Прежде чем начать своё представление, Скай отыскал в толпе Нору. Сейчас он был очень рад, что девочка не умела писать и потому на куске картона красовалась короткая надпись без упоминания о помощи дочери погибшего сослуживца, как это изначально планировалось. Потому как Станик, этот мерзкий рабовладелец, мог бы существенно усложнить задумку дроида. Ведь он прекрасно знал, что на самом деле Нора — это рабыня, которая только недавно прибыла с партией живого груза и никак не могла являться той, за кого выдавал её Скай.

Разумеется, напрямую об этом Станик не заявил бы, чтобы избежать вопросов уже к самому себе и не раскрыть свои тёмные делишки. Но достаточно было лишь намекнуть, что он сомневается в правдивости слов Ская и дроиду попросту нечем было бы крыть. Одно дело строить печальные глазки пьяным шахтёрам, которые даже не подозревают, что их дурят, и совсем другое пытаться развеять чьи-либо вполне обоснованные сомнения.

Нельзя было допустить, чтобы события развивались, следуя подобным сценарием.

Поэтому, увидев рядом с Норой старика Блюма, дроид пришёл в неописуемый восторг. Он моментально отправил доктору сообщение, потребовав чтобы тот незамедлительно увёл девочку в сторону, подальше с глаз и они затерялись среди толпы.

И когда старец с ребёнком исчезли, пришло время воплотить задуманное и разыграть карту «боевого братства».

Несмотря на то, что Ская я знал, так сказать, с самого его «рождения», моя челюсть лишь чудом не отвисла до самой земли. По большей части, только благодаря моему железному самообладанию. Пора было смириться и признать, что к его выходкам привыкнуть вряд ли получится.

Дроид взял и во всеуслышание назвался ветераном сражения за какую-то очень далёкую планету. Я о такой никогда даже не слышал. Поэтому слегка запереживал, что если у меня что-нибудь спросят, то обман тут же вскроется. Ведь я и название толком не запомнил.

Военный нехотя тоже представился в ответ. Ни о каком доверии речи не шло, но, похоже, он решил не пороть горячку и сперва спокойно выслушать дроида.

— Сержант Данко Валис, силы коалиции Содружества, сто шестой ремонтный батальон, вторая ремонтная рота, взвод ремонта связи.

Однако стоит отдать ему должное — дроид сразу по максимуму отрезал меня и остальных из экипажа от своей лжи. К тому же, он и себя постарался выгородить и обезопасить, сделав с одной стороны напрямую причастным к событиям на Кастории-6, а с другой — если можно так выразиться, сохранить некоторую дистанцию. Для этого Скай наплёл, что в состав 106-го он попал вместе с наспех сформированным ополчением.

Когда это необходимо дроид был совсем не глуп. Потому он сделал так, чтобы бравый вояка задавал вопросы только ему одному. Ведь в самом деле, то что мы путешествуем на одном звездолёте не означает, что должны знать биографии друг друга.

Поэтому я стоял, молча слушал и только удивлялся фантазии дроида. Выдумать такое много ума не нужно. А вот заставить всех поверить в подобное — это по истине задача не из лёгких.

А дроид врал, не краснея, и его ложь казалась настолько убедительной, что окружающие шахтеры слушали его с интересом. Некоторые даже проникались симпатией. Скай травил заготовленные заранее солдатские байки, которые, несмотря на вымышленный характер, казались абсолютно правдоподобными и невероятно реалистичными.

Дроид рассказывал, как попал со своим взводом в окружение, и как, чтобы выбраться, им пришлось сражаться с имперскими боевыми роботами класса «Мамонт».

— Мало того, что в живой силе соотношение один к пяти. Не в нашу пользу, конечно. Так ещё и два «мамонта» с флангов заходили, а у нас вообще ничего бронебойного. Помимо импульсников и осколочных гранат, только реактивные копья, и тех всего три штуки оставалось. Мы понимали, что шансов нет, но продолжали на что-то надеяться. По крайней мере, сдавать никто даже не думал. Как оказалось всё что мы делали было зря… нас… немного позже… свои же… никогда их не прощу.

Дроид ненадолго прервался, словно пытался вспомнить, что происходило дальше.

