Тем же громким голосом. Люди начали скапливаться в начале и конце мясного ряда: кто-то толкал свои тележки, кто-то просто глазел.

— Или можем пообщаться здесь. Выбор за вами.

"Чтобы все слышали", — думает Дэнни. — "Тебе бы это понравилось, не так ли?"

— Пойдем на компромисс. Выйдем наружу.

Дэнни не дает Жальберу шанса возразить, просто проходит мимо него (сдерживая огромное желание толкнуть его плечом по пути) и направляется к выходу. Инспектор и не смог бы его удержать; Дэнни тяжелее его на пятьдесят или шестьдесят фунтов, а у Жальбера снова нет оружия, только его значок, пристегнутый к ремню. Его удостоверение инспектора на шнурке висит на шее. Дэнни не смотрит, следует ли Жальбер за ним.

Кассирши перестали работать на своих кассах. Двух из них он знает ещё по средней школе. Он вообще много кого знает из школы, потому что работает там с тех пор, как уехал из Уичито. Когда двери с надписью "ВЫХОД" раздвигаются, выпуская его в теплую канзасскую ночь, ему внезапно приходит в голову, что никто из тех, кого он встретил в проходе, не поздоровался с ним, хотя он узнал нескольких из них, включая пару учителей.

Миновав белый свет, падающий на тротуар из окон супермаркета, он поворачивается лицом к Жальберу.

— Ты меня преследуешь.

— Я веду это дело. Если кого и преследовали, так это бедную мисс Ивонн. Ты допреследовал её до смерти. Разве нет?

Вспоминая какой-то телесериал, Дэнни отвечает:

— Сам спросил — сам ответил.

— Мы проверили твой телефон. В журнале локаций очень много промежутков. Мне нужно, чтобы ты объяснил каждый из них. Если сможешь.

— Нет.

Брови Жальбера — такие же шерстистые и спутанные, как и его редеющие волосы — взмывают вверх. У Дэнни возникает странная мысль: "Он преследует меня, но, возможно, и я его преследую. Эти круги под его глазами стали глубже и темнее, как мне кажется".

— Нет? Нет? Разве ты не хочешь, чтобы тебя исключили из числа подозреваемых, Дэнни?

— Ты этого не хочешь. Это последнее, чего ты желаешь. — Он указывает на ярко-желтую надпись КБР на груди ветровки Жальбера. — Можешь прям рекламный щит носить "Эй, ты похудел?"

Жальбер изо всех сил пытается сохранить невозмутимое выражение лица и не выказывать удивления, однако ему это не удаётся, как кажется Дэнни. Или он выдает желаемое за действительное? Всё возможно.

— Мне нужно, чтобы ты разъяснил все эти пробелы, Дэнни. Как можно боль...

— Нет.

— Тогда ты будешь видеть меня часто. Ты же это понимаешь?

— Как насчет полиграфа? Мне вернули машину, и я смогу поехать в любой день на следующей неделе, так как ты позаботился о том, чтобы я потерял работу.

Жальбер демонстрируют свои зубья-колышки. "Наверное, ест много мягкой пищи", — думает Дэнни.

— Меня всегда забавляло, когда такие люди, как ты, социопаты, обвиняют во всех своих несчастьях других.

— Полиграф, инспектор. Что насчет полиграфа?

Жальбер машет рукой перед лицом, будто отгоняя надоедливую муху.

— Социопаты легко обманывают полиграф. Это доказанный факт.

— Или ты боишься, что он покажет, что я говорю правду.

— Двадцать один, — говорит Жальбер.

— Что?

— Ничего.

— У тебя с головой всё в порядке? — Дэнни получает огромное удовольствие от этого вопроса. Это низко, это подло, но его только что унизили перед его городом. Тем, что когда-то было его городом, во всяком случае.

Жальбер произносит:

— Ты убил ее.

— Нет, не убивал.

— Ну же, признайся. Сними груз, Дэнни. Тебе станет легче. Здесь только ты и я. На мне нет жучка, и ты можешь потом всё отрицать. Сделай это для меня и для себя. Сбрось камень с души.

— Мне не в чем признаваться. Мне приснился сон. Я поехал туда, где она была похоронена. Я сообщил полиции. Вот и всё.

Жальбер смеется.

— Ты упёртый, Дэнни. Я признаю в тебе это. Но и я тоже.

