– Если я в твоем представлении черт, то это по-видимому твой ад, – сказал он, оглядываясь. – Ты, конечно, не особо фантазер, но свой шик в этом местечке есть. О, смотри какую птичку ты соорудил!

Черт ткнул пальцем куда-то в красное небо. Он показывал на большую птицу, пылающую огнем и похожую на мифического феникса. С каждым взмахом крыльев она оставляла красивый огненный след, медленно исчезающий в воздухе. Феникс пролетел прямо над нами, осыпав искрами. Сделав пару виражей, он на полном ходу врезался в деревянную опору ЛЭП и упал замертво.

Черт ойкнул и скорчил горькую гримасу.

– Не шибко умная. В тебя видимо. Ты же примерно также умер? – он посмотрел на меня и сощурил глаза.

Теперь я точно вспомнил. Точнее понял, что последнее мое воспоминание до отключки это врезающийся в меня черный капот. Отсюда и идея о коме. Забавно как в стрессовый момент даже не осознаешь всю построенную логическую цепочку. И что? Правда умер? Теперь я полностью осознал возможность данного исхода и меня пробрала дрожь. В голове промелькнула картина. Лежу я на тротуаре с пробитой головой. Рядом мечется народ. Сбивший меня водитель, конечно, даже не остановился. Женщины кричат, закрывают глаза своим детям. Мужчина подходит к моему бездыханному телу и щупает пульс. Может даже откачать пытается. “Скорую! Скорую!” – кричит он. Кто-то судорожно набирает номер. Приезжает скорая. Вытаскивают носилки, дефибриллятор какой-нибудь. “Разряд!”, “Еще разряд!” “Еще!”. Время смерти – 16:32. Меня накрывают белой простыней. Рядом ходят менты, спрашивают про номера машины того урода. Народ потихоньку начинает расходиться. Потом звонят маме, с которой я разговаривал прямо перед смертью. Что я ей последнее сказал? Мы были в ссоре, так что точно ничего хорошего. Не хочу даже вспоминать. “Беспокоит сотрудник ГИБДД Пердунов Василь Михалыч, такой-то такой-то Ваш сын?” У мамы подкашиваются ноги. Сука! Не хочу! Нет!

Я начал бить землю ногами, поднимая в воздух пыль. “Нет! Сука! Нельзя так! Уроды!” Я плакал, стонал, кричал, рвал руками траву, но боль не утихала. Пока я не думал, было все равно жив я или мертв, но ведь оказывается моя жизнь мне не принадлежит. Ее отсутствие заденет всех кого я любил, кого я люблю. Обессилев я упал прямо в пыль и тихо зарыдал. Черт присел рядом и погладил меня по спине. “Да, старина, жизнь – дерьмо, а смерть пахнет еще хуже”.

Тело птицы феникса немного полежало в грязи рядом со мной, потом вспыхнуло, быстро прогорело и ветер сдул ее прах, разнося его по всему моему аду.

Мы шли по лесной тропинке, пробиваясь через густые заросли фиолетовой крапивы. Ожоги от нее были гораздо больнее, чем от обычной, потому приходилось идти очень осторожно. Черт рубил кусты своим трезубцем, попутно матеря мое больное воображение. Я шел, смотря в землю, размышляя о своих родителях, о своих скудных достижениях в жизни, об утраченных возможностях. Хотя о каких возможностях идет речь? 11 классов образования, потом универ, бессмысленная работа в офисе – вот и вся моя жизнь. В школе умом тоже не блистал. Третье место на городской олимпиаде по ОБЖ, а смотреть по сторонам так и не научился. Я усмехнулся иронии. Можно было семью создать. Сына вырастить, дерево посадить, дом построить. И девушка ведь была у меня хорошая. Хоть и расстались, а может стоило побороться за отношения? Чувства сложная штука. Вроде любил ее. Или не любил? И она, наверное, любила. А может… Эх! – вздохнул я. – Тоже ведь плакать будет, но что себя обманывать – не пропадет она. Погрустит и будет жить счастливо с другим молодым человеком.

