— Ну не прямо чёткий, но несколько идей имеется, — сказал Серафим, — сейчас мы идём на контрольную точку.

— И что же это такое? — спросил Спас.

— В каждом секторе есть такая. Большинство процессов контролирует компьютерная система, но нельзя всё доверять машине, поэтому существуют контрольные точки, где работу компьютерных систем контролируют люди. Обычные операторы, которые исправляют в ручном режиме текущие ошибки и сбои. И если нужно, принимают решения, которые машине доверять нельзя. Бывает такое, что нужно рассудить именно по-человечески. Обычно это касается людских разногласий, которые машина не пожжет правильно интерпретировать. В общем-то, я занимался тем же самым, только наша аппаратура смотрит на планету. А эта внутрь станции, — сказал Серафим.

— И что же нам может дать такая контрольная точка? — спросила Лиана.

— Если повезёт, то мы можем уговорить дежурного оператора прописать нас в систему. Это возможно! Тогда все вопросы с перемещениями будут сняты, — сказал Серафим.

— Уговорить! — хмыкнул Руди.

— Да! Именно уговорить! — строго сказал Серафим, — возможно, при помощи давления. Но я прошу никого не убивать. Это обычные люди, они нам не враги.

— Мы постараемся, — серьёзно сказала Лиана и взглянула на Руди.

Тот быстро кивнул, мол, всё понял и просто так убивать никого, конечно, не будет.

Внезапно весь коридор замигал красным и где-то вдалеке завыла сирена.

— Похоже, ты плохо напугал этих мусорщиков, — сказал Ваня, — они доложили куда надо что на станции посторонние.

— Это не мусорщики, а уборщики, — задумчиво сказа Серафим. Он лихорадочно пытался понять что делать дальше, раз ситуация так резко изменилась.

— Эх, говорил же, что надо их грохнуть! — с тоской сказал Руди.

Бежали они быстро! Очень быстро! Но, как оказалось, недостаточно.

— Мы не успеем выбраться из сектора, — крикнул Серафим на бегу.

— Что делать? — спросила Лиана.

— Думаю! — ответил Серафим. Когда они добежали до очередной развилки, он вдруг резко свернул в боковой коридор, крикнув, — за мной!

Пробежав там метров пятьдесят, он неожиданно остановился.

— Есть идеи? — спросил Спас, подбегая.

— Да, одна, небольшая, — пытаясь отдышаться, сказал Серафим, и ткнул пальцем в сторону пола, — нужно открыть этот люк! Проблема в том, что он заперт.

— Посторонитесь-ка, — Ваня протиснулся вперёд, — дайте-ка я попробую!

Он присел возле люка, на который указала Серафим. Люк этот был большой, почти два на два метра. Имел он, скорее всего, техническое назначение. И, естественно, был заперт, чтобы туда не лезли все кому не лень.

Ваня откинул заглушку с углубления, служившего люку ручкой, вставил туда пальцы и потянул. Сначала казалось что у него ничего не получается, но спина у него как будто вспухала на глазах, казалось что мышцы сейчас разорвут одежду. Ваня издал долгий протяжный звук, внезапно внутри люка что-то треснуло, и крышка резко откинулась.

Запорный механизм, крепившийся к люку снизу, сорвало напрочь. Перед ними открылась дыра, где внизу, метрах в трёх, шёл коридор параллельный верхнему, но весь заполненный трубами и проводами.

— Спускаемся? — спросил Ваня.

— Естественно! — ответил Серафим.

Они быстро спустились вниз, по идущей вертикально металлической лестнице. Ваня был последним и закрыл за собой тяжеленную крышку люка.

— Что происходит? — спросила Лиана у Серафима, когда они оказались внизу, — и что будем делать дальше?

— Я не знаю точно что происходит, — сказал Серафим, — но вряд ли что-то хорошее.

— Это уж точно! — усмехнулся Игорь, — хорошим тут и не пахнет.

— Скорее всего, уборщики в самом деле подстраховались и доложили охране о встрече с нами. Но этот сигнал тревоги он общий, он может говорить и о пожаре, и о проблемах с системой воздухоподачи, и о людях, которые представляют опасность для окружающих и для станции и которых требуется нейтрализовать, — сказал Серафим, — но почему система тревоги сработала на самом деле, я понятия не имею. Может быть, это какая-то банальная неисправность.

