— Райн, — сказал он. — Вы пойдёте со мной?

— Конечно, — сказала она ему.

К нему вернулось смутное подозрение.

— Скажите мне, — взмолился он, — это потому, что вы знаете, что для вас нет возврата, или…

— Солнечной системе угрожает опасность, — просто ответила она. — Солнце должно быть спасено, и вы единственный человек в мире, который может это сделать. Я хочу, чтобы Солнце было спасено.

— Но почему? — спросил он.

— Потому что, — ответила она.

Кэрролл покачал головой. Вопрос и ответ были одинаковыми. Человек, инопланетянин, животное, растение или минерал — один и тот же вопрос и один и тот же ответ!

Райнегаллис снова усмехнулась.

— Пойдите прочь! — сказала она. — Но оставьте телепорт включённым. Я приду, как только оденусь.

Он кивнул, встал и прошёл через телепорт. Примерно через десять минут Райнегаллис последовала за ним, и они снова оказались в лаборатории дома Кэрролла в Висконсине.

На мгновение их взгляды встретились.

— Итак, — спросила Кэрролл, — что такое излучение Лоусона?

— Мне следует знать? — спросила она вместо ответа.

— Думаю, да.

— Почему?

— Как эмиссар, вы должны.

Она рассмеялась.

— Я по-прежнему не могу дать никаких фактов, Джеймс. Я не могу. Я человек.

Он посмотрел на неё сверху вниз, воспоминание о её поцелуе было очень сильным.

— Бывают моменты, — сказал он задумчиво, — когда вы, несомненно, человек!

Она опустила глаза. Затем снова подняла их.

— Я очень мало знаю об этом, — сказала она ему. — Практически ничего, кроме того, что вы мне рассказали. Много знаю о инопланетной математике и науках. Я думаю, что где-то в лабиринте данных найдётся ответ, который вы ищете.

— И это, — ответил он, — может быть либо случайным утверждением, основанным на хорошем предсказании, либо замечанием инопланетянина, который знает, где спрятано тело, но не скажет ничего, кроме «Становится теплее».

— Так что же нам делать? — спросила она. — Оставим всё как есть, вернёмся к старому бессмысленному спору о моём психическом состоянии или забудем обо всём этом и приступим к настоящему расследованию?

— К расследованию, — сказал он. — Вы чертовски хороший библиотекарь, Райн. Составьте таблицу, а я попробую разобраться.

Райнегаллис подошла к чертёжному столу и села.

— Я всегда утверждал, что излучение Лоусона было побочным продуктом сверхсветовых путешествий, — сказал он. — Игнорируя аргументы об инопланетянах и тому подобном, в настоящее время у нас есть веские тому доказательства. К Терре приближается тело состоящее из отрицательной материи. Эта отрицательная материя приближается к Терре со скоростью, не просто превышающей скорость света, а в несколько сотен раз превышающей скорость света.

Он сделал паузу. Затем тяжело осел.

— В чём дело? — спросила она, увидев выражение ужаса на его лице.

— Фотографии, — мрачно сказал он.

— Да?

— Можно ли услышать винтовочную пулю, летящую быстрее звука, до того, как она долетит до цели? — загадочно спросил он.

— Нет.

— Значит, тело, летящее быстрее света, нельзя увидеть до того, как оно долетит до цели! На этих снимках видна область неба и несколько звёздных катастроф, произошедших много лет назад, когда свет покинул это место, если только…

— Если только что?

— Если только телескоп, созданный на основе эффекта телепортационного зеркала, не улавливает излучение, которое распространяется быстрее света.

Райнегаллис кивнула.

— Если космические тела могут перемещаться быстрее света, — сказала она, — то логично предположить, что некоторые формы энергии также могут перемещаться быстрее света. В конце концов, материя — это одна из форм энергии.

Кэрролл тихо улыбнулся.

— Это отрицательная материя, — сказал он. — И, насколько я смог рассчитать, единственное, что может избежать эйнштейновского увеличения массы с увеличением энергии — это какой-нибудь объект с отрицательной массой. Но отрицательная масса — такой же бессмысленный термин, как и отрицательная энергия.

