Однако в общем греки II тысячелетия обладали, по-видимому, крепким здоровьем: если средний возраст был не выше 45 лет, а за этот сравнительно небольшой срок каждое поколение вырабатывало немалые материальные и духовные ценности, то это означало большую трудоспособность каждого члена общества. Конечно, трудовые усилия представителей различных слоев ахейского общества были неодинаковыми.

Формирование такого огромного исторического феномена, как раннегреческая культура XXII—XII вв. до н. э.[126], происходило при интенсивном общении создателей этой культуры с соседними племенами и народами. Масштабы и характер взаимодействий представляли величину переменную. В III тысячелетии ведущая роль в установлении контактов перешла к обитателям островной Греции, после того как они развили навигационную практику до такой степени, что морские пути стали более быстрым и доступным средством сообщения, чем сухопутные. Во II тысячелетии сначала Крит, а затем материковая Греция еще шире использовали морской транспорт для общения с дальними странами.

Устойчивые внешние связи создавали возможности для заимствований в той или иной сфере культурной жизни. Сильнее всего эти процессы сначала проявились в критской культуре («минойской»), так как остров лежал ближе всех к Египту, этому могучему очагу культуры на Ближнем Юге. Богатая египетская цивилизация III тысячелетия неизбежно должна была привлечь внимание критян. Действительно, в культурной традиции Крита, занимавшего положение крайнего южного форпоста на границах греческого мира, ясно заметны мотивы, перенятые у обитателей долины Нила. Огромный подъем греческой культуры во II тысячелетии имел следствием не только расширение внешних связей ахеян, но и их качественное изменение: в духовной жизни ряда стран Восточного Средиземноморья заметны результаты культурного влияния сначала одного лишь «минойского» Крита, а позднее и всей «микенской» Греции[127].

Нет сомнений в том, что изменения политической обстановки в Восточном Средиземноморье во II тысячелетии до н. э. оказывали прямое воздействие на объем внешних культурных связей греческого мира. Возвышение таких государств, как Хеттская монархия или Египет, имело далеко идущие последствия. Можно ли предполагать, что ахеяне легче устанавливали контакт с небольшими государствами сирийского побережья (типа Угарита), чем с мощной державой хеттов, сказать пока трудно. Из-за слабой археологической изученности Малой Азии в настоящее время пока еще мало свидетельств о сношениях греков в XX—XII вв. с хеттскими владениями. Гораздо больше источников, отражающих связи греков с Сирией, Египтом и южноиталийскими землями.

Вопрос о контактах в области культуры необходимо рассматривать в историческом контексте, внимательно учитывая все стороны данного явления. Крайне затрудняет проникновение в суть происходивших процессов культуртрегерская мысль об обусловленности развития одних стран обязательным культурным воздействием других. Некоторые специалисты все еще верны устаревшему тезису о решающем значении культурного воздействия стран Востока на духовное развитие древнейшей Греции. Размеры «восточного влияния» на крито-микенскую культуру оцениваются, правда, по-разному. Например, один индийский археолог отмечает два восточных мотива в микенском искусстве — изображения сфинкса и двух львов[128]. Гораздо дальше идет турецкий археолог и историк искусства Э. Акургал, который придает большое значение взаимодействию Востока и крито-микенского мира[129]. Подобных же взглядов придерживается и П. Демарнь[130].

Для сколько-нибудь убедительного разрешения этой спорной проблемы нужно сначала твердо установить, какие факты служат достоверным доказательством «влияния». Например, сосуд в форме утки из горного хрусталя, найденный в могиле Омикрон[131] круга Б в Микенах (около 1550—1500 гг.), представляет яркий образец того, как творчески и высокохудожественно критский мастер переработал обычный египетский мотив. Точно так же можно с уверенностью говорить о взаимовлияниях критской и египетской культур, когда идет речь о блестящем искусстве Египта в эпоху Тель-Амарны (1375—1350 гг.): полные жизни и любви к живой природе фрески из Амарны дают яркое свидетельство мощного воздействия крито-микенского искусства на творчество египетских художников[132].

