После полудня поступил звонок из городской тюрьмы, где находились повстанцы.

– Мы не можем и дальше задерживать людей, – сообщает инспектор, – Они все как один утверждают, что их пригласили на выступление мэра, а все плакаты были в его поддержку.

Что за бред он несёт? Ничего не понимаю. Я же лично видел эту разъярённую толпу.

– Но против них свидетельствуют все улики, – возражаю ему, – Повстанцы устроили погром, пытались поджечь здание!

– К сожалению, все записи с камер наблюдения пропали, – отвечает он, – У нас больше нет улик против них.

Карандаш ломается в моей руке. Как такое возможно! Кто мог уничтожить улики? Неужели повстанцам помогает кто-то из полицейских?

Катрин

Дни тянулись своим чередом, а я всё никак не могла найти в себе смелости, чтобы первой заговорить с Хосе. Не знала, как признаться ему, что у нас будет ребёнок, с чего начать и как себя вести. Обрадует ли его эта новость? А если нет?

Что я буду делать, если Хосе откажется от малыша? Сомневаюсь, что Тони полюбит его, как родного. Боги, как всё запутано! Я только и делаю, что нервничаю, а ведь это вредно для ребёнка!

Нужно немедленно успокоиться. Что обычно делают в таких случаях? Может быть, послушать музыку? Включаю радио, перещёлкиваю радиостанции. Всё не то, быстрая музыка не успокаивает, а раздражает ещё больше.

Замираю, когда слышу бархатный мужской голос из динамиков. Меня пробирает до мурашек, но не от музыки, а от воспоминаний, которые с ней связаны.

Именно эту песню я слышала в машине Хосе, когда он обучал меня водить. Его рука лежит поверх моей. Он уверенно переключает передачи, а потом отстраняется, словно соблюдает невидимую границу. Ещё тогда нас тянуло друг к другу.

Столько всего случилось после, но я отчётливо помню тот день. Не могу забыть Хосе, сколько не пыталась. Выстукиваю мелодию пальчиками по столешнице. Песня давно закончилась, начались новости, а я всё сижу, погруженная в воспоминания. Глаза начинает щипать, горячая слеза скатывается по моей щеке.

«Решением суда был приговорён к пожизненному заключению» – слышу из динамиков. Тянусь, чтобы выключить радио, но в последний момент до меня доносится фраза: «в числе освобождённых были заместитель мэра Читта-ди-Маннари Хосе Кортезо и министр внутренних дел Ричард Прайм».

В числе освобождённых? Что там произошло? Почему Хосе мне ничего не рассказал? Боги, я же сама отказалась выслушать его! Выходит, он задержался в столице не по своей воле, а сидел в тюрьме. Но Тони был так убедителен, что я поверила ему. Поверила, что Хосе променял меня на столичных девок. Какая же я глупая!

Слышу звук мотора, доносящийся со двора. Мне нужно поговорить с Хосе и немедленно. Сколько можно избегать друг друга? Быстро спускаюсь по лестнице вниз. Стук каблучков разносится по пустой гостиной. Выбегаю на улицу.

Мужская фигура в капюшоне стоит вполоборота. Я не вижу его лица, но Хосе обычно приезжает в это время. Набираюсь смелости и выпаливаю:

– Хосе, нам нужно поговорить!

Но как только мужчина скидывает капюшон и поворачивается, понимаю, что я обозналась.

– Интересно, о чём моя жена собирается поговорить с Хосе? – лицо Тони искажается в кривой ухмылке.

Вот чёрт! О чём я только думала? Но их фигуры так похожи, ещё этот капюшон, под ним совершенно не было видно лица.

– Ни о чём, – коротко отвечаю я, – Уже не важно.

– Очень даже важно! – рычит Тони, – Думал, ты спешишь ко мне, а ты снова спуталась с моим братом!

– Нет, мы не…

– Поднимайся в комнату, быстро, – перебивает он, подталкивая меня вперёд, – Не хочу, чтобы весь дом слышал нашу ругань.

Ой, что сейчас будет! Тони очень разозлился на меня. Как я могла так ошибиться?

– Мне надоело играть в ваши игры! – рычит он, когда за нами закрывается дверь, – Один заявляет, что я не должен спать с собственной женой, а другая принимает меня за него!

– Хосе и правда так сказал? – удивлённо спрашиваю я.

Мне очень важно знать ответ, ведь я давно заметила, что поведение Тони было другим.

– Да, сказал и что с того? Я хочу свою жену, и я её получу!

