Вадиму было внове слушать такие слова. Уж очень Илья с ним откровенен. Неужели ничего не боится? Однако, чувствовалось, что говорит хозяин странной квартиры с ним явно со знанием дела.

– Но ведь всё-таки вернулся Алексей Максимович, потянуло на родину? – задал он напрашивающийся вопрос, стараясь, хоть немного, но поставить на место прыткого на суждения Илью.

– Выковыряли, – кратко отозвался тот.

– Как это, выковыряли? – поразился ответу Вадим. Неожиданное сравнение великого пролетарского писателя с древесным жучком, гнездящимся в коре дерева, смущало. Похоже, для этого человека не существует ни одного авторитета!

– Нашли подход, – продолжил Илья. – Ты правильно говорил про огромные тиражи. Привык человек к роскоши, вкусно есть да сладко спать. К хорошему быстро прилипаешь. А у нас ресурс неограниченный, да и особняков бывших барских ещё хватает. Сам не поняв как, он уже оказался в Красной России, правда, почти ничего путного так пока и не написал. Да и зачем? И так всё есть. Особняк, довольствие, лучшие врачи…Вы, Вадим, молодой ещё человек, а я, кхе-кхе, и до революции пожил. Тоже, как и Горький, могу сравнивать: что было, а что стало.

Вадима страшно заинтриговал рассказ хозяина. То, что Илья старше и опытней, а по-видимому, ещё и намного умней его, придавало особенный вес словам.

– Ну и как? – спросил он.

– Что как? – не понял Илья, в задумчивости оглядывая пыльные фолианты.

– В чью пользу сравнение?

Хозяин улыбнулся. Похоже то, что его гость работает в могущественной организации, нисколько его не смущало.

– По-разному, Вадим, по-разному. А всё думаю, хорошо, что Лев Николаевич не дожил. Увидел бы, что с крестьянами сделали, второй раз бы из дома ушёл, а с ним бы теперь вы бы не чикались, не так ли? Граф? Граф. Дворянин? Дворянин. Богатый? Ещё как. К стенке графа. Такая вот вышла бы некрасивая история. А ведь Алексей Максимович и с ним хорошо дружил. Но обо всём так быстро не расскажешь. Скажу только, что разрушал Максимович царскую Россию, хорошо разрушал. Да и как не разрушать. Всякое царствование – подобно фурункулу. Нарывает, нарывает. Тут лекарствами не пособишь. Нужна операция, то бишь революция. Должны найтись и люди, которые не побрезгуют крови и гноя. Тут чистеньким не выйти. Потом уже Горький приехал на место преступления, посмотреть, что же наворотили хирурги. Так ему тошно стало, что начал у себя в особняке непотребные вещи писать. Глядишь, и второй Толстой появится?

Молодой человек слушал с выпученными глазами. Илья выкладывал подробности, о которых не каждый высокопоставленный член ОГПУ знает. Откуда у этого странного человека такая информация?

Впрочем, гостеприимный хозяин не дал ему долго задумываться над этим и пригласил гостя к столу:

– Может, чайку? А там и расскажете, что, собственно, заинтересовало вас в сомнологии.

Уже через полчаса Вадим чувствовал себя вполне комфортно и рассказывал Илье о тех кошмарах, что преследовали его в последние дни, да о странных совпадениях, что начали у него происходить в это же время.

– Вот оно значит как, – покачал головой Илья, выслушав рассказ о последних снах Вадима, где мелькала эта страшная старуха-ведьма. – Ну, бывает и такое. Нередко подобное значит, что сны чего-то хотят от вас.

Вадим нахмурился, даже слегка отшатнулся. Илья же в ответ мягко улыбнулся:

– Да нет же, вы неправильно меня поняли. Я не говорю, что вы там должны бороться с ведьмами и прочее, нет, конечно. Просто вы должны выпустить из себя эту энергию, этот пар, который сейчас накапливается в вас как в котле у парохода. Вы же знаете, что происходит с судном, когда такое случается?

– Знаю, – немного растерянно ответил Вадим. – Всё взрывается. Но я же не машинист, что я могу?

Он поставил чашку с чаем на блюдце, опустил голову, рассматривая то чай, то печенье, что любезно предложил ему Илья.

