От мороженого осьминоги отказались, а Мира с удовольствием съела три эскимо. На футболку попало немного варенья, отмыть в фонтане не получилось. Всё равно другую покупать, эту можно и выкинуть.
Винчу понравилось прыгать на батуте, только страховочные тросы мешали ему взмыть к самому небу. Парень в клетчатом пиджаке выделывал в воздухе такие сальто, что стали собираться любопытные. Лишнее внимание было им ни к чему, и Мира дала команду к отступлению.
Скользнув взглядом по весёлым зрителям, она вдруг похолодела: Анжела со свитой! Этого ещё не хватало.
Если девчонки заметят подругу в мокрой мешковатой футболке да с непонятной компанией – точно на всю жизнь станешь кринжулькой.
Мира втянула голову в плечи и попыталась затеряться среди отдыхающих. Не тут-то было: Тонька вскинула бледные ручонки, заголосила:
– Ой, девочки, девочки, да это же Мира! Мира, Мира, сюда!
Пришлось тащиться к ним и изображать радость. Анжела окинула подругу оценивающим взглядом, покривила губы в ехидной полуулыбке. Блогер расстегнула стильную сумочку в виде розового калам-шалама, и оттуда вылетел шарик-дрон. Он толкался потоком воздуха, а не винтами, распространяя приятный ветерок. Дрон нацелил глаз-камеру на Миру, принялся облетать её по спирали снизу доверху, фиксируя и брызги грязи на тёткиных джинсах, и пятно от варенья, и царапину возле нижней губы.
– О, Мира, ты сегодня кежуал? – съязвила Анжела и выхватила из её кармана злополучный железный телефон. – Дашенька, зацени винтаж! Смартики у нас больше не роляют?
Широкая и веснушчатая Даха принялась гоготать. Мира поняла, что краснеет, и перешла в наступление:
– Анжела, дроны ведь в городе запрещены, у тебя нигде не течёт?
– Изи, меня батя отмажет. Он мне и подарил «Софи», пол-ляма отвалил.
Крыть было нечем. Разве что…
– Дрон – фуфлятина, – фыркнула Мира. – Погремушки для киндеров. Вот у меня дома суперский аквариум с живым осьминогом, тётка подарила. Будете в наших местах, заскакивайте.
– С живы-ым? – Тонька округлила глаза, и Даха присвистнула: «Вау!»
– Он у меня разумный, – Мира решила закрепить успех. – Поумнее некоторых будет, дрессированный. Фокусы разные делает.
– Через огненное кольцо прыгает? – бросила подначку Анжела.
– Ой, я боюсь огня, сожжёт, не буду смотреть! – запричитала Тонька.
– Да, появляются волдыри, кожа лопается, потом мясо в чёрное сгорает, – нарочито небрежно обронила Мира. – А животное всё ещё живо, корчится, извивается.
И с вызовом посмотрела на Анжелу. Блогера пробрало, та достала пудру с зеркалом и принялась поправлять макияж. Тонька же закрыла ладонями уши, часто дышала.
Мира победоносно улыбнулась…
И заметила Винча. Он застыл в паре шагов, глядя на неё с ужасом и отвращением. Принял подколки за чистую монету?
Виктор Сергеевич даже не обращал внимания на Араума, который украсил шляпу облачками сахарной ваты и просил у продавца надуть ещё шарик.
– За первые четыре сначала расплатитесь, которые отпустили! – негодовал прыщавый парень в переднике.
Кинув девчонкам: «Чмоки, у меня дела!», Мира подбежала к продавцу. Руки у него были странные для молодого:
кривоватые пальцы, как у школьного завуча, широкие приплюснутые суставы. Стараясь не смотреть на них, махнула карточкой над встроенным в автомат терминалом. Из прорези выскочил красный бумажный овал, стал расправляться, наполняясь гелием.
В Мирином детстве шарики надували настоящие, из латекса. И газировку можно было купить в пластиковом стаканчике, а не в стеклянном. Идти по парку и пить, и не думать о том, что стакан нужно сдать. Ещё в ларьках делали блины на пластиковых тарелках с пластиковыми вилками, блин съел – всё выкинул, и не надо ломать голову, в какую ячейку приёмника опускать фарфоровую тарелку, а в какую – жестяную вилку.
Пару лет назад были бумажные стаканчики, но теперь дерево стоило слишком дорого, чтобы переводить его на одноразовую посуду.
