Я зашагал вперёд, а Огава Хана, быстро перебирая ногами, нагнала меня и сразу же спросила:

— Кацураги-сан, так вы не из Токио? — поинтересовалась она.

— Уж больно часто меня стали об этом спрашивать. Объявление, что ли, на двери кабинета повесить? — усмехнулся я. — Нет, я из префектуры Осака.

— Ого! Хороший город. Почему же вы переехали?

Рассказывать в очередной раз про дно, в котором я работал до этого, мне не хотелось.

— Захотелось сменить обстановку, — уклончиво ответил я. — Лучше расскажите о себе, Огава-сан. Раз уж судьба свела нас сегодня вечером, мне бы хотелось побольше узнать о своей медсестре.

Лицо Огавы вновь налилось краской. Я намеренно подбирал фразы, которые заставят мою медсестру понервничать. Всё-таки я уже начал понимать, к чему всё это представление. Поэтому мне захотелось вывести её на эмоции и понаблюдать за ними.

— Вы можете… Называть меня Ханой, если это уместно, — предложила Огава, поправляя волосы.

— А у нас с вами уже настолько близкие отношения, Огава-сан? — улыбнулся я. — Что ж, ладно. Хана — так Хана. В таком случае можешь звать меня Тендо. Но только не на работе. Субординацию никто не отменял.

— В-вечно вы… То есть — ты. Вечно ты говоришь про субординацию, Тендо-кун, — надулась Хана.

— А ты как думала? Что мы будем и на работе общаться, как друзья? Нет, Хана-тян, работу и личную жизнь нужно разделять — иначе пострадает и то и другое.

— Иногда мне кажется, что ты куда старше, чем кажешься на первый взгляд, — вздохнула Хана. — Либо это я ещё не повзрослела.

— Мы опять ушли от темы. Я попросил тебя рассказать о себе. Мне уже хорошо известно, как тщательно клиника Ямамото-Фарм отбирает своих сотрудников. Непросто было устроиться сюда?

— Ты даже не представляешь, Тендо-кун, какой цирк устраивают представители Ямамото-Фарм в колледжах, где обучаются медсёстры! — воскликнула Огава. — К окончанию обучения часто приходят люди из разных медицинских организаций и предлагают трудоустройство. В зависимости от престижности заведения, кто-то смотрит оценки, кто-то готов с руками и ногами оторвать даже троечников… Но наши представители — это отдельная тема.

— Заинтриговала, — хмыкнул я. — Продолжай. Правда, я уже догадываюсь, о чём пойдёт речь.

— Да они чуть ли не конкурс красоты устраивают! — взмахнула руками Хана. — Сначала тщательно выверяют оценки, выделяют из студенток пять-шесть отличниц, а затем выбирают из них самую красивую. Её берут на работу, и то — после долгого душного собеседования.

— У твоих однокурсниц, скорее всего, не было шанса, Хана-тян, — сказал я.

— Ой, что это, Тендо-кун? Комплимент? — удивилась Огава. — Очень непохоже на тебя.

— Ты сравниваешь доктора Кацураги и Тендо, — ответил я. — Это немного разные люди. Как я уже и сказал — работу и личную жизнь нужно уметь разделять.

Мы вышли на мостик, что был перекинут через пруд, и остановились у перил.

— Эх, жалко, что сейчас не весна, Тендо-кун, — вздохнула Огава. — Почти целый год придётся ждать, чтобы показать тебе, как цветёт сакура.

— Я уже бывал на празднике Ханами, — солгал я.

Не хватало ещё, чтобы и Огава посчитала, что я какой-нибудь гайдзин. Пришлось специально упомянуть национальный японский праздник, суть которого — наслаждение от наблюдения за цветущей сакурой.

— Я это понимаю, Тендо-кун, но вряд ли в Осаке есть такой же красивый уголок, как парк Синдзюку. Здесь каждую весну собирается чуть ли не все жители Токио! В следующем году нам нужно будет обязательно сюда прийти.

Огава явно торопила события. И сильно приукрашивала уникальность парка Синдзюку. И всё это для того, чтобы ещё раз вытащить меня на совместную прогулку. Она решила использовать всю артиллерию разом. Я это прекрасно понимал, но сама Хана, скорее всего, думала, что наше «свидание» идёт чётко по её плану.

— Давай присядем, Хана-тян, — предложил я и указал на столики около кафе, что виднелось за мостиком.