ГРЕЦИЯ и МАЛАЯ АЗИЯ в III-II тысячелетиях: 1. Салоники 2. Олинф 3. Амфиполь 4. Драма 5. Дикили-таш 6. Кавалла 7. Сервия 8. Афиона 9. Додона 10. Сескло 11. Димини 12. Пагасы 13. Воло (Капакли) 14. Цангли 15. Левкада 16. Астак 17. Итака 18. Кефалления 19. Ферм 20. Закинф (Занте) 21. Криса 22. Агиа-Марина 23. Драхмани 24. Херонея 25. Орхомен 26. Арне (Гла) 27. Фивы 28. Евтресис 29. Афидна 30. Марафон 31. Мениди 32. Афины 33. Агиос-Космас 34. Элевсин 35. Эгина 36. Форик 37. Кораку 38. Коринф 39. Гония 40. Флия 41. Немея 42. Клеоны 43. Зигуриес 44. Микены 45. Бербати 46. Просимна-Арг. Герейн 47. Мидея 48. Аргос 49. Тиринф 50. Навплия 51. Асина 52. Олимпия 53. Каковатос 54. Асея 55. Тегея 56. Хагиоргитика 57. Пилос 58. Мальти 59. Зарната 60. Амиклы 61. Вафио 62. Полиохни 63. Протесилаев холм 64. Троя 65. Безика бухта 66. Кум Тепе 67. Ханай Тепе 68. Антисса 69. Ферми 70. Хиос 71. Колофон 72. Самос 73. Мыс Крио 74. Делос 75. Сирое 76. Сифнос 77. Φилакопи 78. Парос 79. Наксос 80. Аморгос 81. Фера 82. Калимн 83. Кос 84. Нисирос 85. Ялисос 86. Камир 87. Иорташ 88. Бабакой 89. Бесюли 90. Эскишель 91. Демирчи 92. Кусур 93. Сенир 94. Испар 95. Адали 96. Инеге 97. Милет 98. Миласа 99. Агиа-Триада 100. Тилисс 101. Кносс 102. Маллия 103. Психро 104. Псира 105. Като-Закро 106. Камарес 107. Фест

Иное дело распространение отдельных вещей, попадавших в Грецию из стран Ближнего Востока, Ближнего Юга или даже из североевропейских земель. Торговый обмен может длиться долгое время и не привести к культурным взаимодействиям. Ведь коммерческие связи в древности представляли собой довольно примитивный вид контактов. Правда, они простирались иногда на огромные расстояния — например, в Трое найден топор из лазурита, камня, происходившего с Тибета. Но обмен изделиями или сырьем мог мало затрагивать сущность духовной жизни того или иного древнего народа. Что касается общего соотношения между культурами Греции и стран Ближнего Юга и Ближнего Востока, то вопрос этот весьма обстоятельно разобран в докладе В. Д. Блаватского на XIII Международном конгрессе исторических наук в Москве в августе 1970 г. Нам остается только присоединиться к убедительному выводу исследователя, что долгое время внутреннее развитие стран Ближнего Востока и античного мира протекало довольно обособленно друг от друга и что положение изменилось лишь начиная с эллинистического периода[133].

Действительно, усвоение во II тысячелетии греками и их соседями некоторых черт (подробнее мы остановимся на них ниже) не оказало сколько-нибудь заметного влияния на общий характер культуры как островной, так и материковой Греции. Здесь мы сошлемся на мнение Б. В. Фармаковского, одного из крупнейших русских ученых-антиковедов, который писал в 1907 г.: «То, что бросается в глаза при изучении памятников микенского искусства, — это коренная разница, фундаментальное различие общего характера их стиля от стиля древнего Востока и Египта. Микенские памятники поражают не тщательностью и кропотливостью работы, не чистотою исполнения, преодолевающего громадные трудности — все эти качества мы наблюдаем всегда в древнем искусстве Востока и Египта, — нет, величие микенского искусства состоит в его необычайной юной свежести, в жизненности и оригинальности концепции и передачи. В микенском искусстве совершенно другой дух, чем на Востоке»[134].