— Когда мы здесь? — усмехнулся Спас, — ну уж нет. Мы как раз люди представляющие опасность для станции и которых требуется нейтрализовать. Именно поэтому сработала система, можешь больше не гадать.

— Я согласна со Спасом, — сказала Лиана, — какие варианты действий можешь предложить?

— Мы не зря спрятались, — сказал Серафим, — система видеонаблюдения есть не везде, не на всех отрезках коридора, а только на ключевых точках. Этого обычно достаточно, чтобы любого человека можно было отследить по всей станции. Ведь никто не будет стоять в слепой зоне вечно. Всегда понятно, где человек вошёл и где вышел. А значит, где приблизительно находится, с точностью до нескольких десятков, реже сотен, метров. Но когда включается тревога и её причина не попадает на камеры, в коридоры запускаются боты. Что-то вроде камеры на колёсах. Они ищут проблему, методично проезжая по всем слепым зонам. Ну это, разумеется, в том случае, если охране и дежурному оператору что-то не ясно.

— И что нам лучше делать в такой ситуации? Ну, мы спрятались, это понятно. Просто пережидать? Я сомневаюсь, что они успокоятся, если просто не смогут нас найти, — сказала Лиана.

— Мы можем попробовать перемещаться по этим техническим каналам, но в результате я не уверен. Я в них ничего не понимаю, это не моя специализация, мягко говоря. Но есть шанс перебраться по ним в другой сектор, а там уже вернуться к нашему плану по поиску контрольной точки, — сказал Серафим.

— Ну и куда нам в таком случае сейчас двигаться? — спросил Спас.

— Если у меня не сбился компас, — сказал Серафим, — то вглубь станции, это в ту сторону, — и он указал рукой.

— Нет, компас у тебя не сбился, — кивнула ему Лиана, — направление правильное. Тогда не будем тут киснуть, предлагаю сразу начать двигаться.

Внизу освещения не было, проходилось пользоваться предусмотрительно захваченными с собой с Призрака фонарями. Не успели они пройти и ста метров, как наверху что-то зашелестело. Они замерли и прислушались. Постояли пока звук не стих, потом ещё немного для верности, и только потом двинулись дальше.

— Это вот как раз машинка ездит по слепым зонам, — пояснил Серафим, но все и так это поняли.

Подобный звук повторялся через каждые несколько минут, и они каждый раз замирали и стояли тихо, не издавая ни звука. Если они так хорошо слышали едущую сверху машинку, то и она тоже вполне могла услышать их. На ней могли стоять чувствительные аудио датчики, превосходящие по возможностям человеческий слух. Так что, на всякий случай, они перестраховывались, предпочитая пережидать каждый проезд машинки.

Проход между нагромождением труб и проводов был узким, поэтому им пришлось вытянуться в длинную вереницу.

Приблизительно через час они перестали слышать машинки сверху. Серафим предположил, что они перешли в другой сектор, где их уже не ищут. По крайней мере, пока.

Ещё через час технический тоннель привёл их в большой зал, в котором труб и проводов было ещё больше. Потолок поддерживало множество стальных колонн.

— Что-то мне подсказывает, — сказала Лиана, — что если здесь большое пространство, то и над нами тоже должно быть такое же. Мне кажется, что мы под каким-то большим залом. Хорошо бы выяснить что именно находится сверху, потому что по этим коммуникациям мы пробираемся совершенно вслепую. Из зоны где нас ищут мы вышли, пора бы сменить тактику.

— Там есть выход наверх, — сказала Резвая, выходя из темноты.

— Ты уже успела здесь осмотреться? — удивилась Лиана.

— Да, а чего время терять? Вы очень медленно двигаетесь, я могла бы пройти раза в три больше одна, — сказала Резвая.

— Мы тоже могли бы, — ответила Лиана, — но сейчас это не нужно. Там мы потратим много сил и будем хуже следить за окружающей обстановкой. Мы двигаемся в рабочем темпе. Это не спринт, это марафон.