– Читаю…

Отрываю взгляд от экрана ноутбука, который пестрит заголовками и интервью одного жопоногого физкультурника, которому я эти самые ноги поправил. Да… хорошо, что «желтушники» не знают, где я.

– Про что читаешь? – Делает девчонка ко мне пару шагов.

– Скажем так, – отвечаю честно, – один дяденька рассказывает всем, какой я плохой.

– А ты хороший? – Склоняет Вера голову в бок.

– Ну… – хмыкаю. – Я у него подружку не уводил.

– У нас в садике часто так, – авторитетно взмахивает она рукой. – Вот Катя вчера дружила с Игорем, а сегодня ей Миша жвачку под колесом на прогулке нашёл. Теперь она с ним дружит.

– Под колесом? – Морщусь.

– Угу, – кивает Вера и, окончательно осмелев, садится ко мне на диван. – А Катя сама ее съела и со мной не поделилась.

– Выходит, – хмыкаю, – твоя Катя не только мальчиков меняет, но ещё и подруга так себе.

Действительно, все как у взрослых.

– Выходит… – вздыхает мелочь.

– Но ты такой не будь, – грожу пальцем. – А то настоящий мужчина должен будет за тебя подраться.

– Как ты?

– Как я, – соглашаюсь, опуская детали.

– Здорво… – мечтательно тянет Вера. – А ты плакал, когда она с тобой дружить перестала?

– Я был расстроен… – отвечаю дипломатично.

Ну не могу же я сказать ребёнку, что в принципе, мне было плевать, но устраивать разврат на парковке в моей тачке – это все-таки перебор.

– Ты новую себе найдёшь, – пытается утешить меня ребёнок. – Ты такой грозный и красивый, как доберман.

Я аж давлюсь слюной от сравнения. А девица продолжает.

– Мы с мамой его на выставке в торговом центре видели. Ты знаешь, сколько человек с ним сфоткаться хотело?

– Спасибо… – булькаю я от смеха. Вот уж сравнила так сравнила.

– Вера! – Вдруг появляется в дверях моя соседка. – Ты что здесь делаешь? Зачем мешаешь? А ну бегом в ванную и пить молоко.

– Ну все, спокойной ночи, – вздыхает мелочь.

– Беги, спокойной ночи, – отвечаю ей.

А сам вдруг ловлю себя на мысли, что дети, оказывается, – это не так уж и страшно…

Надя

– То есть, ты хочешь сказать, что живешь теперь с шикарным мужиком, который забахал тебе ремонт за сутки, загрузил холодильник едой, так ещё и держит при себе руки? – Резюмирует мой рассказ Марья и заливает кипятком растворимый кофе. – Так это же круто, подруга!

Я кладу конфету в рот и подкатываю глаза.

– Вот умеешь ты все перевернуть в сказку. А то, что он под арестом? Я краем уха слышала, что он избил любовника то ли жены, то ли женщины своей.

– Так это как раз нормальное поведение! – Фыркает подруга. – Это только ты у нас: «Ах, Витор, как ты мог… я ухожу, мне ничего не надо!«Другая бы ободрала семейку как липку и была бы права.

– Перестань, Маша! – Всплескиваю руками. – Ты прекрасно знаешь, что это непросто. Нужен адвокат хороший, а я не знаю, где его даже искать. И стоить он теперь будет целое состояние… Инга ничего про премию к новому году не говорила?

– Держи карман шире… – ворчит моя сменщица. – Сказала, что разрешит забрать витамины, у которых срок годности через три месяца заканчивается. Но с паршивой овцы, как говорится…

– Что мне делать? – Подпираю я голову ладонями. – Нужно искать подработку. А главное – когда? С этим графиком через задницу… Хорошо, что мы с девочками еще так сошлись. Всем удобно, и Инга не докапывается.

– Ой, ей вообще пофиг!

Входной звоночек оповещает нас о новом покупателе.

Марья одергивает халатик и направляется к окошку.

Наматывая на горло палантин, я краем уха слышу диалог.

– Чем могу помочь? – Это Марья.

– А вот, дочка, посмотри, чего мне тут написали. Я без очков не вижу…

– Давайте сюда, бабуль. Так… Цифран, шприцы…

– И чем разводить, – подсказывает старушка.

– А кто же вам колоть будет? – Неожиданно спрашивает Марья.

