– Ри! – рявкнуло оно обиженно. – Лер!

– Что?.. – Циглер нахмурился. Тварь старательно выговаривала звуки, будто пыталась донести до него что-то. Нет, нет, не может быть, ему послышалось! – Ты что-то сказала?!

Короткого промедления хватило, чтобы в морду обережнику прилетел кусок льда. Небольшой – ударил над бровью, рассекая кожу. Эрик вскрикнул, зажимая пораненный лоб. Кровь заливала ему глаза.

Вслепую он поменял местоположение и полоснул по воздуху наугад. Когда к нему вернулась способность видеть, поле боя опустело. Лишь где-то в чаще раздавался треск ломающихся веток.

Маг почувствовал себя оскорбленным до глубины души. Монстр сбежал! Он его провел!

Конечно, его легко обмануть, ведь он всего лишь ни на что не способный обережник. Убивать монстров – не его работа, зачем он вообще в это ввязался? Вот и итог – сделал только хуже. И теперь жители Горста обречены. Когда черти увидят метку, может быть уже поздно. Тварь придет в деревню и сожрет женщин вместе с детьми.

Но он не может этого допустить. Неужели Эрик Циглер, маг-огневик, личный обережник графа, вот так запросто отпустит монстра?!

Нет. Пусть он ни на что не годится, пусть он слаб, пусть немощен, пусть покалечен. Пусть он даже погибнет, но не позволит этой твари жить!

– Мы не закончили! – заорал Эрик, и эхо понесло его голос над горными вершинами. – А ну, выходи!

Чудовище не могло уйти далеко. Он стер с лица кровь и ринулся вдогонку по его следам. Поиски окончились быстро: монстр проворно взбирался на дерево, цепляясь когтями за кору, будто гигантский паук.

– Ри!.. Э! Ри! – верещала тварь, заползая все выше и выше.

– Думаешь, я тебя так отпущу? – усмехнулся Циглер. Эта усмешка была похожа на смех безумца. – Нет, никуда ты не уйдешь!

– Лер! – завопило существо.

В его крике сквозило отчаяние.

Оно что, боится?! Эрик приободрился, не в силах поверить собственной удаче. Чудовище его боялось!

Тогда огневик решил напугать монстра еще сильнее. Он создал огненное кольцо из мотыльков и велел им грызть ствол дерева, на которое взбиралась тварь. Чудовище, видя, как истончается кора, жалобно завыло.

– Давай спускайся! – Эрик пригрозил ему мечом. – Поговорим как положено!

Бой раззадорил его. Кровь вскипала в жилах от мысли, что скоро он убьет эту тварь! Чудовище чувствовало его настроение и испуганно верещало. Ствол истончился и опасно накренился набок.

«Боишься? То-то же!» – злорадно подумал Эрик и прибавил жару.

Дерево рухнуло со страшным треском. Тварь метнулась в сторону, но он оказался быстрее. Нанес первый удар, второй, третий, отпрыгнул, ушел от когтистой лапы, чуть не упал, устоял, снова прыгнул…

Ударил, ударил, ударил.

Циглер рассек чудовищу предплечье, перекатился под живот. Тварь сделала судорожное движение, пытаясь схватить его. В следующий миг Аста вошла в брюхо монстра по рукоять – легко, как в масло. Чудовище испуганно взвизгнуло и схватило Эрика за плечи. Циглера окатило волной ледяного ужаса: вот сейчас оно откусит ему голову!

– Э…рик… Ци…лер… – вдруг отчетливо сказала тварь.

Воцарилась мертвая тишина. Эрика снова окатило волной ужаса, руки его задрожали, он едва не выронил Асту. И тут когти чудовища пропороли куртку и вонзились прямо ему в кожу. Эрик взвыл.

– Э… рик… – в последний раз просипел монстр, пошатнулся и завалился набок.

Его лапы бешено задергались, когти разжались и отпустили огневика. Тот облегченно выдохнул. Монстр издал последний жалобный визг, в его мутном взгляде промелькнуло что-то человеческое, что-то бесконечно печальное. А потом глаза закатились под красноватые веки и потухли.

Эрик Циглер справился. Чудовище было мертво.

Он устал, устал как никогда в жизни. А ведь еще столько оставалось сделать! Похоронить людей и разобраться с Нэнэ. Эрик про себя усмехнулся. Он только что убил монстра. Неужели какая-то лошадь станет для него проблемой?

