В изучаемый период зависимость человека от природы по-прежнему оставалась определяющим фактором существования общества. Человек того времени понимал свои связи с природой двояким путем. Стремясь овладеть природой, он обращал колоссальные усилия на эмпирическое познание действительности. Правда, наряду с активным познавательным процессом в представлениях тогдашних греков огромную роль играло религиозно-мифологическое, иррациональное отражение действительности.

Однако особенностью духовной жизни раннегреческого общества было то, что религиозное восприятие действительности уживалось с напряженными поисками рационального проникновения в в суть окружающего внешнего мира. Поэтому вся культура Греции II тысячелетия пронизана мощным стремлением к познанию и созиданию на основе полученных знаний.

Как известно, наука — это правильное понимание природных явлений и их закономерностей. Греки эпохи бронзы многое знали об истинной природе вещей, однако можно предполагать, что наука в этом обществе лишь зарождалась. Нужен был длительный период развития производства, основанного на экспериментальной деятельности, прежде чем сложился свод определенных научных знаний. Ведь сначала существовал опыт, на основе которого и развивалось производство. Попутно заметим, что в поступательном движении производства тогда особую роль играли индивидуальная одаренность и искусство мастеров, каждое последующее поколение которых суммировало и развивало опыт своих предшественников.

Конечно, процесс накопления знаний происходил не всегда равномерно, он зависел от многих факторов, в том числе и от политических условий. Но тем не менее знания, составлявшие важную часть производительных сил и в изучаемом древнем обществе, подчинялись общим закономерностям развития этих сил, в том числе и такой закономерности, как непрерывность развития[159]. Рост знаний, как ярко демонстрирует изменение раннегреческой культуры на протяжении II тысячелетия, шел неуклонно и вширь, и вглубь. Культурный прогресс Греции эпохи поздней бронзы представляет исключительное явление не только в качественном отношении, но π с точки зрения широты распространения и количества произведенных ценностей. Эта характерная черта ранней греческой культуры во многом объясняет темпы развития и те высокие достижения, которыми отмечена интеллектуальная история греков во II тысячелетии до н. э.[160]

Мы попытаемся проследить накопление знаний в различных сферах деятельности изучаемого общества, а также выделение некоторых отраслей знаний из производственной практики. Во второй половине II тысячелетия у греков возникли не только феноменологические (описательные), но и номологические (исследующие законы) науки. Из первых надлежит упомянуть географию, а возможно, и медицину. Номологические науки представлены арифметикой, астрономией, механикой, а также зачатками химии. Наряду с этими ранними естественными знаниями в греческой культуре II тысячелетия были созданы значительные гуманитарные ценности. Богатая поэзия, право, начатки истории и музыки — все эти сферы духовной жизни получили тогда на юге Балканского полуострова такое развитие, какого они не достигали еще в других ранних обществах. В культурном отношении Крит и другие крупные острова сначала отличались более яркими особенностями, чем области материковой Греции, но тем не менее во II тысячелетии на всей этой разнохарактерной территории наблюдается расцвет единой по существу раннегреческой культуры.

Хлебопашцы, садоводы и скотоводы дополисной Греции в своей практике опирались на огромный опыт, накопленный населением Балканского полуострова за несколько предшествующих тысячелетий. Блестящий расцвет неолитических культур Греции был обязан большим успехам в земледелии: ведь переход к производящему хозяйству обитателей Юго-Восточной Европы произошел уже в последней трети VII тысячелетия[161]. Естественно, что столь длительная практика обработки земли и разведения домашних животных вооружила земледельцев II тысячелетия обширными эмпирическими знаниями.

Широкое проникновение бронзы в быт после XXIII — XXII вв. позволило сельчанам применять металлические орудия. Правда, до настоящего времени найдено очень мало их образцов, что указывает на большую ценность бронзовых изделий в деревне и в городе. Даже в самый поздний, ахейский период металлические орудия тщательно сберегались. Ярким примером может служить клад бронзовых орудий и оружия, спрятанный в расщелине скалы микенского акрополя одним из его защитников в последние дни существования «златообильных» Микен[162]. Бережливость отличала не только ахейского крестьянина — в кладовых Пилосского дворца хранились различные, уже вышедшие из употребления вещи, которые аккуратно перечислялись в описях царского имущества[163]. Можно ли удивляться тому, что небогатый житель деревни еще бережнее обращался со своими инструментами?

Набор земледельческих орудий во II тысячелетии был достаточно обширен. При пахоте употребляли орало (άροτρον). Первоначально целиком деревянный, этот инструмент с течением времени получил металлический лемех — несколько бронзовых образцов их найдено в слоях II тысячелетия[164]. Такой многосоставной плуг был тяжелым орудием, его обычно тащили два быка. Точное описание пахоты мы находим в «Илиаде»:

— «Подобно тому как по нови два буро-красных быка, обладающие равной силой, влекут прочный плуг; вот уже вокруг основанья рогов их проступает обильный пот, и одно только полированное ярмо отделяет обоих, идущих по борозде, а [плуг[ режет край нивы» (перевод наш)[165].

Медленное движение сильных быков позволяло пахарю тщательно взрыхлять почву, причем самым лучшим считалось трехкратное орание. В гомеровском лексиконе прилагательное τρίπολος («трижды вспаханный») встречается неоднократно, в том числе и в знаменитом описании пахоты, изображенной Гефестом на щите Ахилла (Il., XVIII, 542).

В гористой Греции плуг не всегда можно было применить, поэтому в ходу были и ручные инструменты. Из последних хорошо известны бронзовые мотыги, найденные в Анфедоне (Беотия) и в Микенах (клад на акрополе, опубликованный О. Монтелиусом); такие же орудия известны и на Кипре[166]. Для уборки зерновых служили серпы — это слегка изогнутые бронзовые лезвия с массивной частью, вставлявшейся в деревянную рукоятку. Обе части скрепляли заклепкой, для которой в бронзовой полосе проделывали специальное отверстие[167]. Как и пахота, жатва нашла яркое отражение в эпосе, где рассказано об уборке на теменосе басилея. Поэт-ахеянин описывает, как жнецы острыми серпами (οξείας δρεπάνας) срезали охапки (δράηχατα), которые другие работники, вязальщики, увязывали в снопы. За взрослыми шли дети и подбирали оставшиеся колосья (Il., XVIII, 550—560). Конечно, в крестьянском хозяйстве жнец сам вязал снопы.

Переносили снопы и сено вилами, изображение которых представлено на стеатитовом сосуде из Агиа-Триады[168].

Остатки культурных растений, обнаруженные при раскопках, и изображения их в живописи, мелкой пластике, упоминания в письменности позволяют составить ясное представление о богатстве видов домашних растений.