— Я знаю, что зона не работает, и знаю, почему вы не работаете, а так же много чего ещё, — сказал Серафим, — покажи свой идентификатор.

— Да, конечно, — уборщик полез в карман, — только не сообщайте никуда, пожалуйста…

— О чём? — заинтересовался Серафим.

— Ну… — окончательно смутился уборщик, — о том что мы общались с вами не соответствующе…

— Я подумаю, — сказал Серафим, — вы тоже никому не говорите, что нас здесь видели. Мы вернулись с задания и не просто так высадились именно в этом терминале. Никто не должен был знать о нашем возвращении! Тогда мы будем в расчёте, — сказал Серафим.

— Вас никто и не видел! — поспешил уверить его уборщик, — нас тут вообще не было. Мы пришли, чтобы оценить степень загрязнения сектора, но задержались немного и разминулись с вами. Так что, ваше прибытие осталось для всех незамеченным!

— Другое дело, — кивнул Серафим, — а теперь уходите! — и он кивнул им на коридор, из которого они появились.

Уборщики спешно удалились и вскоре их шаги смолкли вдалеке.

— Эх, надо было их просто грохнуть! — сказал Руди.

— Руди! — с осуждением взглянула на него Лиана.

— Да знаю, знаю, но не стоило отпускать свидетелей. Чувствую, разболтают они о нас кому-нибудь, — сказал Руди.

— А что ты ему такое показал? — спросил Спас у Серафима.

— Да мой идентификатор, — сказал Серафим.

— То есть, ты тут легально, с документами? — удивился Ваня.

— Да нет, он не работает уже. Тут из системы быстро удаляют, если что не так. С чем, с чем, а с этим тут строго. Но внешне-то непонятно что он уже давно не активный, — сказал Серафим, — я как чувствовал что пригодится, захватил с собой.

— Но он прям по струнке встал, когда увидел твой документ, ты получается шишка тут? — удивился Ваня.

— Ну не то чтобы шишка, но должность у меня была высокая. Уровень допуска тоже. Да, в каком-то смысле я входил в некую управленческую элиту… хотя нет, это слишком громко сказано. Скорее просто ценный сотрудник с высоким уровнем допуска. Но допуск этот не везде, а только по моей сфере деятельности… которую я, уходя, уничтожил… но по идентификатору всех этих подробностей не понятно. Видно только что принадлежит он человеку более высокого ранга, чем начальник сектора по чистоте, — сказал Серафим.

— А это был начальник сектора? — удивился Спас.

— Ну да, не меньше, судя по форме. Это не те, кто мусор сами убирает. Они руководят уборкой. Вернее руководят теми, кто руководит роботизированными системами. Тоже не рядовые сотрудники… но конечно их ранг с моим не сравнить, — сказал Серафим и в голосе его послышалась гордость.

— И ты выбросил всё это в мусорное ведро, — усмехнулся Руди.

— Ты вроде бы тоже изменил свою жизнь, насколько я про тебя слышал, — ответил Серафим.

— Да, и не жалею. И тебя не осуждаю, просто послышалась в твоём голосе некая ностальгия, — сказал Руди.

— Есть немного, — не стал спорить Серафим, — очень много лет было этому посвящено. Тут на станции даже воздух другой. На планете, естественно, лучше, но сейчас, когда мы сюда пришли и я его вдохнул, то прям накатило что-то… ничего, это пройдёт.

— Держись, — похлопал его по плечу Руди, и Серафим так и не понял, иронизирует он или говорит вполне серьёзно.

Дальше они шли без приключений. Уборщики о них либо не доложили, либо всем просто плевать на кучку людей бродящих по станции, пусть они и показались кому-то подозрительными.

— Так что, Серафим, какой план? Мы идём за тобой, но хотелось бы знать детали, — сказал Спас.

— Приблизительно расклад такой, — начал Серафим, — у руководства три основных сектора обитания. В самом центре станции и на её полюсах. Всё это объединено общей транспортной системой, проходящей по оси станции. Эта система закрытая и обычные сотрудники и уж тем более гости станции ей не пользуются. Вы видели, как на меня среагировал начальник уборщиков? А ведь я не имел доступа в эту систему. Даже мне это было не по рангу. Там свой мир, отделённый от остальной станции, со своим персоналом и обслугой. Помимо управляющей верхушки и владельцев планеты, там же живут самые богатые люди, которые хотят продлить себе жизнь, но без экстрима жизни на планете. Но далеко не все, а только самые-самые. В общем, заповедник для богатых и облечённых властью.