«До Инцидента было лучше». Фраза, которую растащили по мемам, опошлили и перевернули сотни раз. Но менее актуальной она не стала.
Пластиковый рай человечества рухнул, когда инопланетный корабль спустился с небес.
Одноразовый пластик запретили, нефть, из которой его делали, для многих стран стала недоступна – а раньше её миллиардами тонн добывали на шельфе, возили по морю в танкерах.
Россия от Инцидента проиграла меньше: нефть как в Сибири качали, так и качают, как пускали по трубам в Китай и Европу, так и пускают. Совсем плохо теперь маленькой Японии, окружённой морем, без собственных ресурсов и еды. По новостям всё время показывают их низенького премьер-министра, который в очередной раз приехал договариваться об аренде земель на Дальнем Востоке для переселенцев.
Без пластика потерялась беззаботность, словно ушло детство человечества. Мира смотрела на младшую сестру Аньку, как она складывает деревянные пазлы, и становилось жаль своего конструктора «Лего» и множества любимых кукол. Их обязали сдать под угрозой штрафа, грузовик увёз всё на переработку.
Исчезли яркие упаковки, дома изо дня в день всё серее. Стеклопакеты и те стали делать из опилок. Многие производства забуксовали, продуктов хватает едва-едва – только год назад отменили талоны. Всяческие угрозы и санкции вдруг оказались перебранкой карапузов в песочнице: пришёл взрослый дядька и надавал по мягким местам, чтобы не бузили.
Из задумчивости Миру вывел Тонькин голос:
– Ой, ой, как высоко!
Глава 8
Тоня держала розового калам-шалама и, зажав рот, смотрела вверх, на колесо обозрения. В поднимающейся кабинке сидели Анжела и Даха. Прозрачную крышу-купол они сложили, наслаждаясь ветерком. Анжела отстегнула ремни безопасности и встала во весь рост, позируя, а Даха поднимала руку с браслетом и фотографировала.
Калам-шалам у Тоньки начал дёргаться, будто живой.
Из расстёгнутой сумочки выбрался белый дрон, бесшумно взмыл к хозяйке. Засняв её со всех ракурсов, дрон принялся безобразничать: зависал над соседней кабинкой, фотографировал сверху девушку с глубоким декольте, выныривал из-под сидения между ног мужчины, явно делая налету снимки.
Анжела возилась со смартиком: видимо, пыталась приструнить искусственный интеллект. Наконец дрон полетел к ней, начал выделывать круги над головой.
За спицами колеса мелькнула быстрая тень. Мира думала – показалось, но пригляделась и увидела дрона-охотника. Это был «Канюк», более старая и тяжёлая версия «Ястребка», такие уже редко встретишь. Они неповоротливые, прошивка старая, да ещё стреляют плазменными зарядами. Сложив руки рупором, Мира закричала:
– Отзывай «Софи»!
Белый шарик заметался. Он спрятался за хозяйку, но Анжела уже поняла опасность и откинула его от себя. «Канюк» завис перед кабинкой. Обнаружив людей, пошёл в обход. «Софи» не собирался просто так сдаваться, он вильнул хитрым зигзагом, уходя вверх.
Со стороны охотника полыхнуло раз, другой, третий. «Софи» загорелся маленьким солнышком и рассыпался на звёздочки – до земли долетит лишь пепел, неопасный для людей.
«Кранты пятистам тысячам», – с удовлетворением подумала Мира.
Однако с кабинкой было что-то не так. Она крепилась сверху на штанге, проворачивалась на ней, как на оси, – и теперь один из концов штанги отошёл от «лучика». Туда попал заряд!
– Остановите колесо! – крикнула Мира.
На крик оглянулась только бабушка с внуком-трёхлеткой. От каруселей неслась весёлая музыка, на соседнем аттракционе радостно визжали дети. Мира побежала по ступенькам вверх, к входу на «Солнце Сахалина», обгоняя недовольную очередь.
Зону посадки отделял забор из железных прутьев, за ним пара операторов проверяла подъезжающие кабинки и запускала новых пассажиров.
– Остановите аттракцион! – срывая голос, закричала Мира.
На неё не обращали внимания.
Тем временем кабинка с Анжелой просела, своей тяжестью сгибая штангу, накренилась – и соскочила с оси. Раздался грохот, посетители задрали головы. Рядом охнули:
