С каждым днем жизненные силы покидали его так стремительно, что когда над ночным городом завис вытянутый корпус воздушного судна, он уже не мог передвигаться самостоятельно.

Лейтенант был уверен: Краме бросит подыхать его там, в Таплайке, но капитан поступил совсем иначе. Он приказал прилетевшим за ним бойцам, чтобы те затащили исхудавшее и полудохлое тело в воздухолет и оказали ему всю необходимую помощь.

Полет проходил как в тумане, и он почти ничего не запомнил, кроме того, как всё время просил сидевших рядом с ним Солнцеликих, чтобы те выпустили его на волю, и он, расправив крылья, полетит рядом с ними. Фурс был уверен, что сможет.

Потом его притащили сюда, бросили в приемной на диване и забыли.

Очередной спазм сдавил горло, лейтенант судорожно кашлянул, и кровавый сгусток, перемешанный с чем-то зеленым, сполз по давно небритому подбородку прямо ему на грудь. Приподняв непослушную руку, Фурс хотел было вытереть жутко воняющую слизь, но он только размазал ее по и без того уже загаженному офицерскому плащу.

В воздухе что-то тренькнуло, открылась боковая дверь, и приемную зашли двое Неуязвимых.

Секретарь указал подбородком на Фурса, и те молча подхватили его под руки.

Ноги безвольно волочились по каменной плитке, лейтенант даже не пытался ни сопротивляться, ни чем-то помочь конвоирам, у него на это просто не было сил.

Всё его естество охватила предсмертная апатия, и он не понимал, зачем капитан привез его в храм… для чего?.. Ведь от болезни Лешута нет спасения, Фурс знал это с самого начала… Краме обещал излечить, но лейтенант только делал вид, что верит, на самом деле болезнь Лешута — это верная смерть.

В голове помутнение. С него грубо стаскивают плащ и рвут одежду. Боли уже нет, где-то на задворках сознания пульсирует единственная мысль — всё!

Это конец!

Его грязное и исхудавшее до изнеможения тело куда-то кладут, сверху прозрачный колпак, нечем дышать…

Темнота!

За час до этого

Прежде чем зайти в кабинет верховного, Краме отдал костыль секретарю и скосил взгляд на своего спутника. Фурс был плох как никогда, но и сам Краме еле стоял на ногах. Невыносимо ныли сломанные рёбра, и острой болью во всём теле отдавало раздробленное бедро. Но сейчас не время для нытья, сейчас он должен предстать перед верховным и держать ответ за случившиеся с ним и его отрядом, а там уж кто знает… может, ему придется совершить прыжок с балкона кабинета правителя, а может, и нет…

Верховный встретил Краме, сидя в кресле, расслабленно откинувшись на массивную высокую спинку. Его пронзительный взгляд не предвещал для капитана ничего хорошего.

Минут десять он разглядывал, во что превратился командир его элитных отрядов, а затем, поудобнее устроившись в кресле, заговорил с ним так, как будто нахваливал за что-то:

— Я прочитал ваш доклад, капитан, и хочу сказать, что вы неплохо справились… — мягко начал он и стал загибать пальцы на левой руке один за другим. — Успешно угробили ценный воздухолет, под вашим чутким руководством был уничтожен лучший отряд Солнцеликих…

Тут на лице правителя заиграли желваки, но голос его не изменился. После небольшой паузы он продолжил, загибая очередной палец:

— Преступников вы упустили…

Губы верховного растянулись в тонкой хищной улыбке.

— И что самое главное, вас притащил на себе этот, как его там, Фурс?

В мгновение ока его улыбка превратилась в хищный оскал.

— Всё-таки не зря я настоял, чтобы ты взял его с собой. А? Верно?..

Краме скрипнул зубами, но не ответил. Лучше промолчать, дать верховному выговориться, так будет лучше для всех…

— Или… — не переставая холодно улыбаться, продолжил Мелигобарн. — Да, точно, как же я раньше-то не подумал… Вместо моих отважных Солнцеликих надо было послать отряд ордена, которым руководит мой давний друг Крас сол Милуит, уж те бы точно справились наверняка!.. А?

Верховный рывком встал с кресла и, отвернувшись от Краме, подошел к огромному окну во всю стену.