— С одной стороны наш, уже совсем неполный взвод, с другой два «мамонта» и до чёрта тяжёлой вражеской пехоты… Наверняка у противника там было ещё что-нибудь интересное. Всё-таки мы не могли видеть всего, что у них там припасено. Только то, что прямо перед нами. Вот штабные и посчитали, что это выгодный размен. Они нас даже не предупредили. Просто выжгли всё, что только смогли.

Скай вновь замолчал и… зажмурился. Насколько нелепо это выглядело, когда цифровые, ненастоящие глаза закрылись, настолько же это и пробирало до дрожи, до комка подступившего к горлу. Сержант едва слышно скрипнул зубами. Среди шахтёров многие непроизвольно, сами того не замечая, заиграли желваками и сжали кулаки от злости.

Отношения внешних миров и Митрополии всегда были напряжены. И подобные жертвы во время боевых действий лишь подливали масло в огонь.

В воцарившейся гнетущей тишине, многие из присутствующих камнеедов тоже прочувствовали, насколько велика была ненависть к подобной несправедливости и предательству. На какое-то мгновение гнев переполнил каждого. Люди ощутили ярость и злость, сквозящие в голосе дроида.

Правда, касалось это далеко не всех. У многих на лицах читалось выражение, в лучшем случае, непринятия, в худшем — плохо скрываемой ненависти. Скай затронул очень сложную и, для многих, больную тему. Жители Содружества ещё не скоро забудут о жестокости армии Доминиона.

И если Скай в итоге на чём-нибудь проколется, тогда жди беды. Подобную ложь ему никто и ни за что не простит. Да что там ему, уверен, что мне тоже хорошенько достанется. Только потому что мы, вроде как, знакомы и вместе путешествуем.

Скай извинился за вынужденную заминку. Затем в красках описал всё, что остаткам отряда пришлось пережить дальше.

Те немногие, кому удалось выжить после орбитальной бомбардировки, превратившей всё вокруг на многие и многие километры в безжизненную, выжженную пустыню, очень скоро пожалели, что уцелели. Их попросту бросили умирать посреди заражённой радиацией пустоши.

Скай перечислял имена павших товарищей. Искусственный голос дроида звучал настолько печально, что казался даже более человечным, нежели это присуще людям.

Даже мне было трудно сдержать эмоции.

Под конец изначально враждебный настрой сержанта перестал сквозить скепсисом и недоверием. На смену пришло понимание и принятие — дроиду удалось его убедить. Ещё немного и у нас мог появиться союзник, в лице строгого камнееда, который так удачно оказался военным в отставке.

Собравшиеся вокруг шахтёры, как и я, внимательно слушали дроида практически не издавая ни звука. Даже те, кто ни капли не верил дроиду, старались не мешать и шикали на соседей, если те начинали шуметь.

Я в очередной раз мысленно похвалил Ская. Нужно очень постараться, чтобы настолько сильно увлечь толпу подвыпивших работяг.

Даже офицер Маеда не стала мешать. А ведь совсем недавно она изо всех сил нас поторапливала, желая как можно скорее со всем разобраться и закончить свою рабочую смену. Её мотив оставался для меня загадкой.

Стоило мне об этом подумать и Станик, будто прочитав мои мысли, пожаловался охраннице, что мы просто тянем время. Но та лишь пожала плечами, желая дослушать историю Ская.

Тогда Станик обратился уже к вояке:

— Сержант, ты правда веришь в весь этот бред? Только посмотри «кого», точнее «что» ты слушаешь.

Ублюдок апеллировал к тому, что Скай, даже будь при своём теле, оставался всего лишь тренировочным дроидом, предназначенным для спаррингов по рукопашному бою. И по умолчанию не способен вести боевые действия из-за заложенных в его систему защитных директив.

Среди шахтёров послышалось недовольство. Как говорится, от любви до ненависти один шаг. Станик посчитал, что раскрыл мошенника и, словно целитель, убрал пелену с глаз доверчивых работяг, указав простакам на самую очевидную нестыковку во всей истории. Красивая легенда Ская пошла трещинами и грозила вот-вот рассыпаться множеством осколков.