— Любимчик учителя, — говорит Пэт, закатывая глаза.

Дэнни не отвечает, зная, что сейчас любое сказанное им слово будет ошибкой. Летних помощников оплачивает школьный департамент. Дэнни не хочет говорить или делать что-то, после чего Пэт Грейди (или его родители) побежит жаловаться начальству, как его обижали на работе. Поэтому он не будет называть Пэта ленивым маленьким придурком. Вероятно, в этом и нет необходимости. Пэт видит это на его лице и поворачивается к кладовой, чтобы отметиться, одной рукой подтягивая джинсы. Дэнни бы не удивило, если другую руку Пэт держал бы с высунутым средним пальцем.

"В июле этого парня уже не будет", — думает Дэнни. — "А у меня есть другие заботы. Разве нет?"

Джесси стоит в дверном проходе кабинета 12. Дэнни пожимает плечами. Джесси сдержанно ухмыляется и возвращается к перестановке парт. Дэнни включает полировальную машину. Когда возвращается Пэт (всё той же ленивой походкой), Дэнни велит ему заняться перестановкой парт в кабинете 10. Если Пэт сейчас только вякнет, Дэнни уволит его на месте. Но Пэт держит рот на замке.

Может, он не совсем придурок, в конце концов.

Свой телефон Дэнни держит в бардачке "Тойоты Тундры", чтобы не было соблазна отвлекаться на него во время работы (он видел, как Пэт и Джесси заглядывали в свои мобильники — Джесси всего один раз, Пэт неоднократно). Когда они заканчивают работу и идут на обед, он выходит к своей машине, чтобы посмотреть информацию о городе Ганнел. Тот находится в округе Дарт, в девяноста милях к северу. Не за границей Небраски, но рядом с ней. Дэнни мог бы поклясться, что за всю свою жизнь не бывал в округе Дарт, никогда не забирался так далеко на север, даже в округ Рипаблик, но, должно быть, он всё-таки там бывал. Он закидывает телефон обратно в бардачок и идёт к Джесси, который обедает с телефоном в руке за одним из столиков для пикника в тени спортзала.

— Вы забыли запереть машину. Она не пипикнула.

Дэнни ухмыляется.

— Любому, кто украдёт что-нибудь из неё, желаю удачи, ибо она ему не помешает. Машина наездила свою долю дороги. На счетчике почти двести тысяч миль.

— Держу пари, вы её любите. Мой отец обожает свой старый "Форд"-четвертонник.

— Вроде как люблю. Видел Пэта?

Джесси пожимает плечами.

— Наверное, ест в своей машине. Он обожает этот старый "Мусти". Думаю, ему следует лучше за ним ухаживать, но это просто моё мнение. Мы закончим новое крыло?

— Попытаемся, — отвечает Дэнни. — Если не получится, то всегда есть понедельник.

5

Тем вечером он звонит своей бывшей жене, что делает время от времени. В апреле он даже съездил в Уичито^[6] на её день рождения, подарил ей шарф — голубой, под цвет её глаз — и остался на чаепитие с тортом и мороженым с её новым парнем. С тех пор как он с ней развелся, они с Марджи стали ладить гораздо лучше. Иногда Дэнни даже обидно. А иногда он думает, что так и должно быть.

Они немного болтают, о том о сём, об общих знакомых, о глаукоме её матери и о том, как дела у брата Дэнни на работе (великолепно), а потом он спрашивает, не ездили ли они когда-нибудь на север, возможно, в Небраску, может, во Франклин или Бивер-Сити. Обедали ли они, скажем, в Бивер-Сити?

Она смеётся — не совсем своим прежним ехидным смешком, который доводил его до белого каления, но похожим на него.

— Я бы никогда не поехала с тобой в Небраску, Дэнно. Канзас скучен, что ли?

— Ты уверена?

— Абсолютно, — отвечает Марджи, затем сообщает ему, что, по её мнению, Хэл — её новый парень — скоро сделает ей предложение. Приедет ли Дэнни на свадьбу?

Дэнни отвечает, что приедет. Она спрашивает, следит ли он за собой, имея в виду, не пьёт ли он снова. Дэнни говорит, что да, следит и советует ей смотреть по сторонам, переходя дорогу (их старая совместная шутка), а затем кладёт трубку.

