Еще спустя время я изучила настроение и поведение холодной женщины, ее повадки и крючки-подсказки. Звериное рычание не редкий, но опасный знак. Лучше замолкнуть или спрятаться.

Я незаметно делаю шаг в сторону – подальше от опасности – молча продолжаю шагать. Рядом ни души. Спасти меня будет некому. Лучше заткнуться и не высовываться.

Зайдя в наш старенький домик, я торможу. В нос так и не бьет дурманящий запах пирожков. Напугано зашагав в сторону кухни, я вскидываю руки. На столе ни крошки. Кастрюли пусты. Печь холодная. Живот нагло начинает урчать.

Ну как же так? Неужели бабушку Тоню снова вызвали? И кто рожает на этот раз? Неподалеку, как минимум семь дам в положении. И как же долго мне придется остаться один на один с матерью?

Я метаюсь из стороны в сторону, надеясь, что вот-вот замечу лакомство, на крайний случай, приход бабушки. Но она не приходит, пирожки не появляются, а за окном все быстрее и быстрее смеркается.

Раз так, то лучше скорее заснуть, чтобы не чувствовать голод. Не хочу греметь посудой, готовя. Если это разозлит мать, то беды не миновать. Я хватаю чашку нектаринов на подоконнике, которые нам подарил знакомый бабушки, и тихо проскальзываю в свою крохотную комнатку в дальней части дома. По пути закидываю пару штук в рот, поспешно пережевываю, заваливаюсь на кровать. На небе сияют первые звездочки. Кровать рядом с окном – лучшая перестановка.

Я закрываю глаза, слышу очередной рык голодного желудка и начинаю проваливаться в сон. Работа от восхода до заката выматывает. Я нахожусь на грани сна и реальности, как вдруг в нос ударяет неприятный сладковатый запах чего-то жженого. Вскакивая с кровати, я подкрадываюсь к двери, прислушиваясь к звукам снаружи. Тишина.

Мать начала курить марихуану, когда мне исполнилось пять. С того дня в мой день рождения она уходит в поле и не возвращается до восхода солнца. Бабушка о пристрастиях матери знает, потому дома курить запрещает, а в других местах – делай, что хочешь. Однако временами, когда бабули нет, мать вальяжно растягивается на полу и курит, позабыв о правилах. Эти дни я не люблю. Кто знает, что от нее ожидать.

Страх волнами разливается по моему телу. Не в силах заснуть, я комкаю одеяло так, что было похоже на спящий силуэт шестнадцатилетней девочки, хотя выгляжу я скорее на двенадцать, и выскакиваю наружу через окно.

В округе слышится вой собак, звуки сверчков и легкий шум теплого ветерка. Я иду на задний двор, подмигиваю Глебу – бабушкиному ручному ворону, заглядываю в курятник – тишина, перепрыгиваю через забор чуть выше меня и бегу в сторону леса. Всего в пяти минутах бега от дома стоит мой самодельный шалаш на дереве. Пришлось строить его шесть месяцев. Мне еще повезло. Бабушка говорит, что в других землях каждые шесть месяцев погода меняется с жары на холод. Терпеть не могу холод.

Забравшись на дерево, я осторожно ложусь на доски. В прошлый раз пришлось три часа ковырять занозы на ладоне после неудачного поворота. Теперь же я бдительна. Тем более стемнело. Из-за туч показалась властная луна, осветив меня своим светом. Люблю ночь. Никто не заставит тебя работать, во сне нет места голоду, ночь словно создана для передышки в этом быстро несущемся мире. Я прикрываю глаза, слушая шуршания листвы. Мое тело тонет во мраке сновидений, теряя счет времени.

Вдруг до уха доносятся звуки хлопков. Неужели Глеб прилетел? Бабушка дома? Или быть может филин? Я лениво открываю глаза и подпрыгиваю.

На соседней ветке – прямо напротив меня сидит крылатый заяц. Крылья, похожие на лебединые, торчат из его спины. Часть их покрыта мехом, а часть перьями. Вместо маленького хвоста кнопкой – хвост льва, пучок на конце которого окунули в черную краску.

Уродец не сводит с меня взгляд. Луна освещает его глазные яблоки залитые тьмой. Такие существа не водятся в нашем лесу. Но откуда он? Насколько опасен?

