И вот тут корень проблемы. Вместо того, чтобы учить своего сына или дочь самостоятельно рулить своей жизнью, практиковать автономию, пусть с переменным успехом, исследовать вместе грани своей личности, продолжая при этом вращаться в родительской орбите влияния, в слиянии система принятия решений и мотивации завязана в первую очередь на ожиданиях мамы. Те самые проценты, которые необходимо вернуть. И, чем больше ставка, тем более аддиктивное поведение наблюдается у ее подростка. Именно в этой точке блокируется психологическое развитие.

Вместо ежедневной практики самоконтроля, самоотчета собственных решений, которые в результате приводят к умению без посторонней помощи справляться и управлять своей жизнью, появляется привычка действовать по маминому запросу, чаще всего, получая за это бонусы. И либо ты двигаешься по заданной не тобой орбите, без перспективы какой-либо автономии, либо рискуешь столкнуться в маминой болью, если, не дай бог, выпадешь на какое-то время из поля зрения или рискнешь проявить характер, возразив или поспорив.

Очень часто такие дети, уже будучи взрослыми, живут без навыков самостоятельного выбора хоть какой-то собственной траектории. Мать и ее ребенок всегда как бы вместе, отсюда недоразвитость чувства автономии.

В российских семьях слиятельные отношения, к сожалению, больше норма, чем исключение. Мы настолько растворяемся в своих детях, что буквально давим любовью.

И вот ребенок, который большую часть своего детства провел в таком душном пространстве, просто нашел выход: приспособился – ушел в цифровой мир, где ты сам по себе, без вцепившейся в тебя накрепко мамы.

Самая большая проблема, с которой придется столкнуться абсолютно каждой семье, когда родители замечают, что их ребенок с каждым годом все больше вовлекается в киберпространство, и что инфополе глобально влияет на поведение и мировоззрение личности. Все помнят, как молодежь обрабатывали в их же среде. А потом дети из совершенно благополучных семей оказывались на митингах, агитируя за идеи, суть которых они толком не могли понять.

Здесь взрослый видит – что-то идет не так. Почему этот возраст называют трудным? Потому что в этом возрасте подросток уже не ребенок, которому запрета достаточно. Это отдельно мыслящий формирующийся человек. И стратегически важно, как семья выстраивает систему воспитания. Мы пытаемся действовать, предпринимать какие-то усилия, чтобы заставить тинейджера учиться, а не развлекаться целыми днями в интернете. Но чем жестче мы пытаемся запретить, тем больше сталкиваемся с бурными реакциями протеста и истериками. Если и получается «оттащить» подростка, предложив другие виды деятельности, но они вызывают лишь апатию и скуку. Это важный момент.

Нельзя допускать, чтобы игра становилась средством трансформации собственного настроения. Поэтому: чем старше, тем система ультиматумов и требований должна преобразовываться в систему договоренностей и поощрений за более грамотный собственный выбор и разумное поведение.

В психологии существует термин «аддиктивная реализация». Это примерный показатель степени ухода подростка или взрослого от реальности. В большей или меньшей степени она есть абсолютно у каждого ребенка поколения Альфа.

Самое важное, в какой среде формируется личность. И цель семьи – создать такие условия, чтобы своим «воспитанием» не толкать в манящую цифровую реальность.

Для примера возьмем среднестатистическую семью, где растет мальчик. Посмотрите, что получается.

Маме, которая посвятила всю себя материнству, подстраивалась под своего ребенка, окружала повышенным вниманием и контролем, трудно перестроить свою воспитательную машину. В сущности своей жизни нет, потому что центральное место занимает ребенок. «Вот диплом получит, тогда собой займусь», – рассуждает такая мама. А дальше времени опять нет, потому что «в институт поступать». До своей жизни, личных желаний время никак не доходит. Родительская роль занимает большую часть жизни. Все остальное давным-давно отодвинуто на задний план: и работа, и хобби, и собственная реализация. На протяжении десятилетий все выстраивалось вокруг единственной цели – воспитания. И ощущение счастья у такой женщины завязано в первую очередь на успехе ее ребенка.

По мере взросления воспитательный подход в стиле «сделай лучше так, как я говорю» и «я уже все придумала» врезается в процесс отделения. И вот тут почва из-под ног у взрослой женщины выбивается полностью, так как никто не готов передавать право на самостоятельность. Так постепенно теряется эмоциональный контакт, и появляются признаки негативного поведения.

И вот тут возникает опасность, с которой такие мамы вступают в решительный бой. Свой главный проект, центр ее мира превращается в «трудного подростка», за которым нужно двойное внимание. Семейная система мобилизируется вокруг проблемы, а взрослые зачастую превращаются в источник вечной тревоги и страдания. Никто не готов передавать пульт управления своей жизнью, и чем больше сопротивление, тем сильнее злость, когда кто-то принимает решение, отличное от мнения матери или без совета с ней.

Выходит, что ребенок сформировался так, что всегда взрослый опережал события, решал проблемы еще до их возникновения. По этой причине саморегуляция как таковая не формировалась. И процесс принятия решений получается от обратного – лишь бы не так, как требует мама.

Подростку уже не нужно столько внимания, он нуждается в грамотных рамках воспитания и ежедневной обратной связи по результатам дня. Но в слиянии мама не может принять факт, что тинейджер способен выстраивать свой сценарий, практиковаться в этом. Зачем, когда мама настолько «проактивна», что решает возникающие проблемы еще до того, как те появляются. Любовь к своему ребенку превращается в гиперфокус, когда отдельной личности, в общем-то, и нет.

Начиная с начальных классов, необходимо обязательно развивать умение утреннего сбора в школу. То есть проснулся, умылся, позавтракал, оделся (вещи готовы), сам сориентировался по времени, параллельно посмотрел в телефон, обменялся в чате сообщениями с одноклассниками, сам вышел в школу, чтобы успеть. Да, кто-то возит детей, поэтому планирует выезд. Но суть в том, что младший школьник должен самостоятельно ориентироваться во времени и пространстве, даже со смартфоном в руках. А если не справился, то он тут же должен получить адекватную обратную связь, где и что было сделано не так, и как в следующий раз, то есть завтра, сделать по-другому. Понятно, что когда мама всю жизнь «пропеллером» порхает рядом, то эта саморегуляция не развивается.

В слиянии же механизм взросления заменяется маминым пультом управления, тогда просто нужно делать, как скажут. В результате дети не учатся управлять своим психологическим пространством, потому что там уселся родитель со своим наилучшим сценарием, и он никак не может принять: чтобы появлялась инициативность, нужно воспринимать своего ребенка отдельно – как самостоятельную независимую единицу, который способен в девять лет разобраться сам, во сколько выходить в школу. Дальше такие родители, перекрывая канал прямого взаимодействия с реальностью, продолжают звонить с утра и проверять, не проспал ли их взрослый, по сути, «мужчина» на работу или в институт.

Важно добавить, что это не значит, что ребенку надо давать полную свободу, т.к. в этом случае он не справится с управлением экранным временем. Речь идет о последовательном развитии ответственности. Самая важная идея в том, что ребенок видит, что взрослый ему доверяет, передает небольшую зону, в которой позволяет пробовать действовать по-своему, учиться собственной организации, в том числе ментальному переходу из онлайн в оффлайн. Тем самым со временем развивает свою внутреннюю силу, автономию в действиях и решениях.

Рядом с сильной женщиной обычно вокруг находятся слабые родственники, которые без них не справятся. Даже в школу собраться сами не могут. Естественно, речи вообще не идет о том, чтобы построить целую жизнь самостоятельно.