Раньше со мной никогда не знакомились на улице. Неужели это новое платье так влияет? Хотела, называется, привлечь внимание Ратмира, а он даже не заметил. Зато бармен сразу стал клеиться…

– Ее зовут Ася, – над ухом раздается насмешливый голос Бестаева.

Словно в замедленной съемке я вижу, как парень за стойкой берет маркер и подписывает белый стаканчик моим именем, затем передает своему напарнику, и уже тот делает нам напитки.

Чувствуя, что снова заливаюсь краской, закусываю губу и мямлю:

– Не Ася, а Настя.

Асей меня в детстве звал папа, и я не хочу, чтобы этот безэмоциональный грубиян использовал это имя. Вообще не хочу, чтобы он на меня смотрел и разговаривал сейчас. Я сквозь землю готова провалиться от стыда. Нашлась роковая красотка, блин! Почему рядом с ним я всегда попадаю в такие неловкие ситуации? Знакомиться с тобой захотели, ага, как же… прям очередь выстроилась из желающих!

– А мне нравится Ася, – пожимает плечами. – У меня так котенка в детстве звали. Я его подобрал на помойке и притащил домой. Назвал Ас. Потом, правда, выяснилось, что это девочка, так что получилась Ася. Ты мне ее напоминаешь.

Блохастого котенка? Я напоминаю ему блохастого котенка с помойки?

– Лавандовый раф и двойной эспрессо для Аси, – кричит второй бариста, прерывая мой поток возмущения. Внутреннего, естественно. Вслух я так и не решаюсь ничего сказать. Отчасти потому, что боюсь перечить Ратмиру. Но думаю, в основном все же потому, что он прав.

Я и есть этот блохастый котенок, которого он подобрал на помойке. Отмыл, одел, накормил, дал жилье… Вот только я ничего этого не просила. Уговор был другим. И я все еще жду, когда он выполнит свою часть сделки.

На парковке к нам подходит молодой мужчина в костюме и, поздоровавшись, о чем-то разговаривают с Ратмиром. Не знаю, о чем они там договорились, но вскоре Бестаев направляется к своей машине, а парень забирает у меня пакеты и командует:

– Идем, доставлю тебя в лучшем виде. Меня, кстати, Данияр зовут. Можно просто Дан.

Возможно, это из-за контраста с Ратмиром, но выглядит он очень доброжелательно и приветливо. Открывает мне дверь, аккуратно укладывает пакеты на заднее сиденье и не забывает при этом улыбаться.

Неужели Ратмиру сложно быть таким? Умрет он, что ли, если вдруг улыбнется хотя бы разок? И желательно не будет при этом сравнивать меня с помойной кошкой… В принципе, даже тогда он не особо улыбался, скорее скалился в насмешке.

– Откроешь секрет, как ты здесь оказалась? – хитро подмигивая, интересуется он.

– Мы нужно было купить немного одежды, – смущенно признаюсь.

– Это я уже понял, – смеется Дан. – Я имел в виду, как ты оказалась в компании Мира? Когда мы уезжали, ты оставалась вдвоем с братом…

– Мы? О господи, ты тогда приходил к нам с ним, да? Прости, я не… я не запомнила ваши лица. Очень волновалась.

Если Данияр и обиделся, то не подает виду. Не знаю, как я могла забыть, что уже видела его. Помню, что рассматривала двоих мужчин, что пришли с Ратмиром, но после того, как в фокус попал он сам, остальное моментально отошло на второй план.

– Я… это долгая история.

Не знаю, какую информацию мне можно ему выдать. Данияр работает на Бестаева и, наверное, в курсе его дел, но мне бы не хотелось сболтнуть лишнего. Ратмир не оставил мне никаких инструкций, но это ему не помешает в случае чего обвинить меня в болтливости.

– Ты давно на него работаешь?

– Чуть больше года. А что?

– Не знаю, – пожимаю плечами. – Просто спросила. Я ведь ничего о нем не знаю.

– Не знаешь о нем, а спрашиваешь обо мне? – Теперь он уже не просто улыбается, Данияр искренне веселится. – Ну ладно, давай, не стесняйся. Что тебя еще интересует?