Ладони потеют, сердце стучит быстрее.

– Ты кто такой? – шепчу я, приподнимаясь, – потерялся? Тебе нужна помощь?

Но гибрид молчит. Он поворачивает голову вправо, как игривый щенок, не понимающий, что я хочу.

– И откуда ты такой чудной? – усмехаюсь я и осторожно двигаюсь ближе, чтобы рассмотреть чудовище. Мы находимся на расстоянии вытянутой руки. Зверь не сводит с меня свой зоркий взгляд, но не напуган. Ему любопытно. Никогда не видел девочек на дереве? Соглашусь. Это в наших краях редкость.

Мы остаемся неподвижны, следя друг за другом. Быть может эта игра длилась бы вечно, если бы очередные хлопки. Мощные крылья толкали воздух, паря над лесом. Я поднимаю глаза к небу и вижу величественного, громадного дракона. Он кажется таким большим, что я прижимаюсь к доскам, в страхе пошевелиться. А вдруг его тяжелые крылья ударят и меня? Он парит высоко над землей, изредка делая взмахи, но даже отсюда можно услышать эти пугающие звуки. Свет луны не дает мне разглядеть монстра ближе. Виски сжимает от страха и восхищения. “Смотрите же! Смотрите! Вот эти драконы!” – хочется завизжать, но вокруг ни души, а в груди ком. Вот так и сбылась мечта всей моей жизни. Не сплю ли я?

Драконы в наших краях большая редкость. Моя крохотная деревушка находится на окраине Земного Королевства. На памяти бабушки драконы пролетали тут раза два, может три за всю ее жизнь. Потому среди людей ходит примета: “Лицезреть дракона значит прожить долгую и счастливую жизнь”. Быть может это и правда. Долго жить я не очень хочу, но если это счастливая и увлекательная жизнь, то я не против.

Еще минуты три я смотрю в след своей сбывшейся мечте, а затем вспоминаю про своего нового знакомого. Я вскакиваю и рука соскальзывает, собирая все деревянные осколки на своем пути. “Скотина!” – тихо вскрикиваю я, а затем мой взгляд падает на ветку напротив – никого. Сердце учащенно стучит в груди, ладонь ноет от боли. Я подношу ее ближе к лицу, разглядывая урон. Безнадежно ковыряю пальцами ранки, надеясь убрать заносы без иглы. Не выходит. Еще пару минут ругаюсь, нехотя вылезаю из укрытия на дереве и бреду в сторону дома. Вокруг мрак. Где-то вдали слышится вой.

“Надеюсь меня съедят волки!” – бурчу я, но всё же ускоряю шаг.

Когда вхожу в дом, то время близиться к двум часам ночи. Из комнаты матери слышится тяжелое дыхание, едва похожий на храп. Прошмыгнув в комнату, я заваливаюсь на кровать. В голове снова и снова проносится мысль: “Я видела дракона!”. Жаль, не рассмотрела чешую. Из какого же королевства это чудо? Быть может я видела какого-нибудь короля или принцессу? Графа? Пред глазами порят картинки и догадки о личности моего талисмана в будущую счастливую жизнь. Пусть примета будет правдивой и совсем скоро вернется бабушка Тоня, которая сделает пирожки. Тогда жизнь точно станет самой счастливой.

Я зажигаю уже видавшую жизнь свечу. Ей осталось еще минут двадцать перед тем, как фитиль сгорит. Огонек скачет из стороны в сторону, играет и вот-вот норовиться сбежать. Я усаживаюсь к нему спиной так, чтобы свет падал на мою ладонь и приступаю обрабатывать ранки и доставать занозы. Если рука загноиться и я не смогу работать, то мать с меня шкуру снимет.

Когда игла касается кожи, то я сдерживаюсь, чтобы не заскулить. Очень боюсь боли, но если выбор стоит между маленькой и большой болью, то выберу первое. Я тороплюсь, чтобы успеть очистить руку раньше чем погаснет свеча, но не успеваю. Последние осколки приходится доставать под светом луны. Перевязав ладонь, я наконец отдаюсь кровати и проваливаюсь в мир сновидений.

Я распахиваю глаза из-за томного запаха, не переодеваясь бегу на кухню и почти запрыгиваю на бабушку. Она вскрикивает, что-то бурчит, а затем заливается хохотом: