Староста удивлённо, с долей непонимания и обиды глянул на меня. Видать, не понравилось, как я скопировала его тон.
Герберу мне таки подвели и даже помогли взобраться в седло. Обернулась, последний раз посмотрела в сторону Сенослава. Попыталась встретиться взглядами, но не вышло.
Что ж… Жаль.
Глава 4. О том, как Сено стал Сеней
Богдана тонкими ломтиками нарезала запечённую с бузиной и горчицей буженину и складывала на деревянную тарелочку. Мясо было сочное, подрумяненное, с сальными прожилками. А как пахло!
– …гусь с яблоками… Мы готовим его по особому рецепту: закапываем в землю казан, а под ним угли. Ну он там всю ночь томится. Мясо получается такое нежное и сочное…
Действительно. Красное мясо легко сходило с кости и просто таяло во рту, а яблоки добавляли немного кислую нотку.
– …сало с чесноком и черемшой. Сам солил!..
Сало было жирненькое, с приличной прослойкой мяса. Немного острое из-за травок, но какое же вкусное! Я рассасывала белую мякоть, а потом с наслаждением жевала шкурки.
– …картошечка с укропчиком. Ну в этом году она у нас уродилась на славу! И жук её ещё почти не поел…
Красная сладкая картошка была немного горячей, но это меня не останавливало. Я обжигала пальцы и нёбо, но продолжала жевать.
–…вот огурчики малосольненькие… Или вы больше солёные любите? Ну так я сейчас отправлю Светослава в погреб – он мигом принесёт…
Холодный, мокрый, кисленький огурчик помог остудить рот после горячей картошки. А как он аппетитно хрустел! Я ещё кусочек сала взяла и соединила всё это… Мать Марина, как же вкусно!
– …хлеб свежий. Это Богданушка моя пекла. У неё вообще не руки, а золото настоящее!..
Не пирог с луком и яйцом, но тоже неплохо. Особенно когда хлеб только из печи, пахнет так, что слюни текут, а какой мягонький и вкусный! С хрустящей корочкой!
– …наливка грушевая… Этот рецепт ещё мой пра-прадед придумал! Ну и сколько уже лет она от отца к сыну переходит! Все деревенские облизываются, даже в Бортомире о ней знают! Я обычно на ярмарку привожу – так всё скупают!
Запах наливки ударил в нос, и я моргнула, словно вынырнула из дрёмы, в которой находилась до этого. Уже осмысленным взглядом обвела комнату.
За столом сидели Мирослав Потапович, его жена Богдана Негомировна, два сына – средний Премислав и младший Светослав, – невестка Неждана, самая младшая дочка Алёна и её муж Негомир. Сенослава за стол не посадили. Насыпали еды на тарелку и вместе с тремя внуками отправили на двор. Ибо, по словам главы семейства, не детское это занятие – сидеть за столом со взрослыми!
Впрочем, шума от этих взрослых было, словно от детей. Все что-то бурно обсуждали, ругались или шутили, громко смеялись. Особенно звонкий голос был у Алёны. Иногда она хваталась за живот и ойкала от боли, но когда попускало, опять начинала хохотать.
Мне подобное поведение за столом было чуждым, ведь даже на светских раутах дворяне предпочитали беседовать вполголоса. Если какая-нибудь дама и засмеётся, то это могла быть только молодая леди. Уважаемая дворянка никогда не позволит себе подобное – только улыбку, спрятанную за веером.
– Ну, за вас!
Староста звонко стукнул своей рюмкой об мою и одним залпом осушил её. Я же сделала небольшой глоток и покатала жидкость на языке. С удивлением отметила, что горечь алкоголя вообще не чувствуется. Лишь ароматный, сладкий вкус груши и ещё каких-то травок, которые не смогла распознать.
– Ну что вы! Пить нужно до дна! – Мирослав Потапович налил себе ещё приятной на цвет золотистой наливки и осушил залпом, довольно выдохнул: – Благодать!
Я вежливо улыбнулась и ответила:
– Напиток действительно очень приятный на вкус, но я не люблю пить.
– Ну мы и не пьём, так – балуемся! – Мужчина повторно опустошил рюмку, не замечая, как на него покосилась жена. – Ко всему, моя грушовочка пьётся, словно компотик! И голова от неё на утро не болит, несмотря на то, скока ты выпьешь! Ну уважьте меня, магистра!
Мирослав Потапович смотрел на меня уже немного пьяными глазами. Может, на вкус это и не чувствуется, но градус там, похоже, приличный. Отбиться не получилось и две рюмки выпить всё же пришлось. От этого в груди потеплело и разум немного затуманился. Интуиция подсказывала, если сейчас не уйду, то к двум присоединится и третья. Я поднялась из-за стола и, извинившись, сказала, что мне нужно выйти.
– Вам в нужник? Он у нас за домом, в конце огорода! – громко сказал Премислав, который сидел по левую от меня руку.
Кинула на него взгляд и вежливо ответила:
– Благодарю.
Хотя и без подобной информации, ко всему сказанной за столом, я бы могла обойтись. Когда выходила из комнаты в сени, услышала шепотки за спиной:
– …чего это она на него зыркала?!.
– …ну потому что нужно говорить не нужник, а клозет. Так в столице говорят…
– …тут ей не столица…
– …во-во! Як приспичит – и в нужник сходит!.. Хе-хе!..
Развернулась и с широкой улыбкой шагнула назад к столу.
– Если приспичит, я и в кусты могу сходить, но благо у вас есть для этого более комфортные условия. – Перевела взгляд на старосту: – Как там с баней?
– Ну так готово уже всё! Банька натоплена, ток вас и ждёт.
– Благодарю. Можно у вас полотенце одолжить?
– Богданушка? – перевёл мужчина взгляд на жену, и та поднялась со своего места. – А пока ждём… может, ещё по одной?
Когда вышла из хаты, сделала глубокий вдох прохладного воздуха. Внутри было слишком душно, да и наливка хорошо ударила в голову, несмотря на то, что я выпила всего три стопки. Отчетливо чувствовался запах навоза, сена, грязи и ещё чего-то приторно-сладкого. Огромная луна и тысячи звёзд светили с неба, и это было изумительное зрелище. Я несколько минут стояла и любовалась, а потом двинулась к бане. Где-то на середине дороги решительно остановилась и развернулась, направилась в другую сторону. Нужно посмотреть, как разместили Герберу, и заодно почистить. Я хоть попросила старосту поухаживать за ней, но она у меня дама с характером и чужому в руки не дастся.
Окна в конюшне горели. Я заглянула в одно и увидела Сенослава. Он под светом лучины чистил мою лошадь. Было видно, что делал он это не впервой, движения были бережные и профессиональные. Гербера так вообще млела, особенно когда мужчина проходился массажными движениями по бокам. Видно, тут кожа особенно устала после подпруги.
Меня это удивило: откуда он так ловко научился управляться с лошадьми?
Зашла внутрь, но мужчина даже не поднял голову на скрип двери, настолько был поглощён работой. И выражение его лица было такое счастливое, что я невольно залюбовалась, как недавно луной и звёздами.
– Славного… – не успела закончить приветствие, как он вздрогнул, отшатнулся от лошади и кинул на меня испуганный взгляд.
Не знаю даже, кто растерялась сильнее: он от моего неожиданного появления, или я от его реакции.
– Не… Не… Не скажи батьке, – быстро и испуганно начал говорить Сенослав. – Не скажи батьке.
Это он про Мирослав Потаповича? Странно, чего это он брата «батько» называет.
– Успокойся, – мягко сказала я и улыбнулась, – не скажу.
Он улыбнулся в ответ – широко и радостно.
– Спасибо! Можно? – кивнул он на лошадь.
– Да.
Сенослав вернулся к работе, но стал действовать заметно медленнее. Неужели нервничал из-за моего внимательного взгляда? Но я ничего не могла с собой поделать и любовалась его широкими ладонями с длинными пальцами.
– Сенослав, тебе нравятся лошади? – спросила через пару минут.
Он мне не ответил. Даже взгляда не кинул.
– Сенослав?.. – позвала ещё раз.
Опять-таки никакой реакции. Странно, почему он не реагирует на своё имя.
А если попробовать…
– Сено?
Он, наконец-то, кинул на меня взгляд, широко и довольно глупо улыбнулся, но ничего не ответил. В глазах удивление и непонимание.
Значит, собственное имя для него слишком сложное для восприятия? Но почему они сократили его до «Сено», а не «Сени»? «Сено», скорее, кличка для собаки, а не имя для человека… Хотя, считают ли они его человеком?