– Да в поликлинику ходить придётся. Каждый день к восьми утра. Пока очередь отсидишь… ох…

– Бабуль, а у меня сменщица уколы ходит делать. С мед образованием, все как положено. Хотите, познакомлю? Она сейчас как раз домой уходит. Вас проводит и все сделает.

У меня сердце падает в желудок. Марья это серьезно? Вот так… с улицы кто-то возьмёт и пустит человека в дом?

– Да, дочка, – неожиданно радуется бабулька. – Очень хочу. Вот счастье. А то по такому льду костей не соберёшь.

– С вас пятьсот тридцать рублей… – мурлычет довольная Марья и залетает в подсобку.

– Тадам! – Встаёт в красивую позу. – Кто за пять минут намутил тебе работу? А завтра я ещё у сестры попрошу, чтобы в процедурной твой номерок давала.

– Нет! Нет и нет! – Качаю головой. – У меня нет аккредитации медсестры. И через два часа – край я должна Веру забрать из сада!

– Да ты гонишь! – Топает ногой Марья. – Кому твоя аккредитация нужна. Бабульки счастливы. Все на районе, никуда его жить не нужно – красота. Обежала после работы, денежку собрала и домой. Просто попробуй!

– Девочки… – доносится голос бабульки из зала. – Вы про меня не забыли?

– Ладно! – Сдаюсь я. – Но если что, я откажусь. Так и знай.

– Иди уже! – Марья надевает мне шапку и чмокает в нос. – И халатик себе красивый прикупи. Новый.

– Маша! – Восклицаю. Ну вот о чем она думает?!

– Молчу… молчу, – подруга делает вид, что замыкает рот ключиком и выбрасывает его.

Мои волнения оказываются действительно напрасными. Бабулька получает свой укол. Я – триста рублей и ещё двух клиентов в виде девчушки десяти лет с гайморитом и деда с больной поджелудочной.

Пока еду в маршрутке, подсчитываю количество необходимых мне клиентов, и по итогу выходит вполне приличная сумма в половину зарплаты. Это такими темпами выгоднее аккредитацию получить. Но пока мне нужна официальная работа.

Захожу на территорию детского сада дочери, поднимаюсь в группу и сталкиваюсь с воспитательницей.

– Здравствуйте, позовите, Верочку, пожалуйста, – прошу женщину.

– А ее уже забрали… – хлопает на меня она глазами.

– В смысле забрали? – Мотаю головой. – Кто? Такого быть не может.

– Так, бабушка, – начинает дрожать голос воспитательницы. – Верочка на прогулке ее узнала, побежала… У меня вопросов не возникло.

– О Господи… – шепчу, прикрывая глаза, чтобы не высказаться грубо. Выдыхаю. – Только я! Только я имею право забирать дочку. Больше никто! У нас с мужем сложный развод. Если с ребёнком что-то случится… – глотаю слёзы и выхватываю телефон из кармана.

– Я же ничего не знала, – тоже впадает в истерику воспиталка. – Что нам теперь делать?

Сердце начинает отбивать грудную клетку. Что они задумали? А если они не отдадут мне дочь до суда?

Долго жду гудки и только с третьего звонка слышу в динамике заветное…

– Алло…

Надя

Пока бегу до кафе в конце улицы, не могу расслабиться ни на секунду. Это ещё хорошо, что они просто гуляли, а не уехали домой. До посёлка на такси я бы добиралась больше часа.

– Мамочка! – Машет мне Вера.

Я подлетаю к угловому столику возле окна и только после этого выдыхаю.

– Зачем вы это сделали? – С напором спрашиваю, поворачиваясь на свекровь. – Зачем так пугать? Вы же могли мне позвонить, попросить встретиться…

Грымза невозмутимо и манерно делает глоток эспрессо из чашечки и заедает его мороженым. Вера тоже ест мороженое только шоколадное. Большой столовой ложкой. Зимой… замечательное решение «подкупа избирателей». И это я ещё молчу про подозрительный ворох фирменных пакетов на подоконнике.

– Добрый вечер, Надежда, – отвечает она мне ровным тоном. – Мы с внучкой немного погуляли. Что в этом плохого? Мы соскучились. Ты совершенно не даёшь нам общаться.

– Мам, мам, а мы тебе тоже мороженое купили, – радостно оповещает меня дочь. – Только я его немножко поела… – двигает ко мне креманку из которой зачерпывала сладкое последний раз.