– А чтобы стать Старшей Матерью, – нужно победить в бою предыдущую? Как мастера? Мам? –почти воскликнула она в горячке эмоций очередной вопрос, один из множества в потоке. Ири, наконец, сделала жест призвавший дочь остановиться, и искренне рассмеялась.

– Нет, Искорка. –давя в себе смех, отвечала мать. – Для этого нужно учиться, учиться, и учиться, чтобы предыдущая Мать избрала тебя в преемницы.

– У-у, –протянула Киракия хмуро. – …мальчикам всегда проще!

– У них свой путь, и свои сложности, Киракия. –отвечала Ири со вздохом. – Поверь, им приходится не легче. То, что достаётся тебе как само собой разумеющееся, – им приходится добывать через силу, и нередко платить кровью. Просто тебе, пока ещё, многое не известно. –сказала она матерински-нежным тоном, но, вместе с тем, очень серьёзно. – Их права на что-либо всегда идут рука-об-руку с обязательствами. То же верно и про нас. У всех нас свои сложности и привилегии, Киракия. Ты – думай о своих, и не лезь в то, что тебе не предначертано. –Киракия внимательно её слушала. Она уже давно поняла, что слова матери, даже если она говорила о чём-то непонятном и даже далёком, всегда стоило запоминать. Это нередко помогало в будущем.

– Хмм… Тогда я стану следующей Старшей Матерью! –по-завоевательски самоуверенно заявила девочка, подняв с тарелки в воздух объеденную косточку неведомого зверя так, словно бы то был меч. – И тогда, больше никакой дядя не посмеет врываться в наш дом! –Ири заметно переменилась в лице. Улыбка, что сама собой появилась на её лице при виде дочери замахнувшейся на титул, что был пока что выше её понимания, сошла с её уст, а во взгляде заиграла тревога.

– Кира… Искорка моя… Насчет того, что произошло вчера вечером…

– Ты же выгнала того… Ка… Каг… того дядю? В следующий раз, его выгоню я! Как Старшая Мать!

– Нет, моя девочка. –очень серьезно ответила мама, вставая из-за обеденного стола. – Никогда не попадайся у того мастера на пути, ясно? –она стала собирать со стола опустошённые тарелочки с рисом, стараясь скрыть появившуюся в руках дрожь. – Его зовут Каджар, запомни. Каджар Харран. Не разговаривай с ним, и, если будешь видеть его, – даже когда играешь с другими детьми, – беги домой, ко мне.

– Почему?

– Так надо, Кира. –чуть повысила тон Ири. Киракия осеклась; тон матери сейчас был тем самым, когда, несмотря на всю их взаимную любовь, спорить с ней было совершенно нельзя. – Так надо. –повторила она. – И ещё: постарайся отныне нигде в деревне не упоминать свою фамилию. По крайней мере, до тех пор, пока тебя не возьмут замуж, и ты не станешь частью другого дома.

– Что?! –Киракия почти что поперхнулась едой, услышав эти слова. – Поче…

– Пожалуйста, Киракия… -голос матери дрогнул, а сама она, стоя к дочери спиной, старалась скрыть от неё выражение страха. – Пожалуйста, не упоминай. –она сложила собранную посуду, пару ножей и окровавленную разделочную доску в небольшой котелок, и неслышно вздохнула.

Наступила тишина. Холодная и мрачная, что так сильно разнилась с настроением семейного веселья, коим началось утро. Киракия почувствовала, как её стремительно покидает не только настроение, но и аппетит. Она всё ещё была ребенком, и узы, связывающие её с матерью, по-прежнему были сильны. Она чувствовала… сразу множество эмоций. Раздражение, волнение, страх, и беспокойство. И не могла понять, почему мама так переменилась. Почему умолкла. Она не знала, что с этим делать. Не знала, как исправить, и была ли в этом её вина.

– Наполни купальню водой, Кира. –прервала тишину Ири, спустя пару минут молчания. Говорила тихо, явно всё ещё обременённая некими думами, но уже вновь окрепшим голосом. – Сегодня, мы примем её вместе.

– Но я не успела её согреть. –ответила Кира, слегка растерянно. – Только растопить.

– Хорошо. Так даже лучше.