Мы взяли по баночке холодного сока и уселись за свободный столик с видом на пруд. Полчаса мы вели непринуждённую беседу, скача между темами о работе и о моей личной жизни, которой Хана очень сильно интересовалась.

В конце концов решил, что пора бы уже раскрыть все карты.

— Хана-тян, — перебил девушку я. — Давай не будем друг другу лгать.

— Э… Это ты о чём, Тендо-кун? — напряглась Огава.

— Нет ведь никакой подруги, которая позвала меня на свидание. Я прав? — улыбнулся я.

— С чего вы… ты это взял? — воскликнула Хана и неловким жестом пролила сок на свою сумку. — Да что ж такое!

Огаве захотелось выругаться, но она вовремя прикрыла рот рукой.

— Да, Тендо-кун, — сдалась она. — Ничего-то от твоего взгляда не скрыть. Ни болезней, ни намерений.

Уж в этом-то она была права. Её пульс подскочил до ста восьмидесяти. Последний раз я доходил до такой отметки только на интенсивной пробежке. Огава же умудрилась разогнать сердечный ритм на ровном месте.

— Я солгала тебе, прости, — Огава опустила голову и принялась стряхивать липкий сок со своей сумки. — Я просто не знала, как к тебе подступиться! Предложила бы в лоб — ты бы стопроцентно мне отказал.

— Возможно, — кивнул я. — Но мне очень интересно, а какова же была твоя тактика? Ты полагала, что мы прогуляемся, затем я мысленно сравню твою вымышленную подругу с тобой и сделаю вывод, что лучше проводить время с девушкой, которая хотя бы приходит на свидание?

— Ну… Приблизительно так я себе это и представляла, да… — нервно хохотнув, прошептала Огава. — Вы сильно злитесь, Кацураги-сан?

Ух и напугал я её. Аж вернулась на официальное обращение!

— Расслабься, Хана-тян, — попросил я. — Честно говоря, мне не нравится, когда дружба или любые другие взаимоотношения начинаются со лжи. Но я вижу, что ты не задумывала ничего плохого.

— Значит, мы с тобой… — Хана вопросительно посмотрела на меня.

— Будем друзьями, — сказал я, явно разочаровав Хану.

Огава Хана очень симпатичная и, я бы даже сказал, сексуальная девушка, но пока она не научится держать рот на замке — ни о каких интрижках с ней и речи быть не может. Если я дам ей зелёный свет — велика вероятность, что уже в понедельник об этом будет знать вся клиника. Такие проблемы мне не нужны. Пусть для начала научится строго исполнять все мои поручения, включая просьбы — не лезть в личную жизнь, и тогда ещё можно будет подумать над её намёками.

— Прости меня ещё раз, Тендо, — склонила голову Хана. — Мне не стоило тебя обманывать. Но… Мне интересно, а как ты меня раскрыл?

— Это было очевидно с самого начала, — рассмеялся я. — Слишком много несостыковок в этой истории. Включая метро.

— А что не так с метро? — недоумевала Хана. — Там ведь, правда, связь не всегда ловит.

— Хана-тян, ты уже говорила мне, где живёшь. В трёх кварталах от работы. Хочешь сказать, что ты на метро проезжала это расстояние?

— Да как ты всё запоминаешь, Тендо-кун⁈ — воскликнула она. — Я уже и сама забыла, что говорила об этом.

— Такая у меня работа, — усмехнулся я. — Постоянно держать в уме большой объём информации.

— Тебе надо было на следователя учиться, а не на врача, — улыбнулась Хана. — Хотя, мне кажется, что ты сейчас на своём месте. Таких, как ты, даже в клинике Ямамото-Фарм очень мало. У нас много способных врачей, я со многими из них сидела на приёме. Но твоя работа… Это что-то с чем-то.

Хана закончила протирать сумочку и неожиданно вздрогнула. Девушка запустила в неё руки и принялась судорожно копаться в своих вещах.

— Да где же… — бормотала она себе под нос.

— Что-то потеряла? — спросил я.

— Да! Ключи от квартиры! — заикаясь от волнения, ответила она. — Нет… Я ведь выкладывала их в нашем кабинете. Неужели забыла…

— Погоди, как ты могла забыть их в кабинете? — не понял я. — Ты же после этого возвращалась домой.

— Нет, не возвращалась! — воскликнула Хана.

— Тогда каким образом умудрилась нарядиться перед встречей со мной?