Машина прошла этот долгий путь, как и они сами, что несколько роднило космодесантников и корабль.
— Ты имеешь ввиду, насколько мы можем теперь доверить ему свои спины?
— Всё вместе. Он еретик. Мы не знаем, предал он Империю или нет. Что у него на уме.
— Да, не знаем… — протянул Зигфрид.
Да, сегодня они облажались. Мягкая обстановка расслабила их навыки, и они допустили ошибку новичка. Этому нет оправдания, однако сейчас вопрос состоял в другом.
С одной стороны, сегодня Грант мог положить конец той опасности, что зависла над ним дамокловым мечом. И даже приди сюда Империя, никто бы не узнал, что он сделал и кем стал. Тайна их боевого товарища умерла бы вместе с ними.
Но он не выстрелил. Не убил их и не решил проблему раз и навсегда, ведь они были единственными, кто мог его остановить. Значит ли это, что Грант всё ещё тот самый Грант? Что он преследует всё те же цели, что преследовал всё это время вместе с ними?
— Как же я устал от этого… — пробормотал Зигфрид, облокотившись на стену и задрав бесцельно голову вверх. — От всего этого дерьма.
— Это из-за отсутствия имплантов, — сразу ответил Грог.
— Да, импланты… Я не удивлён, что нам их вживляют, иначе бы уже с ума все посходили.
— Так а что делать с Грантом? — допытывался Грог.
— У нас большой выбор? Он сказал, что затея с линкором не удалась, так как связь не пробивается, но как я понял, у него есть какая-то идея. Плюс он вышел на сектантов. Надо додавить этих подонков, раз уж принялись.
— Значит пока работаем вместе?
— Да, пока вместе, — кивнул он и взглянул лениво на Грога. — Этот мир нас убьёт… А ты сам-то не устал от всего этого?
— Не знаю. Я нормально себя чувствую, — пожал он плечами. — Разве что Нэвия странно себя ведёт. Говорит, что хочет укрепить отношения со мной.
— Ну ещё бы.
Он невольно вспомнил девушку из закусочной, с которой поддерживал контакт. Без имплантов и обработки попросту некуда деться от чувств, которые, как вода, точат их нервную систему. Раз за разом обрушиваются, постепенно продавливая психологическую стойкость. Очень скоро от них, космодесантников, останется одно название.
* * *
Я проснулся от того, что было как-то мокро. И нет, проблема была не во мне и не в моём здоровье, а в девчонке, которая уснула у меня под боком, напускав слюней так много, что у меня рубашка промокла.
С противоположной стороны, прижав к себе Дору, похрапывала Катэрия. Они вообще не имели привычки вставать рано, как я погляжу.
Осторожно встав, чтобы не разбудить обеих, я вышел в коридор. Утро только-только настало, лучи начали пробиваться через утреннюю дымку, проникая в поместье через окна. Из открытых окон тянуло запахом леса и утренней свежестью.
К этому моменту служанки уже суетились по поместью, готовя его к новому дню.
— Господин Барбинери, — поклонилась в который раз внеочередная служанка, когда я шёл на кухню.
— Доброе утро, — на автоматизме поприветствовал я.
— Господин Барбинери, — и ещё одна.
— Господин Барбинери, — и ещё.
— Господин Барбинери, — и ещё…
Надо вести новое правило, чтобы они просто кивали, так как это немного раздражает. Пока дойдёшь до кухни, устанешь просто от того, что со всеми здороваешься.
Там меня уже ждал заранее подготовленный завтрак, так как за эти несколько дней все поняли, что так или иначе я буду завтракать здесь, в одиночестве. Но в этот раз меня смогли удивить, потому что рядом с моим стулом сидела Марианетта, попивая кофе.
— Марианетта, — кивнул я.
— Доброе утро, Грант, — улыбнулась она. — Как у тебя настроение?
— Что-то случилось? — сразу спросил я.
— А должно что-то случиться?
— Почему вы здесь?
— А я не могу прийти на свою кухню? — улыбнулась она невинно.
— Можете. Но здесь вы из-за меня. Так что вы хотели мне сказать?
— Присядь, — похлопала она по стулу рядом с собой.
