А этот что?
Родила тебе женщина дочку. Да, пострадала, но по твоей же вине, а ты даже ответственность за свои поступки нести отказываешься? Выкинул дочь абы куда, платишь медяки… то есть копейки, а теперь вообще требуешь от жены, чтобы та сама себя оговорила?
Ну, знаете…
При всем своем эгоизме, Евгений отлично понимал: то, что простят мужчине, никогда не спустят женщине. Мужчина — что? Погулял, да и пошел, пока у него есть деньги, он может хоть каждый день с новой женщиной гулять, репутация стерпит.
А вот женщина…
Можно мириться с этим или протестовать, но Евгений хоть десять детей на стороне сделает, и будет удальцом и молодцом. А женщина с нагулянным ребенком — шлюха. Может, в глаза ей этого и не скажут, но за спиной нашипятся вдоволь. И ребенку еще припомнят, и не раз.
Если Соня на такое согласится, спокойной жизни не видать ни ей, ни малышке.
Евгений чинно прогуливался с Мартой на поводке вдоль песочницы, снисходительно подставляя под ручки малышей бока и хвост. Мамочки, которые уже знали енота, не протестовали. Поняли, что животное умное, никого не покусает.
— МАМА!!!
Визг был такой силы, что Марта подпрыгнула.
Евгений тоже дернулся, огляделся…
Полный енот!
Мамочки, запомните! Телефоны — зло, уткнешься в него, и все ушами прохлопаешь!
Вот, это и произошло с одной из мамаш.
Та вывела чадушко на площадку, спустила с поводка, а сама уткнулась в телефон.
А ребеночку-то пять лет, ребенок-то мальчик, его на подвиги тянет. Он не станет в песочнице сидеть! Ему НАДО!
Чего надо?
А вот! На дерево надо! Чего оно тут — просто так растет? Хорошее дерево для ребенка, вполне себе толстенькое, с белой корой, с листиками. И с жутко привлекательным дуплом на высоте где-то в два с половиной метра.
Как тут не влезть?*
*- лично знакома с подобным чадушком. Он и на телевышку влезет, если с ней рядом окажется, прим. авт.
Влез, порадовался своему героизму, сунул руку в дупло. А там-то ни клада, ни сокровищ. Вообще ничего ценного, грязь одна и щепки. Видимо, мальчишка накололся обо что-то, руку выдернул… много ли надо, чтобы потерять равновесие? Да на березе?
Вообще ничего не надо. Одно движение — и мальчик весьма неудобно застрял на высоте тех самых двух с половиной метров. И орал дурным голосом.
— ПЕТЯ!!! — не хуже сирены завизжала внизу его мать.
Ахнули мамочки.
Ребенок, понятно, но килограмм двадцать он весит. Если сорвется… какие-то травмы он точно получит. Ловить внизу? А сможешь ты его так-то поймать, если он головой падать будет? Лезть за ним? Считай, стряхнешь его с дерева, взрослый-то весит раза в три больше, а то и в четыре. И одеяла ни у кого нет, чтобы растянуть и ловить. И скамейку из земли не вырвешь…
Евгений дернул за замок. Ну что еноту та шлейка?
Секунда — и она уже расстегнута, а Евгений мчался к дереву, никто и ахнуть не успел. Взлететь по стволу для енота было плевым делом. Взбежать, не качнув дерево, растянуться на ветке, ухватить ребенка за одежду, крепко-крепко, и успокаивающе заворчать.
— Ой, — перестал орать ребенок Петя.
Внизу Соня встряхнула его мать.
— Дура! Ветровку держи!
А это правильно. Хоть ветровку растянуть, все польза. Евгений медленно потянул ребенка к себе — и к стволу дерева. Быстро и резко нельзя, вот так, чтобы постепенно оказался поближе, нащупал рукой ветку, потом еще коленом…
— Крррр, вррррр…
— Еня…
— Виррррр, вирррррр.
Евгений успокаивал мальчишку, а сам постепенно дотянул его до ствола. Вот так. Тут и ветки потолще, и головой вниз не свалится.
— Петенька, ты сидишь хорошо? — подала голос Соня. — Не падаешь?
— Нет, теть Сонь. Тут Еня со мной.
Евгений крепко держался за мальчишку двумя передними лапами. А двумя задними заякорился на ветке. Длина енота сантиметров пятьдесят, да самого мальчишки… если что — хоть не грохнется кульком, кое-как поймать смогут.