— А почему именно три зоны? — удивился Ваня, — одну ведь контролировать куда легче. Зачем они так размазали свою инфраструктуру?

В центре зона закрытая, типа убежища. На полюсах много стекла, там находятся видовые апартаменты и помещения общего пользования. А так же органы управления станцией. Не физические, а в смысле руководства. Условные кнопки и рычаги находятся в другом месте.

— А не в это ли место, нам как раз и нужно? — заинтересовалась Лиана.

— Это не одно место, — сказал Серафим, — а скорее, места. В одном таком я как раз и работал. Там наблюдением занимаются. Есть ещё десятки других. Сама эта инфраструктура для богатых, находящаяся на оси станции, максимально отделена от всей остальной. И от основных причальных терминалов, находящихся на экваторе, особенно. Чтобы перед ними постоянно не мельтешили прилетающие и улетающие корабли и не мешали любоваться космическими видами.

— Другими словами, идти нам ещё далеко, — вздохнул печально Руди.

— Ходить по станции, если тебе нужно в другую её часть, это вообще плохая идея, — сказал Серафим, — ну это как если на планете когда тебе нужно в другой город и ты идёшь пешком. Очень большие расстояния и в большинстве случаев не линейные. Нельзя просто пройти из точки А в точку Б. Намотать придётся гораздо больше. Поэтому нужен внутренний транспорт.

— И он тут есть? — спросил Ваня.

— Конечно, для перемещения по вертикали лифты, по горизонтали, капсулы. Есть совмещённые системы — «универсалы», но на них нельзя уехать куда тебе нужно, они соединяют определённые сектора, — сказал Серафим.

— Очень сложно и запутанно, — сказал Спас, — зачем всё так усложнять?

— На самом деле всё очень просто, — сказал Серафим, — людям обычно не нужно мотаться по станции из конца в конец. Некоторые вообще годами транспортом не пользуются, потому что не выходят из своей зоны жизнедеятельности, в которой есть всё что нужно. Спас, ты же был выживальщиком, верно? Вся ваша инфраструктура сосредоточена в одном месте. Это определённый сегмент станции, и там всё относительно близко. Всё плотно нашпиговано. И тренировочные зоны, и свои причальные сектора в экваторе, и жилые отсеки. Всё очень компактно, хотя в сумме и занимает очень много места. Но выживальщики не разбросаны по станции, а собраны в одном месте. Так что, если сейчас они эту деятельность свернули, то там, скорее всего, тишина и пустота. Уверен, что этот сектор просто опечатан.

— Так значит, мы на чём-то поедем? — спросил Руди.

— Это тоже не так-то просто, — сказал Серафим, — внутренние системы станции всё контролируют. Особенно, весь транспорт. Нельзя ей воспользоваться, без прохождения идентификации. Система всегда должна знать, кто куда направляется и кто где находится.

— А как же мы прошли через охрану без идентификации? — спросил Спас.

— Там идентификации нет, там регистрация. Ведь вновь прибывших нужно сначала добавить в базу. Но мы не регистрировались, это да. Так что теперь, если где нашу личность будут устанавливать, сразу начнутся проблемы, — сказал Серафим.

— И ты говоришь об этом только сейчас? — Лиана возмущённо остановилась, — а раньше нельзя было, чтобы мы хоть понимали что происходит?

— Тут очень много всего, — удивился её возмущению Серафим, — не про всё же рассказывать. Я думал, что вы меня и взяли как раз для того, чтобы не разбираться во всём этом.

— Так значит, есть варианты? — заинтересовался его словами Руди, — значит, как-то можно всё это обойти по кривой?

— Конечно! — сказал Серафим, — если бы не было, то про это я бы сказал сразу. Предупредил, так сказать.

— А ты не мог бы нас хоть немного просветить? — спросила Лиана, — куда же мы всё-таки сейчас идём? Я думала, что мы этого просто не знаем и будем на месте всё выяснять. Если понадобиться, ловить сотрудников и допрашивать. А, оказывается, у тебя есть чёткий план?