"Никогда бы не поехала с тобой в Небраску, Дэнно" — её слова.

Дэнни бывал в Линкольне пару раз и однажды в Омахе, но эти города находятся к востоку от Уайлдера, а Ганнел — на севере. И всё же он наверняка там бывал, а теперь просто забыл об этом. Может, в те дни, когда пьянствовал? Вот только он никогда не садился за руль, будучи в стельку пьян, боясь потерять права или натворить дел на дороге.

"Я был там. Должно быть, в те времена, когда окружная дорога была ещё асфальтированной, а не грунтовой".

Он засиживается допоздна и долго ворочается, прежде чем окончательно вырубиться, боясь, что сон вернётся. Но сон не возвращается, хотя на следующее утро остается таким же ясным и чётким: заброшенная, пустынная бензоколонка, полумесяц, бродячий пёс, торчащая рука и браслет с подвесками.

6

В отличие от многих мужчин своего возраста и положения, Дэнни не пьет (во всяком случае, сейчас), не курит и не жует табак. Он любит профессиональный спорт и может поставить пять долларов на Суперкубок ради интереса, но в основном не играет в азартные игры — даже не покупает лотерейные билеты за два бакса в день зарплаты. Он также не бегает за женщинами. В его трейлерном парке есть одна дама, к которой он время от времени наведывается, Бекки (таких женщин раньше называли "соломенной вдовой"[7]), но это, скорее, дружба, чем то, что на дневных ток-шоу называют "серьёзными отношениями". Иногда он остается у Бекки на ночь. Иногда приносит ей продукты или присматривает за её дочерью, если Бекки нужно куда-то съездить по делам или сходить к парикмахеру. У них много общего, но любовь там и не ночевала.

В субботу утром он складывает в ссобойку пару сэндвичей и кусок пирога, который Бекки принесла после того, как он починил выхлопную трубу на её старенькой "Хонде Цивик". Наполняет свой термос черным кофе и отправляется на север. Если он заглянет за ту заброшенную заправку и ничего там не обнаружит, то с удовольствием поест, но если он увидит то, что уже видел во сне, то, аппетит, вероятно, пропадёт.

Джи-пи-эс на его телефоне помогает ему добраться до Ганнела к десяти тридцати. День выдаётся типичный для Канзаса — жаркий, яркий, ясный и не очень интересный. В городке нет ничего, кроме продуктового магазина, магазина сельхозтоваров, кафе и ржавой водонапорной башни с надписью ГАННЕЛ на боку. Через десять минут после того, как Дэнни выезжает из города, он видит окружную дорогу F и сворачивает на неё. Она асфальтовая, а не грунтовая. И тем не менее всё внутри него сжимается, а сердце бьется так сильно, что он ощущает его в шее и висках.

Кукуруза окружает дорогу с обеих сторон. Кормовая кукуруза, не для человека. Как и во сне, она еще не достигла внушительной высоты, но для конца июня выглядит замечательно и к августу вырастет до шести футов.

"Дорога заасфальтирована и этим отличается от проклятого сна", — думает он, но через две мили асфальт заканчивается, и начинается грунтовка. Еще через милю он останавливается посреди дороги (это не опасно, так как никакого движения нет). Прямо перед ним справа стоит дорожный знак, на котором аэрозольной краской написана непристойщина. Непонятно, как он мог видеть это во сне, но тем не менее видел. Дорога поднимается в горку. Еще через четверть мили, а может, и меньше, он увидит очертания заброшенной бензоколонки.

"Разворачивайся", — думает он. — "Ты туда не хочешь, и никто тебя не заставляет, так что просто разворачивайся и езжай домой".

Но есть одна маленькая деталь: он не может этого сделать. Его любопытство слишком сильно. А еще где-то рядом околачивается собака. Рано или поздно она откопает тело и осквернит и без того несчастную девушку или женщину. Если он этого допустит, то это будет преследовать его дольше и ужаснее, чем сам сон.

А он уверен, что рука принадлежит женщине? Да, из-за браслета с подвесками. Уверен ли он, что её убили? А зачем кому-то ещё понадобилось бы закапывать её за заброшенной бензоколонкой где-то у чёрта на куличках?