— Петя, а ты лицом к стволу повернуться можешь?
— Ты что⁈ — зашипела мать мальчика на Соню.
— А ты не поняла? Ему спускаться надо! Пока сюда кто явится — рехнешься!
— А если он упадет?
— Думаешь, он час просидит и не шелохнется, пока МЧС не приедет? Это не котенок, если что!
Мамаша заткнулась.
Так-то все верно. Но… ребенок же! А мозги от страха отключаются напрочь!
— Крррррр, — закурлыкал Евгений, аккуратно помогая мальчишке развернуться к дереву. Мол, не бойся, держу, не упадешь…
Петя послушно перемещался, как надо было еноту.
— Кррррррр.
Вот мальчик опустил одну ногу на ветку. Как — опустил? С помощью енота, который взял ногу и поставил, куда надо. Направил и придержал.
Перехватил руку. Поставил вторую ногу.
Опять перехватился.
И все это с помощью енота, который выбирал и ветки, и направление. Сам-то он с этого дерева хоть как слезет, хоть вниз головой, хоть на двух лапах. Еноты — ловкие, хоть по ним и не скажешь сразу. А вот мальчишка…
Не понадобилась ни куртка, ни страховка в виде Сони и матери.
Как только Петя оказался в пределах досягаемости для матери — примерно полтора — два метра высоты, его перехватили, оторвали от дерева, и стиснули в объятиях. Да так, что Евгений головой покачал.
Вот никогда не видел он у человека таких выпученных глаз! Деточка-то не обкакается от маминой радости?
— ПЕТЕНЬКА!!!
Слезоразлив был — куда там Ниагарскому водопаду. Евгений спустился на руки к Соне, и та прижала его к груди. Хорошо хоть, Соня оказалась умнее, и енота не передавила пополам. Обошлась поцелуем в холодный мокрый нос.
— Ты моя умница!
— И моя! — пискнула Марта. Умненькая девочка все это время просидела рядом с мамой, на бортике песочницы. Под ноги не лезла, просто ждала, пока Соня со всем разберется. Ну и Еня, конечно!
У нее же самый-самый лучший енот в мире! Он что хочешь сделать может!
Марта это точно знала!
Соня огляделась.
Рыдала мамаша, поливая Петю слезами и соплями. Забытый телефон валялся где-то на площадке. Марта протягивала шлейку Ени, из которой тот выскользнул.
— Ребята, пойдем кушать?
— Рыбку?
— Виррррр!
Одобрено было двумя голосами.
* * *
Евгений даже не сильно удивился, когда вечером раздался звонок в дверь. По запаху уже знал, кто это. Подошел, понюхал — и занорился за диван.
Оттуда сразу не достанут. Наверное.
Соня посмотрела в глазок, и открыла.
На пороге стояла та самая мама Пети, с большим блюдом в руках.
— Софья Алексеевна, здравствуйте.
— Здравствуйте… эммм…
— Меня Аня зовут. Мы недавно в пятый подъезд переехали.
— Рада знакомству.
Соня вежливо улыбнулась.
Панельная двенацатиэтажка. В ней около шестисот квартир, знать всех просто нереально. Так, кое-кого, вроде Нины Ивановны. Но ту поди, не узнай! На площадке она с мамочками видится, а поговорить… раньше сил не было, а сейчас и времени нет иногда. Так, в лицо друг друга знают…
— Софья Алексеевна, спасибо вам огромное! Если бы не вы! Если бы не ваш Еня! СПАСИБО!!!
— Все в порядке, — Соня чувствовала себя неловко. — Я ничего не сделала, это Еня. Он замечательный.
— Да. Петя сказал, что сначала так испугался, а потом с Еней уже не боялся ничего. Теперь тоже хочет завести себе енота.
Соня пожала плечами.
— Не знаю, что вам и посоветовать. Еня у меня сокровище, и он цирковой, понимаете? А если брать даже щеночка, то им придется ОЧЕНЬ серьезно заниматься, воспитывать, и не факт, что получится именно такой Еня. Вы со специалистом поговорите, у меня енот не правило, а исключение.
— Понимаю. Спасибо вам. Если что — обращайтесь, мы в двести пятнадцатой квартире живем. Моего мужа Витей зовут, он у меня электрик. Если что — поможем с радостью, по-соседски.
— Спасибо огромное.
— Что вы! Это вам спасибо! И… вот! Я пирог испечь хотела, но мучное же енотам нельзя. А вот это можно.
