Какое-то странное чувство охватывает меня, и я рада, что Клавдия Владимировна завершает свое выступление и объявляет об окончании лекции.

Я использую этот момент, чтобы выбраться из своей головы и, покидав учебные принадлежности и тетради в рюкзак, поднимаюсь из-за парты.

Я почти выхожу из аудитории, когда мне в спину прилетает:

— Самойлова, задержитесь, пожалуйста.

— Иди, я догоню, — выдыхаю устало и машу Ире, после чего разворачиваюсь и плетусь к преподавательнице.

— Что-то случилось? — натягиваю улыбку, сжимая ремешки рюкзака в кулаках.

— Дело в вашем внешнем виде, — строго начинает она, оценивая скептическим взглядом мою импровизацию из мужской рубашки. — Обычно студентов не допускают в неподобающем виде на пары, но я сделала вам скидку, так как вы просто-напросто могли еще не успеть ознакомиться с правилами вуза. Но кто-то донес информацию выше и тут я бессильна.

— Я могу объяснить…

— Не здесь, — преподавательница останавливает меня, покачивая головой. — Приберегите ваш рассказ для ректора. Кстати, вас попросили явиться в его кабинет.

Я открываю рот, но, не найдя что ответить, закрываю его.

К ректору. В кабинет. Класс!

— Удачи вам, Самойлова, — желает искренне Клавдия Владимировна и, кивнув мне, берет кучу папок со стола и первая выходит из аудитории.

Я следую ее примеру и отправляюсь на поиски кабинета ректора.

Я слоняюсь по этажам, пока не нахожу секретаря, который любезно указывает мне на дверь, где написаны ФИО ректора:

«Байрамова Марианна Арслановна».

Сглотнув ком, застрявший в горле от волнения, я потираю вспотевшие ладони о бедра и стучусь в дверь.

— Войдите, — раздается приглушенный женский голос и, вдохнув полной грудью, я нажимаю на ручку и неуверенно переступаю порог кабинета.

Осторожно закрываю за собой дверь и, переминаясь с ноги на ногу, осматриваю просторное помещение в светлых тонах, не зная, как себя повести.

Особенно когда упираюсь взглядом в самого ректора.

Во главе большого деревянного стола сидит красивая статная женщина. Она что-то печатает в телефоне и не сразу обращает на меня внимание, поэтому я, пользуясь случаем, разглядываю ее идеальную загорелую кожу, на которой золотые украшения выглядят особенно ярко, темные густые волосы, собранные в низкий хвост, и раскосые глаза с ровными черными стрелками, что еще больше подчеркивают ее восточную внешность.

— Здравствуйте, Алиса, — неожиданно звучит ее высокий голос, и в моей груди все переворачивается. — Проходите. Присаживайтесь.

Она все еще увлечена телефоном.

Я принимаю приглашение и, пройдя вглубь кабинета, присаживаюсь на стул сбоку от стола ректора.

Закончив клацать наманикюренными пальцами по экрану, женщина убирает телефон и, наконец, берет меня под прицел стального взгляда своих серых глаз.

— Ну что ж, Самойлова Алиса Евгеньевна. Вы поступили на бюджет с самым высоким проходным баллом, покорили нашего преподавателя по физике глубокими познаниями предмета, а что в итоге? — произносит она с каким-то презрением и откидывается на спинку кресла, принимаясь монотонно стучать ногтями по столу. — Я могла бы подождать с этим разговором и еще понаблюдать за вами. Но вы, юная леди, наводите много шума.

— Простите…

Марианна Арслановна жестом перебивает меня.

— Я хочу напомнить, в каком заведении вам выпал шанс учиться. Может, вы еще не до конца осознаете это, Алиса, но вы поступили в лучший университет страны. Уровень, чувствуете? Ему нужно соответствовать, если вы хотите продолжать учебу в этих стенах. И уж точно здесь не место для разврата, юная леди. Это место для элиты и образованных людей. И помимо учебы, вы должны соответствовать здешним правилам. Но один ваш внешний вид отвратительно вызывающий. Это не вечеринка. А высшее учебное заведение! — чеканит хладнокровно ректор, а мои уши буквально вспыхивают от чувства неловкости. — Что касается оральных ласк в столовой и времяпрепровождения в женском туалете со студентом мужского пола – я буду вынуждена доложить об этом вашей опекунше. Я не буду терпеть подобное поведение. Я ожидаю от студентов с таким уровнем знаний прилежной учебы, а не грязи. Зарубите это себе на носу.