— Есть идея. Если ты считаешь, что это сделал я, предъяви мне обвинение. Арестуй меня.

Жальбер молчит.

— Не можешь, да? Спорю, ты уже поговорил с окружным прокурором Уайлдер-Сити, и он сказал, что у тебя недостаточно улик. Ни судебно-медицинских доказательств, ни видеозаписей, ни свидетелей. У тебя есть только старик, который видел меня у "Тексако", но это было в тот же день, когда я сообщил о трупе, так что он ничем тебе не поможет. В общем, инспектор, ты облажался.

Что забавно, размышляет Дэнни, потому что он тоже облажался. Жальбер постарался.

Жальбер ухмыляется и указывает пальцем на Дэнни. Эта ухмылка напоминает ему четвертинку луны из его сна.

— Ты сделал это. Я это знаю, ты это знаешь, двадцать восемь.

Дэнни говорит:

— Я пойду обратно в магазин. Можешь следовать за мной, если хочешь. Я не могу тебя остановить, и ущерб ты уже нанёс, когда слил мое имя той туалетной газетёнке.

Жальбер не отрицает этого, но не следует за Дэнни обратно в "Ай-джи-эй". Его работа завершена. Все смотрят на Дэнни, пока он делает покупки. Некоторые, когда видят, что он приближается, даже сворачивают с дороги.

29

Он возвращается домой, в свой трейлер в "Оук-Гроув". Раскладывает продукты по местам. Он позволил себе купить коробочку "Набиско Пинуилс" — своего любимого печенья — и намеревался съесть пару штук за просмотром телевизора. Теперь он не хочет ни смотреть телевизор, ни уж точно есть никакого печенья. Если бы он попытался съесть хоть одно, то, наверное, подавился бы. Такой злости он не испытывал со школьной поры, когда над ним издевался один бугай, и определенно никогда не чувствовал себя таким... таким...

— Таким загнанным в угол, — бормочет он.

Заснет ли он этой ночью? Только если сможет успокоиться. А он хочет успокоиться, хочет взять себя в руки. Жальбер выглядел так, будто вообще не спал, и ему бы хотелось, чтобы Дэнни разделил его участь. "Измотайся, Дэнни, сделай какую-нибудь глупость. Может, ударишь меня? Подумай, как тебе станет хорошо! Попробуй!"

Можно ли как-то снять хоть часть этого давления, часть напряжения? Возможно.

Он достает бумажник и перебирает карточки. Оба следователя дали ему визитки со своими номерами КБР и добавочными номерами на лицевой стороне и номерами мобильных на обратной. Просто на случай, если он устанет от своей невероятной сказки про сон и решит поведать им, что же произошло на самом деле. Он кладет карточку Жальбера обратно в бумажник и звонит на сотовый Дэвис. Она отвечает на первый же звонок, происходящее рядом с ней (или, возможно, вокруг нее) почти заглушает её "алло". Это фальшиво исполняемая юными голосами песенка "С днем рождения".

— Алло, инспектор Дэвис. Это Дэнни Кофлин.

На её конце наступает минута молчания, как будто она не знает, как реагировать на звонок от главного подозреваемого в 7 часов вечера. Он думает, что застал её врасплох так же, как Жальбер застал врасплох его, и это кажется справедливым... по крайней мере, в его нынешнем раздраженном настроении. Пауза длится достаточно долго, чтобы Дэнни услышал "С днем рождения, дорогая Лори, с днем рождения тебя", а затем Дэвис приходит в себя.

— Дай мне секунду. — Затем, обращаясь к участникам вечеринки (Дэнни предполагает, что это вечеринка), говорит. — Мне нужно ответить на этот звонок.

Пение стихает, когда она переходит в более уединённое место. У него достаточно времени, чтобы подобрать правильный глагол. Разговаривал? Нет. Опрашивал? Нет, совершенно неправильно. Допрашивал? Теплее... но тоже неверно. И тут до него доходит.

— Чем могу помочь, Дэнни?

— Полчаса назад, когда я покупал продукты, ваш напарник устроил мне засаду в супермаркете.

Еще одна пауза. Затем она говорит:

— У нас по-прежнему имеются вопросы о твоих местонахождениях в те три недели, которые нас интересуют. Я поговорила с твоим братом, и он подтвердил, что ты был у него в первые выходные июня. У него аутистическое расстройство?