Снова стиснув объятия, когда она начала вырываться, Дима строго посмотрел на нее. Мгновенно прекратив дергаться, Лори тяжело вздохнула:

- Блин! Дим, ну это же Макс. Он всегда играет жестко.

- Не всегда.

- Со мной всегда!

- И ты ему это позволяешь потому что…

- Ну, хорошо, — сдалась она. — Я позволяю ему это, потому что он не спрашивает меня. Он делает, что хочет, и все.

- А я что, по-твоему, сейчас делаю? — улыбнулся он.

- Не знаю. Ревнуешь. Наказываешь меня. Ты так не играешь, Дима! И мне так не нравится.

- Лори, ты мокрая. Покрывало под тобой мокрое. Показать, где?

- Нет!

Она закрыла лицо руками, и он тихо рассмеялся:

- Ты просто смущена, потому что ты голая и без косметики. Признай, малыш.

В спальне воцарилась полная тишина. Дима гладил ее по теплой спине, позволяя расслабиться и успокоиться. Он знал, что победил.

- Хорошо, — обреченно сказала она. — Ты прав, меня это возбуждает. Но я хочу быть красивой для тебя.

- Знаю. Но ты и так красива. И я хочу тебя именно такой.

- Правда?

- Да, малыш. Ты будешь нежной и послушной для меня?

- Что ты задумал? — тихо спросила она, и ее большие глаза раскрылись еще шире.

Дима потерся носом о ее нос:

- Я хочу долгий, очень долгий и глубокий минет от моей нижней, — прошептал он. — А потом я буду трахать тебя в рот и во все остальные дырочки, пока ты не попросишь пощады. Как, кстати, твоя попа?

- Болит.

- Повернись, я выну пробку.

- Не надо, мастер, — тихо попросила она и поймала ртом его палец. — Мне так нравится.

Ощутив, как кровь мгновенно ударяет в голову, Дима выругался. Он больше не мог болтать с ней. Расстегнув брюки, он взял ее за шею и нагнул. И, едва ее губы нашли его ноющий член, издал громкий стон.

- Да, вот так, — тихо сказал он, когда она прошлась языком по всей длине, и стала посасывать, а потом открыла рот шире, впуская его в горло. Все мысли в мгновение ока вылетели из головы. Лори отлично умела это делать.

- Да-а-а, — еще раз простонал он, положив ладонь ей на затылок и погладив. — Продолжай, малыш. Именно так.

Каждый раз, когда она делала это, Дима закрывал глаза и ему казалось, будто он погружается в теплое, глубокое, нежное море. И оно начинает покачивать его на волнах, которые становятся больше, и взмывают выше, а потом обрушиваются вниз и все начинается снова. Когда она делала ему минет в первый раз, он молился, чтобы только Лори не остановилась. А потом он перестал напрягаться и молиться, потому что точно знал, что она понимает, и увлечена не меньше, чем он.

Легонько поглаживая ее затылок кончиками пальцев, безмолвно благодаря за то наслаждение, которое она ему давала, Дима плыл на волнах, понятия не имея, сколько продолжается это плавание. Он просто постанывал, иногда чуть-чуть сжимая ее затылок, когда хотел, чтобы волны поднимались выше и обрушивались сильнее — до тех пор, пока не почувствовал, что готов кончить в ее горлышко, которое послушно принимало и сжимало его внутри. С глубоким вдохом он открыл глаза, восстанавливая контроль над своим телом и осторожно отстранил ее:

- Ложись на живот.

Немного придавив ее, он одним толчком вошел в ее припухшую киску, и они оба издали стон, когда почувствовали, как тесно внутри из-за большой пробки.

- Ау, — пробормотала Лори. — Больно.

Когда Дима потянул за пробку, она едва не разорвала простыни ногтями:

- Ау! АУ!

- Лучше? — со смешком спросил он, извлекая металлический девайс.

- Да-а.

Погладив ее затылок, он постепенно сжал пальцы и прижал ее голову, начиная двигаться и сразу делая каждый толчок таким жестким, чтобы она начала стонать. Когда эти стоны перешли в жалобное хныканье, Дима отпустил ее затылок и ввел два пальца в ее попу, заставив снова царапать простыни, и драл ее так до тех пор, пока у него не начали затекать колени.

