скрежета. До боли в скулах.
— Нет.
Нет.
Повторяю ее признание, и тормоза срывает к чертям собачьим. Я хватаю Ведьму за руку и рывком стаскиваю за собой по лестнице.
— Илай! Прекрати! Мне больно!
Она пытается выдернуть свою руку, но я дергаю грубее, давая понять, что не следует провоцировать меня еще больше.
Не выпуская ее руки, я двигаюсь в сторону заднего входа и выхожу во внутренний двор. Силой толкаю Алису вперед и отпускаю, отчего она быстро пятится назад в попытке удержать равновесие. Но когда я снова приближаюсь к ней, она уже пятится, чтобы увеличить между нами расстояние.
— Ила…
Я протягиваю руку и хватаю Алису за горло. Ее и без того большие глаза увеличиваются, и я ненавижу этот их невинный, блядь, голубой цвет. Лживая в каждой своей черте.
— Значит, ты решила повеселиться с моими друзьями? — Я подтягиваю сучку к себе, вынуждая ее встать на носочки и ухватиться за мою руку. — Это то, чем ты мне отплатила за мое хорошее отношение?
— Я ни с кем не веселилась!
Я качаю головой, прикрывая глаза, но красный цвет под веками становится ярче. Рычу. И сжимаю ее горло крепче. Ее грудь вздымается под моим предплечьем, а дыхание становится хриплым.
— Блядь, вот нахуя ты это сделала?
Я ослабляю хватку, чтобы она снова могла говорить своим лживым голосом.
— Я ничего не сделала!
Я раздраженно провожу языком по зубам и склоняюсь над ней.
— Ничего, да? — Оттесняю ее назад. — Ты приехала в дом моего друга. Танцевала среди тех шкур, как шлюха, на глазах у моих друзей. А потом уединилась с тем ублюдком в комнате. Ты по-прежнему считаешь, что ничего не сделала, да?
Ее глаза вспыхивают каким-то осознанием, и оно пугает ее еще больше, чем я.
— Илай, пожалуйста, успокойся. Я все объясню…
— Нахуй ты села в его машину?! — рявкаю я. — Нахуй сюда приехала? Нахуя, Алиса?!
Она взволнованно хватает ртом воздух.
— Ты не отвечал мне весь день! И тебя не было в универе…
— И это значит, что нужно прыгать в тачку к моим друзьям и ехать на вечеринку?!
— Я поехала, потому что, думала, ты здесь! И перестань орать на меня и вести себя так, будто я принадлежу тебе! Мне это не нравится!
Я прикрываю глаза и смакую брошенную провокацию, как лезвие на языке. Медленно облизнув губы, приближаюсь к ее лицу.
— Ты правда так думаешь, да?
Она делает череду быстрых вдохов.
— Господи, да ты пьян!
Я поджимаю губы, качая головой.
— А ты ведешь себя, как шлюха.
Ее лицо меняется за секунду до того, как мне прилетает пощечина.
— Какого черта тебе от меня нужно, если ты считаешь меня шлюхой?! — Я грубее сдавливаю ее шею, но это не заставляет ее заткнуться. — Я еще раз говорю, у меня ничего ни с кем не было! А с тем парнем я просто разговаривала!
— В комнате? Ты думаешь, я идиот? Я, блядь, знаю такие разговоры! Я каждую вечеринку так с кем-то разговариваю!
Я толкаю ее от себя, потому что уже на грани, чтобы ее придушить.
Алиса растирает шею, а затем кричит:
— По себе людей не судят!
— Я сужу людей по поступкам. А у тебя они, как у шлюхи!
Ее лицо краснеет, и она делает отчаянный шаг ко мне.
— Отлично! Раз я такая шлюха, пойду тогда трахнусь с кем-нибудь!
Она толкает меня в грудь и резко разворачивается, но я хватаю ее за взметнувшийся светлый хвост и одним рывком прижимаю к себе.
— Повтори, — рычу ей на ухо.
Алиса пытается вывернуться, но я сильнее дергаю ее волосы, вынуждая прошипеть:
— Ты не имеешь права мне приказывать! Отпусти!
Я издаю короткий маниакальный смешок.
— Не провоцируй то, что не сможешь контролировать.
— Я ничего не провоцировала! — Она топает ногой. — Если бы ты не игнорировал мои сообщения, меня бы здесь не было!