У меня перехватывает дыхание, но я все равно стараюсь, чтобы мои слова звучали уверенно:

— Позвольте я объясню…

— Слова здесь излишни. Мне достаточно того, что я видела. Надеюсь, вы осознаете свои ошибки и исправите их в кратчайшие сроки.

Это несправедливо!

Все не так!

Волна обиды и раздражения накрывает меня прежде, чем я успеваю взять это под контроль.

— Если вы все видели, значит, вы должны были видеть и то, что это происходило против моей воли!

— Не смей со мной спорить, — ледяным тоном бросает женщина. — Все что ты должна была ответить: «Да, я поняла!» А теперь выйди из моего кабинета. И подумай над своим поведением.

Жар стыда беспощадно дерет горло и практически блокирует поступление кислорода в легкие.

Я с трудом дышу.

С каждой секундой все сильнее и сильнее утопая в беспомощной ярости.

Но все-таки я заставляю себя выдавить эти чертовы слова:

— Извините. Я поняла вас. Такого больше не повторится.

После этого я разворачиваюсь и спешу к двери, но меня догоняет строгий голос ректора:

— Имей в виду. Ты у меня на карандаше, милочка. Еще раз увижу тебя с Багировым, вылетишь отсюда как пробка из-под шампанского.

Остаток учебной недели я избегаю Багирова и всех к нему причастных. Меня даже начинают посещают мысли о переводе, но пока я не готова отказаться от своей мечты. Я все еще надеюсь, что через пару недель обо мне просто-напросто забудут, а все мои проблемы разрешатся сами собой.

Вот же парадокс, не желая привлекать к себе внимания, я имею его столько, что дышать тошно. Я была бы несказанно рада вернуться в шкуру серой мышки. По крайней мере, к ней я привыкла. Но такое ощущение, что теперь ее срывают с меня вместе с кожей.

— Тебе Леся звонила? Через час уже выходить надо, а ты еще в пижаме, — голос Иры выдергивает меня из мыслей.

Вздохнув, я поворачиваю голову набок, устраиваясь удобней на подушке.

Помимо того, что Ира моя соседка по парте, комнату в общежитии я также делю с ней. У нас еще свободны две кровати. Одна из них, кстати, Марины, которая заедет только на следующей неделе.

— Али-и-иса-а, земля вызывает, ты че, спишь уже, что ли?

Закатываю глаза.

— Она писала мне, но я не знаю, — бурчу я, лежа на животе и обнимая подушку. — С моим везением мне лучше остаться дома.

— Да брось, что тебе теперь из дома не выходить? Тем более такие, как Багиров, в других заведениях отдыхают, на которые у нас денег не хватит. Так что расслабься. С мажорами мы уж точно не пересечемся по нашему маршруту.

— Дело не в этом, — вру я. — Просто настроение не то. Буду только и вам его портить, — ворчу уже в полусонном состоянии, но оповещение о входящем сообщении вынуждает поднять голову.

Достаю телефон из-под подушки и, нахмурившись, разблокирую треснутый экран.

Неизвестный номер: «Выходи. Я подъехал».

Мои глаза тут же увеличиваются, и я неуклюже присаживаюсь на кровати, чувствуя, как за жалкое мгновение сердцебиение разгоняется до предела.

— Ну вот, другое дело. Давай поднимайся, — протягивает Ира таким голосом, что я догадываюсь: в этот момент она красит ресницы с открытым ртом. Но я полностью игнорирую ее, сжимая телефон в ладони, которая начинает становиться липкой от пота.

А потом экран снова вспыхивает, и звук нового входящего сообщения пинает меня под дых.

Неизвестный номер: «И давай без фокусов, Кукла. У меня мало времени».

Ну вот что за козел?

У него времени мало? Я, может, вообще, блин, не в общаге!

Он даже не спросил, в какое время мне будет удобней, чтобы он подъехал. И вообще, я надеялась, что его брошенная фраза в туалете, сотрется из его высокомерной памяти.