– Вот это уже более правильный подход. Надо искать выход и самый простой я опять могу предложить из своего опыта общения с тем же Горьким и другими писателями. Напишите об этом. Сделайте из тех снов, которые больше всего вас тревожат, рассказы. А я позже почитаю их, выдам кое-какую критику, может, даже помогу с изданием. Как вам такая идея? – и снова Илья улыбнулся своей мягкой, обволакивающей улыбкой.

Вадим же был по-прежнему растерян:

– Да я как-то и перо раньше для таких целей в руки толком не брал. Всё документы, документы, документы…

– Ну, вот и отвлечётесь! Не всё же на уголовную арифметику свои способности растрачивать. Значит, договорились?

И молодой следователь пожал протянутую ладонь. Ещё спустя минут двадцать он уже шёл по московской улице, почти не обращая внимания на прохожих вокруг, всё прокручивая в голове детали недавнего разговора. Потом вдруг увидел канцелярский магазин. Остановился, огляделся и зашёл внутрь. Там он купил несколько тетрадей и перьевую ручку с чернилами. Теперь у него было всё для того, чтобы, как сказал Илья, «спускать пар».

Но всерьёз что-то попробовать он решился только через неделю, к очередным выходным. Знакомые приглашали его присоединиться к их компании – они «спускали пар» по своему: много алкоголя и податливые девушки. Но Вадим сослался на недомогание и остался дома.

Потом он снова стал вспоминать подробности того сна про Фёдора Колпачкова, как тётушка просила не трогать его. Почему? И почему именно Фёдора, если он зловредный «контрик»? Ответа не было. И тогда Вадим просто описал сам сон, а потом и странное дневное происшествие. Почему такое произошло с ним и почему за бывшего друга заступалась умершая.

Перечитав созданное, молодой следователь нахмурился. Не сказать, что рассказ блистал слогом. Ну уж – что получилось. И надо сказать, Вадим даже увлекся самим процессом. Он решил описать сон и про старуху—горгону с её чудовищными голубями, хоть ему было и не слишком приятно.

Вскоре всё было готово. Вадим позвонил Илье. Тот любезно пригласил его подходить в любой удобный момент.

И, решив не оттягивать происходящее, Вадим в эти же выходные и отправился к странному сомнологу.

Его снова ждала эта тихая московская улица и запрятанный дворик. Двери квартиры открылись практически сразу, словно Илья ждал своего собеседника прямо в прихожей.

Они обменялись приветствиями, а затем Вадим прошёл внутрь. Он действительно волновался. Для него подобный опыт был впервые. И это совсем не походило на то, с чем ему приходилось встречаться на службе.

– Может быть, вам будет не всё понятно, – чуть ли не заискивающе сказал Вадим, – вы тогда спрашивайте, постараюсь разъяснить.

Илья улыбнулся:

– Не бойтесь, и не такое приходилось читать. У того же Горького почерк, думаете, много лучше? Но да ладно о титанах литературы. Вы пока чайку выпейте, с сахарком, если хотите. А я погляжу, как и что у вас вышло.

Дальше было около получаса тишины, которую нарушали только лишь большие тикающие часы на стене. Становилось душновато и Вадим подошёл к окну, приоткрыл форточку. Теперь стали слышны и голоса детей – правда, их в этих дворах не так уж много было.

Вадим уже не мог сидеть, он просто встал у окна, разглядывая зелёную листву густых деревьев.

И, наконец, в комнату вошёл Илья.

– Ну что я могу сказать. Не так уж и плохо для первого опыта. Конечно, есть и ошибки, и стилистика хромает. Но суть не в этом – сам сюжет вы передали в обоих рассказах. И я, в принципе, уже могу сказать, о чём были сны и почему они вообще вам приснились…

Вадим настороженно молчал. Илья же продолжил:

– Первый сон – попытка защиты. Вы не должны были вмешиваться, и это еще всплывет в вашей жизни с самой неожиданной стороны. Во втором говорит совесть. Но тоже не впустую, это не просто муки. Здесь есть и намёк как преодолеть это – и литература, в частности, рассказы могут вам помочь. Давайте я подредактирую, чтобы вы лучше поняли, как работать с языком. Заодно выделю слабые места текста.