– Но ты же такой романтик, Дэви...

– Ну, не будь такой, хватит! – Снова руки Дилбека сомкнулись вокруг нее. Прижав ее к себе, он начал неуклюже тереться бедрами о ее бедра. – Вот это другое дело! Как, нравится?

– Перестань, – едва слышно выговорила Эрин. Ее щека упиралась, словно в мох, в мокрую волосатую грудь Дилбека. Отчасти она была даже рада, что вокруг так темно: если дело пойдет не так, как она задумала, то, по крайней мере, ей не придется видеть все омерзительные подробности происходящего.

– Я устал от этих игр, – заявил конгрессмен и вдруг начал судорожно дергаться и подпрыгивать, очевидно, воображая, что исполняет эротический танец. Складки его жирного оплывшего тела шлепали по телу Эрин. Она почувствовала, как с нее срывают бюстгальтер, как пластмассовые жемчужинки скользят по ее обнаженной груди. Обеими руками она вцепилась в трусики, стараясь удержать их на месте. Попробуй-ка тут контролировать ситуацию, пронеслось у нее в голове.

Она ощутила, что ее ноги отрываются от земли. Она отчаянно заколошматила кулаками по плечам Дилбека, но это оказалось бесполезно. Тогда она попробовала закричать.

Конгрессмен не выказал ни малейшего беспокойства, напротив, ее паника, казалось, доставила ему удовольствие.

– Ну, наконец-то! – проговорил он. – Наконец-то ты начинаешь понимать.

Он зацепил рукой нитки жемчуга и начал скручивать их. Постепенно они вплотную приблизились к ее шее и сначала слегка, затем все сильнее стали врезаться в кожу.

Эрин закричала еще и еще раз – не слишком старательно. Потом ей стало больно, и она вскрикнула уже безо всякой игры. Наконец ожерелье лопнуло, бусинки посыпались ей на грудь. Они катились и падали, словно крошечные градинки, исчезая в темноте.