На языке вертится миллион вопросов от «чем занимается Ратмир» до «зачем вы искали моего отчима», но вместо этого я почему-то выпаливаю:

– Сколько ему лет?

– Вроде около тридцати. Да, точно, Аид говорил, что вроде тридцаточка скоро будет. А тебе?

– Девятнадцать, – отвечаю и на автомате считаю разницу. Десять лет. Почти одиннадцать.

– Ты надолго здесь? Ну, в смысле, у Ратмира? Брат один там остался?

– Не знаю. Но надеюсь, что нет.

Понимаю, что мои слова звучат странно, но развивать тему не горю желанием. Данияр предпринимает еще пару попыток возобновить разговор, но беззаботной беседы у нас, как ни крути, не выходит. Возможно, потому, что я не знаю ответов на большую часть его вопросов, а возможно, потому, что вдруг понимаю, что я как-то незаметно перешла из роли ведущего в ведомого. Дан же сам предложил мне задавать вопросы. Тогда как так получилось, что это я оказалась под допросом?

– Где тебя носит? – Аид злится. Даже не пытается это скрыть. В его идеальной картине мира все всегда идет по плану. Четко. Органично. Предсказуемо.

И стоит только чему-то отклониться от тщательно выверенного курса, это приводит его в бешенство.

Стоит ли говорить, что выходка Солода и его побег в наши планы не входили? Поэтому настроение моего друга весьма предсказуемо.

– Анвар уже здесь? – Бросаю взгляд на часы.

Я приехал вовремя. То, что старик заявился на встречу раньше времени, не мои проблемы.

– Да. И судя по кислой роже, он совсем не в духе.

– Думаешь, он уже знает?

– Вряд ли в подробностях. Мы четко дали всем понять, что о Солоде надо помалкивать. Но он явно в курсе, что у нас проблемы.

– И старый хрыч не преминет этим воспользоваться, – цежу сквозь зубы.

Анвар Седаев сидит в моем кабинете. В моем гребаном кресле. Неизменная нелепая «бабочка» на шее – как дань «крестному отцу», на которого он так стремится быть похожим. Через несколько дней нас ждет пафосный банкет по случаю его юбилея, и я не удивлюсь, если он и красную розу себе в карман пиджака запихнет для полноты картины. По крайней мере, требование для всех гостей явиться в смокингах он уже выдвинул.

Жаль только, что, кроме тяги к показухе, у Анвара нет ничего общего с Сопрано. Старик давно растерял львиную долю своего величия и авторитета. Он чахнет на горе золота, словно тот дракон из сказки, а что делать с ним – уже не знает. Нет у него достойных наследников, как ни крути. А вот огромное самомнение имеется. И неизлечимая болезнь в придачу.

Врачи дают ему не больше года, а значит, у него очень мало времени для того, чтобы хоть как-то внести свое имя в анналы истории.

– Чем обязан, Анвар Давидович? – с трудом глушу в себе раздражение. – Я думал, вы сейчас полностью поглощены подготовкой к банкету.

– Вот о нем и пойдет речь, Ратмир. – Кожа вокруг его глаз покрывается трещинками морщин. – Я думаю, не стоит нам спешить с громкими заявлениями.

– Расторгаешь помолвку? – хищно скалюсь.

– Ну зачем же сразу расторгать? – театрально удивляется он. – Я просто не хочу торопиться. Предпочитаю подождать, когда ты выполнишь свою часть сделки…

– У тебя есть какие-то другие варианты, Анвар? – холодно интересуюсь. – Нашлись какие-то тайные наследники, готовые взять на себя управление твоей империей?

Семь лет назад практически вся его семья погибла в жуткой автокатастрофе. У Седаева остались куча денег и пигалица-внучка, которую волнуют исключительно дизайнерские шмотки и модные тусовки.

Договорной брак – его единственный шанс не пустить по ветру дело своей жизни. Вот только из-за Солода я пока не могу выполнить свою часть договора. И это меня жутко, просто дико бесит!!

– Из девчонки надо вытянуть побольше информации. Уверен, она знает больше, чем говорит, – напирает Аид, после того как я пересказываю ему разговор с Анваром.

– Она рассказала все, что знала, – отмахиваюсь от него. – У нее нет резона что-то скрывать.