– Прекращай думать уже, голова от твоего нытья уже трещит, – сказал черт, обернувшись. – Еще крапива эта гребаная!

– А ты, – я погрозил ему кулаком. – Хватит мои мысли читать!

Мы вышли на проселочную дорогу и черт вздохнул с облегчением.

– Слушай, – обратился я к нему. – Если я тебя лишь вижу таким, то кто ты такой на самом деле?

– Ваше Величество заинтересовалось кем-то помимо собственной персоны? – черт сделал неуклюжий реверанс, немного оторвавшись от земли. – Можешь считать меня сотрудником. Старшим научным сотрудником по специальности “Ты”.

– Не понимаю, я твоя лабораторная крыса что ли?

– Не совсем. На лабораторной крысе ставят разные жуткие опыты. Ты для меня скорее неопознанное явление. Моя задача – изучать тебя, следить за тобой, общаться после каждой твоей смерти, собирать информацию о…

– Стоп! После каждой моей смерти? – удивленно спросил я.

– Ты умираешь не в первый раз. И не во второй. И каждый раз мы имеем подобный диалог.

– Черт! Ты меня еще сильнее запутал! В какой раз я умер?

– Не имеет значения, да и сказать точно не могу.

– Сбился со счета, старший научный сотрудник? – возмутился я.

– Сколько ты за свою жизнь прошел шагов? – спросил черт.

– Не считал. Очень много.

– Вот и я не считал. Видишь ли, ты умираешь бессчетное количество раз в каждый момент времени. Тебя бесконечно много, так как ты обитаешь во многих промежутках времени бесконечного числа вселенных. В разных обличиях и формах. И я всю свою жизнь перемещаюсь от одной твоей ячейки к другой, чтобы, банально, взять интервью и просветить тебя о дальнейших перспективах, попутно изучая каждую твою реакцию. Понятие времени для меня иное, я могу перемещаться в нем, как вы перемещаетесь в пространстве, и спрашивать меня когда произошла та или иная твоя смерть бессмысленно. Изучая тебя я понял как воспринимают время люди, но чувствовать его как ты я все равно не могу.

Я покивал головой. Переварить подобную информацию было не самой простой задачей, но в принципе многое стало яснее.

– А зачем ты это делаешь? – спросил я. – Это что-то вроде работы? А начальник типо Бог?

– Мотивы – это человеческое. Суть моей жизни изучать тебя. Я существую для этого и только для этого. Конечно порой я отлучаюсь от этого занятия и слежу за другими, но и это я делаю во многом для своей основной миссии. Я не знаю кто меня создал и создавал ли кто-то вообще. В этом вопросе мы с тобой схожи. Я не помню своего рождения, не помню своей смерти, я знаю лишь, что у меня есть цель. Отсюда возникает один вопрос, который не дает мне покоя: “Каково жить без четкой цели?”. Вы, люди, чем только не занимаетесь, чтобы попросту развеять скуку. Называете эти занятия своим смыслом жизни, а потом бросаете его и находите новый. Будучи другого вида я пытаюсь понять как вы миритесь с отсутствием смысла, понимаешь?

– Мы создаем эти смыслы сами, – ответил я, почувствовав некое превосходство над своим собеседником.

– Это я вижу, но вы способны существовать и без них. – Черт на секунду сделал задумчивое лицо, а потом отмахнулся и продолжил, – Но кажется я просто пытаюсь прочувствовать то, на что не способен. Как со временем.

– Подожди, – сказал я. – А что ты будешь делать когда изучишь меня полностью? Ведь тогда смысл пропадет.

– Я не смогу тебя полностью изучить, ведь ты, мой дорогой друг, бесконечен. – сказал черт и улыбнулся.