Мальчик поднял на него заплаканные глаза.

– Ты барин, а баре ничего не боятся, я так слышал. Благородные они и очень храбрые. Мне сказывали, они и стрелять умеют, и на шпагах сражаться. Поэтому ты не плачь, полежи здесь, а я со всей мочи побегу в барский дом и приведу помощь.

Слезы по лицу Льва полились еще сильнее, но больше он не говорил о своих страхах, только кусал губы.

– Как ты здесь очутился? – спросил Жорка.

– Я пошел гулять в лес и заблудился. Мне сто раз говорили не ходить одному, но я все равно пошел, – прошептал мальчик и закричал: – Ай!

Это Жорка случайно задел его ногу.

– Понятно. Давай я тебе под голову травы положу, чтоб помягче было, и побегу.

Мальчик кивнул и стал смотреть, как Жорка ловко рвал траву и листья, которых вскоре получилась большая охапка.

– Еще нужно найти, как выбраться отсюда, – пробормотал Жорка и громче сказал: – Ну и место ты, барин, выбрал для прогулки.

– Да я ж не специально. Я шел, шел, а потом раз – и упал уже, – произнес мальчик и добавил: – Спасибо за травяную подушку.

– Да это так… ерунда. В общем, я пошел.

И Жорка побежал по высохшему руслу реки, выискивая место, чтобы можно было вскарабкаться по скользкому склону оврага.

Совсем скоро мальчику повезло, он увидел каменные выступы. Держась за них и корни растений, он влез на край обрыва, а дальше просто побежал в противоположном направлении, втайне надеясь быстро выбраться из леса и понять, где находится барский дом.

На удивление лес с этой стороны не был глубоким, и вскоре деревья стали редеть, а потом и вовсе показался небольшой лужок, за ним – озеро, а уж за озером красовался невиданный дом. Жорка оробел от одного взгляда на усадьбу, которая раскинулась широким полумесяцем, окруженная колоннами и сверкающая отражением солнечных лучей в намытых до скрипа стеклах. Но, вспомнив о мальчике, который один лежал в лесу, Жорка припустил и вскоре оказался подле озера.

– Куды это ты собрался, малец? – шикнул на него мужик, который возился у лодок.

– Мне срочно надо поговорить с кем-нибудь из дома, – прошептал мальчик. Весь его запал куда-то делся.

– Неужто ты думаешь, что твое грязное лицо кому-то ынтересно будет? – бросил лодочник. – Чего надобно тебе здеся?

– Я молодого барина в лесу нашел. В овраге лежит. С ногой беда, похоже, – снова прошептал мальчик.

Лицо лодочника потемнело от страха.

– Ой, хоспади, далеко отседова?

– Не очень, но за ним бежать надо, он там лежит, и ему больно. Одному тебе не вытащить, там уж больно берега крутые и скользкие. Еще подмога нужна.

– Пошли, – лодочник схватил Жорку за рукав и потащил к дому.

– Матвей! – кликнул он молодого парня, работавшего в саду. – Спешно собирай мужиков. Молодой барин в овраг сверзился, выручать надо. А я кликну Авдотью, чтобы барыне сообщила.

Матвей был смышленый, поэтому не стал охать, а сразу побежал на задний двор и к конюшне. Лодочник, все еще крепко держа Жорку за руку, направился к черному входу дома и рявкнул:

– Где Авдотья?

– Чего тебе? – проскрипела женщина, выйдя из соседней двери.

– Малец в лесу молодого барина нашел. Говорит, лежит в овраге, с ногой беда. Мужиков собрали, идем в лес, сыщем. Скажи барыне.

– Ах… Левушка, голубчик наш, красно солнышко, сокол ясный! – запричитала женщина. – Ой, не могу. Что стрялося-то? Живой хоть? – она одновременно завыла и стала сыпать вопросами, от чего и лодочник, и Жорка скривились.

Жорка не выдержал:

– Живой, но он один на дне оврага и ходить не может. Я знаю, где он. Торопиться надобно.

У задней двери уже собралось с полдюжины мужиков.

– Пошлите, – скомандовал Матвей. – Кузьмич, давай к тебе в сарай, нужны брезент и весла, гвозди и молоток я прихватил. На месте носилки сделаем.

Лодочник кивнул, и они быстрым шагом двинулись в сторону леса, сарай был у них по пути.

Вдруг сзади послышался крик:

– Погодите!

В проеме двери показалась барыня и направилась к мужикам:

– Я с вами.