Заложив руки за спину, он молчал минут пять, затем спросил, чуть повернув к нему голову:

— Что удалось узнать о них… не для протокола? Не вздумай юлить!.. Говори прямо!

Краме сделал крохотный шажочек в сторону правителя и прохрипел, изо всех сил стараясь, чтобы голос его звучал как можно почтительнее:

— Они великолепно обучены, мой повелитель! Управляют священными доспехами и оружием не хуже нас! Прекрасно владеют тактикой боя при отступлении. Знают множество уловок, не известных нам. Одного из них мы ранили или убили. Тело они забрали с собой, но не это самое главное…

— А что же? — верховный живо повернул голову к еле стоявшему на ногах Краме.

Капитан поднял на правителя взгляд и посмотрел тому прямо в глаза.

— Все, кто был в их отряде, свободно разговаривают на запретном языке, как на своем родном. Даже… сами с собою, когда никого посторонних рядом нет!

— Что⁈ Повтори!

Мелигобарн одним прыжком переместился к Краме и схватил того за грудки.

Капитан опешил от такого всплеска эмоций верховного и не знал, как себя вести. Раньше за Мелигобарном такого не наблюдалось.

— Повтори!..

Его сумасшедшие глаза впились в лицо капитана, и тот, припадая на поврежденную ногу, невольно дернулся назад.

— Они говорят на Древнем языке, как на своем родном! — твердо повторил Краме, не отводя взгляда.

Внутренне он уже был готов к любому развитию событий, впрочем, верховный быстро взял себя в руки и, отпустив доспех капитана, осторожно похлопал его раскрытой ладонью по груди.

— Да-да, конечно… — тихо пробормотал он, развернувшись и медленно направляясь к столу. — Рано или поздно этого стоило ожидать… да, стоило…

На полпути остановился и вопросительно посмотрел на Краме.

— Этот Фурс, он знает о том, что ты мне сейчас сказал?

Краме кивнул.

— Он-то и сообщил мне об этом.

Сев за стол, Мелигобарн прикрыл глаза и, откинувшись на спинку кресла, погрузился в раздумья.

Прошло не меньше десяти минут, прежде чем он остро глянул на стоявшего перед ним капитана. Тот явно изнывал от боли, но старался не подавать виду. Только крупные капли пота на лице красноречиво говорили о том, чего ему это стоило.

— Значит так! — твердо произнес верховный голосом человека, принявшего окончательное решение. — С сегодняшнего дня ты для всех изгнанник! Ты больше не капитан Неуязвимых и Солнцеликих! Теперь у тебя другая задача, куда более важная и ответственная, и ты не сможешь больше действовать под защитой Храма. Теперь это мое личное дело, и я полностью поручаю его тебе!

Мелигобарн выдержал паузу, чтобы Краме как можно тоньше прочувствовал всю значимость его слов.

— Тебе предстоит собрать отряд из вольных ловцов и следопытов. Набирай самых отъявленных головорезов, человек двадцать-тридцать. Деньгами, оружием и средством доставки до места выполнения задания я обеспечу! Тебе на это ровно две недели! Соберешь отряд и жди моего приказа. Я позже скажу тебе, в каком месте ты должен будешь его ожидать. Вопросы?

Краме, не отрываясь, смотрел на верховного, пока тот говорил и думал про себя, что для него это лучший выход, он и сам хотел попросить его о чём-то таком. Поэтому без раздумий кивнул и скосил взгляд на больную ногу.

Мелигобарн заметил его жест и махнул рукой.

— Об этом я позабочусь. И…

Краме тихо, но твердо перебил верховного:

— И Фурса! Его тоже надо вылечить.

Мелигобарн отрицательно повел указательным пальцем из стороны в сторону.

— Нет. Этого Фурса необходимо уничтожить! Он слишком много знает и может сболтнуть лишнего.

— Нет! — Краме уставился стеклянным взглядом в переносицу верховного. — Я дал слово, и Фурс будет первым в моём отряде. Если я почувствую в нём что-то не то, убью его сам, без всякого сожаления.

Верховный несколько бесконечно долгих мгновений сверлил Краме взглядом, а затем выдохнул и вяло махнул рукой.