Я сел. Марианетта неспешно продолжила попивать свой кофе, глядя куда-то вперёд, пока вокруг суетились слуги, готовясь к завтраку. Он выдержала пару минут полного молчания, прежде чем начать.
— Я хочу поговорить о тебе и Катэрии.
— Да? — я уже приступил к бутерброду, искоса глядя на неё.
— Думаю, вам пора узаконить свои отношения. То, что вы завели детей и живёте вместе, конечно, хорошо, но следует уже принять её в семью.
— Она и так знает, что уже часть семьи Барбинери.
— Но каждому это не объяснишь, — пожала она плечами. — У людей появляются вопросы, почему она живёт с Барбинери, но при этом до сих пор Голд. Это может негативно сказаться на её репутации. А значит скажется негативно и на репутации нашей.
Ладно, это дело не сложное. Приведу Катэрию в пункт регистрации, где мы просто распишемся. Брак не сильно меня обременял, и я понимал, что будет лишь формальностью. Есть роспись, нету росписи, какая разница?
— Я решу этот вопрос, — кивнул я.
— Только, боюсь тебя расстроить, надо будет провести свадьбу как положено.
— Как положено? — ну началось.
— Ага. Со всеми вытекающими. Традиционное заключение союза, банкет, гости… её отец.
— Без отца, — тут же отрезал я.
— Можно без отца, — согласилась Марианетта. — Но лучше с ним.
— Вы же знаете, что он хотел сделать с ней, верно? — уточнил я.
— Знаю. И считаю, что за последнее время он совсем потерял достоинство. Но тем не менее, пригласить его придётся. Есть правила приличия, который вынуждают нас это сделать. Иначе это бросит…
— Тень на ваш дом, я понял, — кивнул я с выраженным недовольством.
— На наш дом, — поправила меня Марианетта. — Ты тоже часть нашей семьи, Грант, если не забыл. Часть моей семьи.
Отца Катэрии я бы хотел увидеть только в одном случае — если бы он был на другом конце градомёта. Меня не должно было волновать, что он хотел сделать с Катэрией, однако волновало. Она была нашим человеком, нашим товарищем, а значит посягательство на неё было посягательством на нас. Если было хоть какое-то «мы» после вчерашнего разговора с Зигфридом и Грогом.
К тому же я ощущал определённое чувство к ней, которое пока не мог классифицировать. Какое-то определённое желание защитить и позаботиться о её будущем.
— Ладно, — вздохнул я.
— Только это не всё, — поспешила меня расстроить Марианетта. — Мне сообщили, что у тебя был конфликт с кое-кем.
— Да. Вчера. Какая-то женщина подняла руку на моих детей.
— И ты её ударил.
— Если бы я её ударил, она бы не смогла никому пожаловаться. Я её шлёпнул по лицу ладонью.
— Её муж подал жалобу на тебя.
— Его ребёнок обижал Мару и Дору. Они дали сдачу, и эта женщина схватила одну из них за волосы. Сделала больно. Напала. Я защищал своих детей, и был в своём праве. На видеозаписях всё будет видно. Есть вопросы — пусть вызовет на дуэль.
— Эта семья связана с домом Голд, — сказа Марианетта.
— Тогда тем более пусть зовёт на дуэль, я не против.
Я получу от этого явное удовольствие.
— Хорошо, — кивнула Марианетта, после чего встала со стула, потянулась ко мне и обняла. — Я рада, что ты вернулся.
— Я тоже.
— Честно?
Я посмотрел на Марианетту, которая, улыбаясь, заглядывала мне в глаза.
— Я рад, что не умер там. И что мне есть куда возвращаться.
— Вот и славно, — она поцеловала меня в щёку и ушла, оставив одного.
Я только сейчас вспомнил, что хотел сказать насчёт приветствия служанок…
Следующие несколько дней я провёл в поместье. Не потому что мне захотелось посидеть дома, а из-за вопросов по поводу пропажи детей. Срываться непонятно куда без каких-либо зацепок было как бессмысленно, так и опасно. В чужом городе разыскать тех, кто этим занимается было подобно надежде на слепую удачу, и здесь мне потребовался старый знакомый.
Криминальный авторитет, которому я позволил разграбить ему один из домов, согласился мне помочь сразу. В конце концов, именно благодаря мне он заметно поднялся в городе.