Он хватает меня и тащит в постель. Пытаюсь вырваться из его цепких лапищ. Мне почти это удаётся, но внезапно цепочка медальона за что-то цепляется и рвётся.

Нет, это же мамин подарок! С замиранием сердца смотрю, как медальон медленно катится по полу и останавливается, ударяясь об ножку кресла. Тони тоже замирает, принюхиваясь ко мне.

Выражение его лица моментально меняется с раздражённого на изумлённое. Оборотень разглядывает меня с неподдельным интересом, словно диковинную зверушку.

– Ну надо же, какой сюрприз! – вкрадчиво произносит он, – Ловко ты всех провела!

В каком смысле провела? Что он имеет в виду?

– Да отпусти же ты меня! – отталкиваю Тони из последних сил, – Не понимаю, о чём ты!

Сама не знаю, как мне удаётся вырваться из его стальной хватки. Пячусь назад, но внезапно упираюсь спиной в холодную стену. Тони медленно приближается, а я выставляю руки вперёд в защитном жесте.

– Ты обманула нас, прикинувшись человеком, а сейчас строишь из себя невинную овечку? – злится он.

– Что за бред? Я всегда была человеком! – отвечаю ему и осекаюсь.

А всегда ли? Вспоминаю свои сны, которые были такими красочными, словно это всё происходило на самом деле. В них постоянно присутствовали волки. Один даже позволял гладить себя и катал меня на спине.

Вздрагиваю, когда дверь с оглушительным грохотом распахивается. Со мной происходит что-то непонятное. От обилия запахов, наполняющих комнату, начинает кружиться голова.

– Убери от неё руки! – слышу глухое рычание Хосе.

Прямо на моих глазах его тело трансформируется, одежда с треском рвётся. Тони пятится назад и тоже принимает вторую ипостась. Какие же они огромные! Волк Хосе чуть крупнее. Он оттесняет Тони от меня и тому ничего не остаётся, кроме как выпрыгнуть в окно.

Хосе поворачивается в мою сторону, и я внезапно чувствую волну щемящей нежности, исходящую от него. А потом оборотень прыгает за Тони следом. С улицы раздаётся рычание и звуки борьбы.

Чувствую какой-то приторный металлический запах. Кровь! Так пахнет кровь, я точно это помню! Страх пробирает меня до костей. Хочется бежать. Неважно куда, лишь бы подальше отсюда, здесь становится слишком опасно!

Бросаюсь к выходу из комнаты, всего за несколько секунд преодолеваю расстояние до лестницы. Осторожно сбегаю по ступенькам, пересекаю гостиную и вот я уже на улице. Сама не понимаю, как так быстро смогла преодолеть забор. Кажется, я просто перескочила через него и побежала в сторону леса.

На меня обрушилось так много незнакомых запахов. Сначала обострился нюх, теперь и зрение. Что происходит? Внезапно слышу треск разрываемой одежды и хруст собственных костей. Не в силах удержаться на ногах, падаю на землю. Боли совсем не чувствую, мне сейчас не до неё.

Перевожу взгляд на свои руки и замираю от шока. Вместо них вижу две лапы, покрытые серой шерстью. В ту же секунду приходит осознание, что мой ночной кошмар, где мы с мамой спасались от волков, это вовсе не сон, а мои потерянные воспоминания.

Мама была оборотнем. Именно она расправилась с дикими волками на поляне. Запах крови, вот откуда я помню его. Боги, Арчибальд! Погибший волчонок был моим братом. Как я могла забыть о нём? А тот мужчина с раскатистым басом – наш отец, и он тоже оборотень. Всё встало на свои места, я вспомнила свою семью.

Долгие годы медальон скрывал мою истинную сущность. Я носила его с пяти лет, и это мой первый оборот. Обычно у волчат он происходит к семи годам. Мама пыталась спрятать меня, но по иронии судьбы я всё равно угодила в лапы оборотней. Сердце сжимается от болезненных воспоминаний: я потеряла не только маму, я потеряла всю свою семью.

Пытаюсь совладать со своим неповоротливым телом. Медленно поднимаюсь на все четыре лапы. Нужно бежать дальше, я всё ещё чувствую запах крови. Делаю шаг сначала одной лапой, затем второй, пытаюсь перебирать всеми по очереди. После нескольких попыток у меня получается. Отталкиваюсь задними лапами, чтобы двигаться быстрее. Чувствую себя свободной, словно я сидела в заточении и, наконец, вырвалась наружу.