Тогда он осторожно поменял позу, поставив ее на четвереньки, и плавно вошел в подготовленную попку. После этого звуки, которые она начала издавать, уже не имели ничего общего с приличными стонами и хныканьем. Звучать так могла только хорошо использованная нижняя, которая уже ничего не соображала. Теперь, если она и могла о чем-нибудь думать, так только о его члене, и только теми местами, в которые он так замечательно помещался.

Марго понятия не имела, что дистанционные задания могут вызвать у нее яркие эмоции, но Ник смог ее заинтриговать. Всю субботу они переписывались в мессенджере, обсуждая то, о чем не успели поговорить лично: их интересы в теме, возможные компромиссы и ее табу. Узнав о ее пристрастии к практикам на тему бытового рабства, Ник признался, что у него много таких фантазий, но до сих пор не было нижней, которая могла бы этим заинтересоваться.

Он написал, что с удовольствием даст погладить ей свою рубашку, если она займется этим в одних стрингах. А потом ей придется снять их и остаться в чулочках для мытья окон. «Я буду делать это очень тщательно», — написала Марго с тремя смайлами. Она осторожно спросила о том, насколько больно он любит пороть, и минут десять спустя она получила звуковое сообщение.

- Когда я буду всерьез пороть тебя в первый раз, — сказал он своим бархатным сексуальным голосом, — мы оба узнаем, где твои настоящие границы. Я попробую на твоей роскошной попке разные девайсы, заставлю стонать, умолять и, может, даже плакать. Но я не сделаю тебе больнее, чем ты попросишь сама.

Прослушав это сообщение дважды, Марго честно призналась, что возбуждена. И Ник ответил смайлом.

До вечера она успела спросить его о многом. Оказалось, что они оба готовы заниматься ванильным сексом, помимо тематического, оба любят поцелуи и оральный секс в обе стороны. «Я немного стесняюсь, когда мне делают куни», — призналась Марго. «Тогда я свяжу тебя, чтобы не дергалась», — ответил Ник.

Всю субботу она пыталась выпытать, какие задания он собирается ей давать, но Ник держал интригу и обещал выдать первое только утром в воскресенье.

Едва проснувшись на следующий день, Марго проверила телефон и нашла его сообщение. Прочитав его, она смущенно улыбнулась и пошла на кухню готовить завтрак Майе. Теперь, когда она знала, что предстоит сделать, ей хотелось предвкушать это. Покормив завтраком дочь, Марго тщательно убралась на кухне, вымыла посуду, убедилась, что Майя крепко засела в своем телефоне и только тогда скрылась в ванной.

Ее сердце колотилось как сумасшедшее, пока она устанавливала телефон в нужном положении и проверяла камеру. Никогда прежде Марго не снимала интимных фото и видео, и тем более никогда не отправляла их кому-либо. Не говоря о том, чтобы отправить это мужчине, с которым еще не спала.

Суть задания Ника была в том, что она сняла на камеру, как ласкает свою грудь под душем. Он хотел, чтобы она намылила ее, гладила, пока не затвердеют соски, а потом показала ему результат крупным планом.

С непривычки это показалось ужасно развратным. Пока она делала это, у нее горели щеки. Кроме того, поначалу Марго чувствовала себя ужасно неуклюжей, не зная, как лучше позировать камере, и едва не утопила телефон, пытаясь найти лучший ракурс. Но потом она вдруг поняла, что ей действительно понравилось ласкать себя перед камерой. По мере того, как ее кончики пальцев кружили вокруг сосков, она здорово возбудилась, и почувствовала себя красивее и сексуальнее, чем обычно. Она впервые в жизни гладила саму себя так внимательно и так ласково, словно давала наслаждение другому человеку.

Отсняв несколько дублей, Марго выбралась из ванной и нашла на телефоне программу обработки видео. Ей хотелось сделать это как можно красивее, и она сама не заметила, как зависла на час, меняя цвета, яркость, добавляя эффекты, замедляя и ускоряя в нужных местах.

Насладившись результатом, она отправила видео Нику и пошла проверить Майю. Ей нужно было напомнить сделать перерыв в играх и заняться домашним заданием.