— Джентльмен по имени Дирак получил Нобелевскую премию за постулирование состояний с отрицательной кинетической энергией, — сказал Райн.

— Позитроны, — кивнул Кэрролл.

— Тогда в этом должен быть смысл.

— Это так. Нормальное тело, обладающее энергией, стремится рассеять её, передавая избыток другим телам, обладающим меньшим количеством энергии, чем оно. Тело, обладающее отрицательной энергией, требует, чтобы к нему была приложена энергия для достижения состояния энергетического равновесия.

Позитрон, согласно Дираку — это состояние отрицательной кинетической энергии, которое удовлетворяется только тогда, когда к нему прикладывается энергия электрона. В процессе, известном как «рождение электронно-позитронных пар», когда жёсткая гамма-волна ударяет по веществу и высвобождает электрон и позитрон, на самом деле происходит отделение электрона от его позитрона, в результате чего на энергетическом уровне образуется «дыра».

Это как человек, чьи счета не оплачиваются, а просто покрываются письменными и заверенными чеками. Отправьте один чек, и со счёта этого человека будет списана сумма. Однако позитрон насыщается очень быстро, поскольку имеется большой избыток свободных электронов, которые должны занять своё место.

Они нейтрализуют позитрон, и в результате этого процесса снова образуются жёсткие гамма — лучи — с таким же содержанием энергии, которое требуется для «рождения пар» в первую очередь. Около миллиона электрон-вольт с лишним, — добавил он.

Она на мгновение заколебалась.

— Теперь — об этой отрицательной массе, — сказала она.

— Здесь всё просто, — сказал он. — Очень просто. Отрицательная масса — это единственное, что может превышать скорость света. Аналогично, отрицательная энергия — это единственный вид энергии, который может распространяться со скоростью, превышающей скорость света. Итак, давайте поиграем с уравнениями, пока не сможем воспроизвести то же самое.

Райнегаллис кивнула, взяла карандаш и выжидающе посмотрела на него.

— Запишите, — сказал он с улыбкой, — первое уравнение, которое когда-либо отражало истинную взаимосвязь между массой и энергией. Энергия «E» равна массе «M», умноженной на квадрат скорости света, «C²».

— И что дальше?

— И с этого момента мы начинаем жонглировать, пока не выясним, как ввести отрицательный множитель. И я не имею в виду деление на квадратный корень из минус единицы, — сказал он ей.

Доктор Поллард поднял глаза на мужчину, стоявшего перед его столом.

— Мистер Поллард…

— Гэллоуэй, — сказал он, — вы можете считать себя правым, но с этической точки зрения вы неправы.

— К чёрту мораль и нравственность! — прорычал брат Райнегаллис. — Этот псих снова похитил мою сестру.

— Не без её помощи, — улыбнулся Поллард.

— Да хоть с помощью, его всё равно повесят! — крикнул Кингстон Гэллоуэй. — Он пытался убить её однажды и может попытаться снова.

— Послушайте, — тихо сказал Поллард. — Бывают времена, когда личность и индивидуальность ничего не значат. Я так же хорошо отношусь к своей жизни, как и вы к своей. И всё же я чувствовал бы себя недочеловеком, если бы позволил себе и своим идеям встать на пути цивилизации.

— Перестаньте рассуждать как высшее существо и переходите к фактам, — заорал Кингстон Гэллоуэй.

— Хорошо. Джеймс Форрест Кэрролл — единственный человек в мире, который может спасти Терру от неминуемого уничтожения. Ваша сестра может ему помочь.

— Как? — спросил Кингстон.

— Рита — превосходный библиотекарь. Она способна запоминать факты и цифры лучше, чем большинство людей. У неё почти эйдетическая память. Независимо от того, в здравом ли уме Кэрролл или он полностью шизофреник-параноик, его утверждения и теории надёжны, если они основаны на его собственных доводах.