Дэнни хотелось бы спросить, не расстроила ли она Стиви — а его так легко расстроить, когда он вне зоны своего комфорта, — но она не отвлечет его от того, ради чего он позвонил.

— Вместо черного спортивного пиджака на нём была ветровка с надписью КБР на груди и спине. У него не было рупора, да он и не нуждался в нём, поскольку звучал достаточно громко. В четверг вечером в магазине было не так уж много людей, но все, кто там был, хорошо его услышали. И насмотрелись.

— Дэнни, это паранойя.

— Нет ничего параноидального, когда тридцать человек глазеют, как тебя целенаправленно провоцируют. Я специально вышел на улицу, когда понял, что он затеял. И знаете что? У него тут же закончились вопросы. Как только мы оказались на тротуаре, начался тот же самый рефрен: "Признайся, ты это сделал, тебе станет легче".

— Тебе действительно станет легче, — искренне говорит она. — Правда станет.

— Я позвонил, чтобы задать вам пару вопросов.

— Отвечать на твои вопросы не моя работа, Дэнни. Моя работа — задавать тебе вопросы.

— Но, понимаете, эти вопросы не касаются дела. По крайней мере, не напрямую. Они, скорее, процедурного характера. Первый вот такой. Подошли бы вы ко мне в магазине "Ай-джи-эй" в своей полицейской ветровке, чтобы допрашивать во весь голос?

Она не отвечает.

— Ну же, это простой вопрос. Вы бы унижали и позорили меня перед соседями?

На этот раз ее ответ раздается мгновенно, негромко и яростно.

— Ты сделал гораздо хуже. Ты не просто унизил Ивонн Уикер, ты её изнасиловал. Ты её убил!

— Чёрт возьми, а как же презумпция невиновности, инспектор Дэвис? Я только нашел её. Но мы уже обсудили это, и это не имеет отношения к тому, о чем я спрашиваю. Вы бы так поступили, как Жальбер, особенно когда у него не было ничего нового, о чем спрашивать?

Дэнни слышит отдаленный шум вечеринки. Пауза затягивается, прежде чем Элла произносит:

— У каждого следователя свои методы.

— И это весь ваш ответ?

Она коротко и раздраженно смеется.

— Я не на суде. Не устраивай мне тут перекрестный допрос. Раз у тебя нет ничего по существу, я завершу этот р...

— Вам говорит что-нибудь имя Питер Андерссон? Андерссон с двумя "эс".

— А оно должно что-то говорить?

— Он — журналист в бесплатной газете под названием "Плейнс Трут". Они напечатали имя мисс Уикер. Это обычная процедура? Раскрывать имена жертв убийств, когда их ближайшие родственники еще не были оповещены?

— Я... их оповестили! — Элла Дэвис немного стушевалась. — На прошлой неделе!

— Но в "Телескопе" имени не было. Или, если было, они его не напечатали. Напечатала только газета "Плейнс Трут". А как насчёт моего имени? Его тоже опубликовали. Входит ли в процедуры КБР разглашение имён людей, которым не предъявлены обвинения?

Снова наступает молчание. Дэнни слышит слабый хлопок. Наверное, лопнул воздушный шарик на дне рождения.

— Твоё имя опубликовали? Ты уверен?

— Возьмите экземпляр и убедитесь сами. Мы знаем, кто это слил, не так ли? И знаем почему. У него нет ничего конкретного, только моя версия, в которую он отказывается верить. Не может поверить. Не хватает воображения, чтобы поверить. То же самое можно сказать и про вас, но вы, по крайней мере, не дали моё имя той единственной газетёнке, которая согласилась бы его опубликовать. Поэтому я и звоню вам.

— Дэнни, я... — Она замолкает, прежде чем, возможно, выразить сожаление. Дэнни подозревает, какое слово было на кончике её языка.

Она перефразирует:

— Кто угодно мог слить твоё имя в эту газету. Очень вероятно, один из твоих соседей по трейлерному парку. Это абсурд, что Фрэнк Жальбер якобы травит тебя.

— Так ли это?

— Да.

— Тогда позвольте поведать, что я знаю о "Плейнс Трут", — говорит Дэнни. — По дороге с работы я взял один экземпляр. Это мой предпоследний день. Меня уволили. За это я тоже вам благодарен.