– Куды ж вам по лесу-то? – начал было лодочник, но она прервала его:

– Я с вами, и точка. Авдотья отправит кого-нибудь за доктором. Давайте поторапливаться.

И она, прихватив свои длинные юбки, уверенно зашагала рядом.

Жорка вел помощь быстро, не ошибаясь и не сомневаясь в дороге. По пути он рассказал Наталье Дмитриевне, как он нашел Льва. Поначалу он очень смущался, но добрый тон и внимательный взгляд женщины заставили его разговориться.

Совсем скоро они очутились на месте. Жорка показал пологое место, и мужчины один за другим стали спускаться в овраг.

– Левушка? – закричала Наталья Дмитриевна.

– Я здесь, мама, – простонал мальчик, его голос дрожал.

– Сейчас тебе помогут. Потерпи, мой дорогой, – по лицу женщины полились слезы, и она закусила губу.

– Да, да, я терплю.

Она стала ходить вдоль края обрыва вперед и назад, пытаясь справиться с волнением.

– Не подходите близко, барыня. Здесь очень скользко, – вмешался Жорка. Он стоял поодаль и ждал. Спускаться ему запретили, чтобы не мешался под ногами.

– Да, конечно, – прошептала она, потом словно опомнилась: – Спасибо тебе, мальчик. Ты очень храбрый и умный. Ты все правильно сделал.

Жорка расцвел от счастья, хотел было ответить барыне, но не сумел ничего путного придумать. А спустя несколько минут Леву подняли на самодельных носилках, к нему подбежала мать, стала целовать и гладить его. Мальчик прижался к ней и расплакался.

Стоя поодаль, Жорка наблюдал за разыгравшейся сценой и неожиданно понял, что его грудь сдавило, словно тисками, в глазах зачесалось, а горло стало сухим, как кора умершего дерева.

Он было направился в сторону дома, как его окликнул Лев:

– Жора, постой. Я хотел сказать спасибо, – его голос был тонким и слабым. – Мы с тобой еще увидимся и поговорим. Я сейчас подлечусь и приеду к тебе. Ты не думай, что я забуду твой поступок.

Грудь почему-то сдавило еще сильней, хотя еще минуту назад казалось, что сильней уже некуда. Он выдавил из себя улыбку, помахал мальчику и помчался домой.

Жорка нетерпеливо и одновременно с этим испуганно выглядывал в окно, он боялся только одного – что она передумает. Со вчерашнего дня мальчик был просто паинькой, отстоял вечерню, а сегодня – заутреню. И сейчас от нетерпения он не знал, куда деваться, но боялся выдать себя отцу.

Кузнецу Василию, впрочем, как и всегда, не было до Жорки дела, он только взглянул на мальчика, когда тот в очередной раз начал топтаться возле окна, и сказал:

– Иди на улицу, не мешайся здесь.

Жорка выкатился из избы, кусая губы. Он хотел быть дома, когда она приедет, а не болтаться во дворе. Сегодня было воскресенье, никто не работал, так что, если он останется подле избы, его тут же начнут задирать, а если уйдет в лес, то не увидит, как она приедет. Пока он раздумывал, как поступить, пиная при этом покосившийся забор, к нему направилась ватага мальчишек. Настроение у них явно было задиристое, они довольно переглядывались между собой, перебрасывались словечками и кивали в сторону Жорки. «Переростки проклятые», – подумал про них Жора, но ничем не выдал внутреннюю дрожь. Он собрался с духом, вытер нос рукавом рубахи и приготовился к бою. Когда до столкновения оставалось всего несколько шагов, из-за поворота показалась бричка, запряженная парой лошадей.

Сердце Жорки радостно забилось, а от облегчения подогнулись колени. Деревенские мальчишки тут же переключили внимание на коляску и лошадей, но самое главное – на двух женщин в бричке. Прямо перед Жоркой повозка остановилась, с нее слезла тетка Авдотья, как ее все называли в деревне. Приходилась ли она всем теткой или это было просто прозвище – не знал никто. Следом, элегантно подобрав юбки, на землю ступила барыня Наталья Дмитриевна Демидова. Жорка не мог оторвать от нее глаз, она всегда казалась ему красавицей, а сейчас и вовсе святой, сошедшей с небес. Мальчишки сгрудились рядом, глазели, пихали друг друга в бок, их любопытство, пожалуй, было даже сильнее, чем Жоркина радость, которая разливалась внутри него плотно и тягуче, делая ватными его ноги, руки.