Дома, видневшиеся впереди, окутывал дымный туман. Он клубился по земле рваными кусками. Дверь кабины хлопнула и в зоне видимости появилась Лиза.

– Что скажешь?

– Скажу, что не чувствую опасности. – Девчонка сразу поняла смысл моего вопроса. – Это удивительно, но деревня маленькая, ее будто обошли бои стороной. Не знаю, почему, однако, это место ухитрилось проскочить сквозь зубья немецкой мясорубки.

– Точно?

Лизонька тут же надулась, демонстрируя зарождающуюся обиду. Как это так. Сомневаются в ее профессиональной оценке ситуации.

– Ну, хватит. Сама понимаешь, что на кону. Просто уточняю. Интересно, сколько до Москвы? Если проведем здесь день и выедем в ночь… Как думаешь?

– День, это хорошо. Смогу немного подлечить отца Алексея. Там, глядишь, в ночь выдвинемся, как ты и говоришь. Местные подскажут направление.

– Хорошо. Сообщи Мацкевичу, пусть едет к деревне. И… Лиза…

Девчонка уже хотела вернуться в машину, когда назвал ее имя.

– Я тебе верю.

Она замерла, а потом подняла взгляд. Между нами что-то происходило в этот момент. Не знаю, что. Не могу объяснить словами, но все оригинальные мысли, которые клубились в голове перед тем, как заснул, сейчас показались мне однозначно правильными. Моя женщина. Это – факт.

Лиза кивнула, так ничего и не сказав, а потом полезла обратно внутрь машины. Грузовик снова тронулся вперёд. Я по-прежнему стоял, опираясь о кабину, чтоб лучше видеть, кто и как нас встретит. Автомат находился у девчонки, она сунула его за сиденье, ещё когда мы отправились в дорогу после бурного обсуждения сложившихся обстоятельств. На крайний случай, сообразит, что делать. Теперь уверен точно.

И нас реально встретили. С вилами. Честное слово. Дедуля, лет восьмидесяти, рядом с которым стоял подросток. Прямо на въезде в деревню.

Мацкевич затормозил, а потом вырубил двигатель.

– Здравствуй, отец! – Улыбаясь, крикнул приветствие, и поднял руки. Пусть видят, что в них пусто. Слишком уж лица решительные у обоих встречающих. Наверное, услышали звук подьезжающего грузовика. Сейчас глубокая, отдающая эхом тишина. Вполне ожидаемо, что местные вышли посмотреть. Удивительно, в каком составе.

Вилы, конечно, мощное оружие, однако, против любого огнестрельного, даже рассматривать смешно. Но вот старик, похоже, считал иначе. Смотрел настороженно. Внимательно. «Устрашающее» сельхозорудие держал наперевес. Честно говоря, такое ощущение, если дернусь, метнет его, как Аквамен свой трезубец.

– И здоровее вида́ли… – Протянул дедуля. Пацан, стоявший рядом, вряд ли старше тринадцати, медленно вытащил из кармана рогатку. Ну, все. Капец нам. Подготовились серьезно. Еле сдержал смешок. Негоже обижать людей.

– Отец, у нас тут человек, который нуждается в помощи. У вас ничего не просим, но нам бы до вечера перебыть. Умыть его надо, осмотреть. Если очнется, покормить немного. Совсем чуть. Для поддержания сил. Там, в кабине, – Стукнул пару раз по крыше. – Две женщины и водитель. Одна из них – медсестра, можно сказать. Пропустите в деревню?

– Пропустить то можно. Не боишься? Вдруг фрицы в засаде? – Дед ни на каплю после моих слов не расслабился. Наоборот. Взгляд стал ещё более собранный.

– Не думаю. Иначе ты бы, отец, не вышел навстречу с вилами и вон… – Махнул рукой в сторону пацана, – С таким напарником серьезным. Думаю, деревня слишком маленькая. Если и прошли немцы, то просто забрали, что могли. А делать им тут больше не́чего. Ну, каков будет ответ? Приймите нас до вечера?

– Не знаю… – Старик посмотрел на стоящего рядом подростка, кивнул ему, велев этим жестом оставаться на месте, а сам пошел к грузовику. Приблизился, а потом заглянул в кузов. – Ох ты ж… Отец Алексей… Кто его так… А… Ерунду сказал.

– Знаешь его? – Я с удивлением уставился на старика. Вот это номер, однако. И не верь после таких совпадений в судьбу.