Она ничего не отвечает.

— Там размещаются в основном рекламные объявления, перемешанные с местными новостями... плюс криминальные истории, которые все так любят. Всё, что угодно, от опрокидывания коров[35] до поджогов. Эта чёртова газета знает, чем привлечь читателей.

— Дэнни, мне кажется, что этот разговор уже затянулся.

Он продолжает.

— В штате "Плейнс Трут" нет правдоискателей. Они не проводят расследования. Андерссон и ещё пара человек просто сидят на своих задницах и ждут, пока новости сами к ним не приплывут. В данном случае, имя Уикер и моё. Кто-то снял трубку телефона и сообщил им наши имена.

— Если ты хочешь попросить меня выяснить, кто это сделал, то ты размечтался. Журналисты хранят свои источники в тайне.

Дэнни смеётся.

— Называть тех, кто работает в этой дешёвке, журналистами — это всё равно, что называть ученика из коррекционной школы Эйнштейном. Думаю, Питер Андерссон выдаст имя, если надавить на него. Как вы надавили на меня.

Наступает молчание, но она не завершает звонок. Слышен приглушённый шум вечеринки. Интересно, Лори — её дочь? Или племянница?

— Не настоящее имя, а то имя, которым представился информатор, — говорит Дэнни. — Если Андерссон вообще спрашивал имя, то Жальбер ответил бы, что он из полиции Маниту или дорожного патруля, и повесил бы трубку. Конечно, авторитетная газета не напечатала бы анонимную наводку без подтверждающего источника, но они это сделали, и с удовольствием. Это был он, инспектор. Я знаю это, и вы тоже.

— Прощай, Дэнни. Не звони мне больше. Если только не захочешь признаться.

Время рискнуть.

— Он сыплет случайными числами? Ни с чем не связанными числами, просто так, наобум?

Тишина.

— Не желаете говорить на эту тему? Ладно. Передайте имениннице... — начинает он, но она уже отключилась.

Он тут же звонит Стиви в Боулдер. Его брат отвечает, как всегда, словно записал голосовое сообщение на автоответчик.

— Вы позвонили Стивену Альберту Кофлину.

— Привет, Стиви, это...

— Знаю-знаю, — говорит Стиви, смеясь. — Дэнни-Дэнни-бо-бэнни, банана-фанна-фо-фэнни[36]. Как ты, брательник? — Этого приветствия Дэнни достаточно. Значит, Элла Дэвис не сказала Стиви, что его старший брат подозревается в убийстве. Она была... осторожна? Может, это нечто большее. Может, слово, которое он ищет, — дипломатична. Как бы неприятно это ни было признавать, Дэнни немного благодарен ей за это. Стиви — особенный, он потихоньку развивает социальные навыки, но эмоционально он очень хрупок.

— У меня всё пучком, Стиви. Тебе звонила моя подруга Элла Дэвис?

— Да, эта дама. Она сказала, что она из полиции, и ты помогаешь им в расследовании. Ты помогаешь им в расследовании, Дэнни-бо-бэнни?

— Пытаюсь, — говорит он, затем переводит разговор на другую тему. Они говорят о Недерланде, куда Стиви ходит в походы по выходным. Говорят о танцах, на которые Стиви ходил со своей подругой Джанет, и о том, как они трижды поцеловались, пока шли домой. Кто-то включает громкую музыку, и Стиви кричит, чтобы сделали звук потише, чего он никогда не сделал бы, будучи подростком; тогда он просто бил бы себя по голове, пока кто-нибудь не остановил бы его.

Дэнни говорит, что ему пора. Его гнев почти прошёл. Разговоры со Стиви благотворно на него действуют. Стиви говорит "окей", а затем добавляет привычное:

— Дай мне задачку!

Дэнни готов.

— "Фолджерс Спешл Роуст"[37].

Стиви смеется прекрасным, радостным смехом. Когда Стиви счастлив, он действительно счастлив. Он не умеет притворяться.

— Пятый ряд, верхняя полка справа, если идти к мясному отделу, цена двенадцать долларов и девять центов. На самом деле там "Классик Роуст". — Он доверительно понижает голос. — "Фолджерс Спешл Роуст" снят с производства.