Нэнэ лежала на прежнем месте и плакала. Лошади ведь умеют плакать? Ее бока раздувались при каждом вдохе, как меха исполинской печи. Сломанная нога безжизненно покоилась на земле. Кобыла даже не пыталась подняться, по всей видимости уже сдавшись. Она была не молода и, наверное, прожила неплохую лошадиную жизнь. Теперь ее ждала смерть – либо долгая и мучительная, либо быстрая.

Рука больше не могла рубить, ныли плечи. К тому же снова дал себя знать заживший перелом. Циглер каким-то чудом еще мог держать оружие.

Услышав его шаги, кобыла подняла морду. Она знала, что ее жизнь зависит от него, понимала и все равно глядела растерянно.

«Ты правда убьешь меня? Меня? За что?..» – читалось в ее глазах.

– Прости. О великий Альхор, прости, – попросил Эрик. Одно он знал точно: если хочешь убить, рука не должна дрожать, иначе страдания несчастной лошади будут еще сильнее.

Но он не мог. Просто не мог. Почему монстра убить гораздо легче, чем несчастное покалеченное животное?! Ну что он за слабак?!

Тогда Циглер поднял руку и выпустил пламя. Огненная струя прошила Нэнэ череп. Кобыла умерла мгновенно, не успев издать ни звука. Запахло паленой шкурой. Вот и все.

Чтобы не смотреть на это, он вернулся назад к туше монстра. Склонился над тварью, внимательно ее разглядывая. Альхор Всемогущий! А что, если чудовище – и правда Эйлит? Вдруг он убил ее вот этими самыми руками?

Нет… Никаких признаков того, что это могла быть девчонка. Обычное чудовище – черные перья, клюв, кривые сильные лапы. Да, глаза у него, кажется, были серые, и звало оно его по имени… А может, это новая уловка монстров, которые теперь могут узнавать их имена?

«Это не она», – успокоил себя Циглер голосом графа. Только мысль о Теодоре и придала ему сил.

Нужно до темноты вернуться в Горст и завтра же отправляться в Марый острог. У него еще очень много дел.

Подойдя ближе к горе трупов и отогнав от нее голодных воронов, он обнаружил чью-то руку с деревянным наручем, на котором были вырезаны волки и луна. Никто из людей графа не носил такие, так что, вероятнее всего, он принадлежал кому-то из жителей Горста.

От этой мысли сделалось еще хуже. Как он расскажет Ярмиле, что мужчины из их деревни мертвы?

Спрятав наруч в сумку – мертвецу он ни к чему, – Эрик поискал вокруг хворост, чтобы сложить костер. Но ветки были мокрые из-за снега, такие будут плохо гореть. Придется сжигать мертвецов своим огнем.

На это ушло несколько часов, но все же он справился. Когда прочитал молитву об упокоении их несчастных душ, на лес уже опустились сумерки.

Эрик сел на землю и некоторое время тупо смотрел перед собой, в никуда. Облака над головой были темно-серого цвета. В Дильхейме наступала длинная зимняя ночь. Нужно выдвигаться, не то он умрет здесь от холода. Раны, нанесенные чудовищем, пусть и не были глубокими, но уже начинали болеть. Маг мог потерять из-за них много крови или заразиться чем-то.

Бросив на погребальный костер последний взгляд, Эрик оставил метку, чтобы черти могли отвезти труп в могильник. Затем срезал у чудовища лапу, сложил ее в мешок и отправился в обратный путь. Дорога петляла, огибая особо густые заросли, то поднимаясь вверх, на самую вершину горы, то вновь спускаясь в ущелье. Эрик Циглер, упрямо переставляя ноги, брел вперед.

Сирша мертва. Эйлит мертва. Нэнэ мертва. Люди графа мертвы. Жители Горста тоже мертвы. Смерть, как тень, шла за ним по пятам, а он ничего не мог с этим поделать.

Но графа ей забрать не удастся, как бы она ни старалась. Этого Циглер просто не позволит.

Хожалка надела на него теплое шерстяное платье серого цвета с серебряной вышивкой на рукавах, на шею повязала алый шелковый шарф с гербом графства, а на голову натянула шелковый колпак с кисточкой. Его длинные волосы, аккуратно расчесанные и вымытые, лежали на плечах, показывая окружающим его истинное благородство. В Мирте светлые волосы считались символом непорочной крови. Такие люди не несли в себе искр ни магов, ни тем более чудовищ, оттого всегда были желанными женихами и невестами. Людвиг гордился своими волосами, унаследованными от матери, и не стриг их уже много лет, так что они отросли ниже поясницы.