– Конечно. Известный человек. Добропорядочный. Удивительно чистый. На его службы многие с района ездили. Особенно, когда фрицы напали. Раньше то, до войны, не приветствовалось все это… Ну… ты понимаешь. А вы где нашли то батюшку? Что-то худо совсем ему.

– О чем и речь, отец. Где нашли, его теперь уже, к счастью, нет. А вот помощь очень требуется.

– Хорошо. Езжайте. Последний двор. Там остановитесь.

Старик развернулся и пошел к пацану.

Деревня была, можно сказать, бедная. Хотя, кто я такой, чтоб разбираться в сёлах времени Великой отечественной войны. Просто привык к современности. Там, хоть даже не в самом густо заселенном месте, один хрен дома со стеклопакетами. А тут, стояли беревенчатые избы, будто вросшие в землю, низкие и какие-то печальные.

Вдоль улицы, по которой мы ехали, даже не бегали куры или не кружились хотя бы кошки. А это, на секундочку, постоянный атрибут сельской атмосферы. Похоже, всё-таки немцы поживились. Ну, не может быть деревня без хозяйственной скотины в любом ее виде. Хоть пернатой, хоть хвостатой, хоть хрюкающей или мычащей.

Колодец на глаза попался вообще один. Единственный на всю деревню, что ли?

Последний дом был не хуже и не лучше остальных. Такой же серый, такой же унылый.

Во дворе нас ждала женщина, лет тридцати пяти. Старик открыл калитку, висевшую криво на петлях, которые, похоже, отслужили свое, и пацан сразу подбежал к матери. Их родство было очевидным.

– Александра, принимай гостей.

Женщина с удивлением посмотрела на старика. Она такого поворота событий точно не ожидала. Здесь явно не рады никаким гостям.

– Да нормально… – Старик махнул рукой. – Беглые, похоже, хоть изображают из себя дельных. Отца Алексея привезли. Две бабы и два мужика. Не волнуйся.

Я разглядывал эту семью с искренним любопытством. Женщина была одета в длинную юбку, ватник и калоши. На голове повязан платок, узлом назад. Она, наверное, была бы даже красивой. Темные брови, черные, длинные ресницы безо всякого намека на косметику, выразительные, напоминающие оленёнка Бэмби, карие глаза. Яркая внешность, естественно привлекла мое мужское внимание. Однако, при этом, Александра смотрелась, словно старая фотография. Будто краски с нее стёрлись немного, сделав изображение блеклым. А ещё во взгляде – ужасная, несоизмеримая тоска и усталость.

Пацан то и дело подтягивал штаны, которые норовили с него упасть. Оно и понятно. Явно не подростковая вещь. Со взрослого мужика сняты. Ботинки были тоже громоздкими и больше размера на два. На голове – кепка. Сверху такой же, как у матери, ватник.

Дед же вообще напоминал мне иллюстрацию из старой детской книги к сказке про золотую рыбку. Идентичный запомнившемуся рисунку, курносый нос, длинная козлинная борода, шапка с отворотом, сдвинутся на затылок.

Дверь кабины грузовика открылась и на улицу выбралась сначала Лиза, потом Мацкевич с Мартой.

– Здравствуйте. Проходите, пожалуйста, в дом. Не стесняйтесь. Мы не очень богаты разносолами, но что-то сейчас придумаем. – Александра посторонилась, пропуская гостей, а я немного растерялся.

Опять же, не являюсь знатоком деревенской жизни, но вот говор ее точно был очень далек от сельского. Манера произносить слова, строить предложения, однозначно свидетельствовала о том, что у кареглазой особы, как минимум, хорошее образование.

Пацан шмыгнул носом, в очередной раз поддернул штаны вверх, а потом, развернувшись, побежал к дому, откуда сразу же выскочил с двумя ведрами.

– Воды принесу. – Пояснил он, хотя, его никто и не спрашивал.

Дед подошёл к машине, в потом принялся помогать мне транспортировать отца Алексея в избу. В момент, когда я подхватил священника на руки, тот дернулся и тихо застонал. Ну, Слава богу. Жив. По крайней мере, сейчас ещё точно.

Александра тоже направилась к дому, указывая мне, куда идти.

Внутри оказалось три комнаты и кухня с настоящей печью. Хозяйка велела уложить Алексея на кровать, которая имела стальной каркас и, судя по всему, панцирную сетку.