Киракия не стала противиться, или задавать лишних вопросов. Она чувствовала, что сейчас было не подходящее время для вольностей и протестов, которые любящая мама ей обычно позволяла и прощала. Нет. Иногда, наставало время и ей самой проявить себя, – проявить как любящую, и послушную дочь.

Ири уже давно приучила своё дитя совершать омовение самостоятельно, а потому её участие было явно необязательным. В традиции клана Ву’Лан, омовение – было не просто ежедневной процедурой, но целым ритуалом, поощрявшим участие в нём родных и близких. Вместе с тем, Киракия привыкла, что когда мама призывала её для совместного купания, это, как правило, означало особенно важный разговор. Это случалось не часто, а потому девочка гадала, что мама собиралась ей поведать в этот раз…

Скоро, всё было готово. Киракия первой погрузилась в заполненную наполовину бадью. Мурашки пробежали по всему её телу; вода сначала как будто бы обжигала, и лишь затем обдавала холодом.

– А-а! –громко выдохнула она, бессознательно заметельшив конечностями. – Н-надо было согреть! Хотя бы немножечко! Хо-о-олодно!

– Дыши ровно, Искорка. Глубокими вдохами –напомнила Ири, погружаясь в воды металлической бадьи рядом с дочкой. Казалось, леденящая вода не оказала на неё почти никакого эффекта. Она заботливо приобняла Киракию, делясь теплом собственного тела, и принялась ласково и бережно растирать ей плечи. – Не ищи тепла извне. Сосредоточься на том, что внутри. Дай воде себя очистить.

– Не могу! –уже слегка продрогшим голосом ответила Кира, прижимаясь к маме. – Я пока не могу терпеть холод как ты! –Ири улыбнулась.

– Именно. Пока не можешь. –подчеркнула она, продолжая умываться, и умывать дочь. – На днях тебе исполнится девять лет. Ты приближаешься к возрасту… -Ири на мгновение запнулась, подыскивая нужные слова. – Скоро, твоё тело начнёт меняться, Кира.

– М-меняться? –казалось, на короткое мгновение Киракия позабыла про то, как сильно её раздражал холод. Девочку легко охватило любопытство. – К-как?

– Взрослеть. Это естественно, Киракия. –объясняла мама, тяжело вздыхая при виде большого синяка на спине дочери. Пусть ей нравился Хан Ченшай, но не нравились их с Киракией игры, в которых было так легко ушибиться. Для мальчиков это было нормально, но не для девочки. Однако, вразумить Киракию, казалось, было невозможно. Той слишком наскучивали привычные для девочек её возраста забавы. Ири бессильно покачала головой.

– Ай! –Киракия стыдливо попыталась подавить возглас боли, когда мама нащупала отметину на спине. Слегка съёжившись под её неодобрительным взглядом, она опустила глазки вниз, ко дну бадьи. Ири продолжила:

– Обычно, это происходит в десять лет… приблизительно. У кого-то раньше, у кого-то позже. У девочек это происходит раньше, чем у мальчиков, так что и начинать готовиться нам следует раньше. –она ласково приподняла подбородок дочери, и нежными касаниями промыла ей лицо. – Скоро, ты станешь уже совсем взрослой, Искорка. Мамина гордость.

– Я смогу терпеть холод, как ты?

– Да, Искорка, –засмеялась Ири. – …сможешь.

– И огонь не будет меня жечь? –глазки Киракии округлились в восторге. – Совсем-совсем?

– Не сразу, но он обожжёт. –предупредила мама. – Никогда не забывай: огонь – не игрушка. Даже для взрослых.

– Но я видела, как Сенсен-ран из семьи Жу'Жин засовывал руку в костёр, и…

– Только мастера Inkai вовсе перестают бояться пламени, Кира. –чуть по строже предостерегла мать. – Подчинять пламя и управлять им – привилегия мужчин, мастеров. Остальным ву’лан дано лишь дружить с этой грозной стихией. Никогда не гневи её пренебрежением или неуважением, Искорка. –Киракия вдумчиво хмыкнула, и ненадолго замолчала.

Ири продолжала омовение, и, вместе с тем, обучала этому ритуалу дочь, позволяя той проявлять взаимную заботу. Ей всё реже приходилось её направлять. Киракия удивительно быстро училась, схватывала на лету всё, что было ей интересно. Увы, привлечь её интерес ко всему тому, что Ири считала необходимым, не всегда было просто.