Дома, лежа в обнимку с Героем на кровати, она пила крепкий чай, заедала сухариками и думала, думала… Частенько мысли возвращали ее на улицу, где она увидела Артема с Катей. Все-таки она была уязвлена, сколько ни пыталась убедить себя в обратном. Со дня их последней встречи ей хотелось снова увидеть его, она даже иногда жалела, что не дала парню номер своего телефона.

— Плевал он на меня, — объяснила она Герою, от звука ее голоса завилявшего хвостом. — Никому я не нравлюсь, чертовщина какая-то, а ведь было время… — Инна умолкла и погладила пса. — Оружие… вот что мне нужно! Как там Ваня говорил — новая история, идеальнее прежней? — Она поймала свой задумчивый взгляд в зеркальной дверце шкафа и усмехнулась: — Только сперва нужно залечить фингал!

Герой негромко подал голос, явно соглашаясь, что с фингалом в полчелюсти ни одно первоклассное оружие Инне не поможет.

Лечение затянулось, Инна даже не ожидала, что придется так долго ждать. Зато она успела все продумать и теперь готовилась сразить эту несчастную школу наповал — вместе с ее директором! Спрятанное на антресоли барахло тупой блондинки было благополучно возвращено в шкаф, косметика и украшения тоже заняли свои законные места. Мама причитала, папа смеялся, Герой лаял — Инна снова нарастила ногти. Волосы она перекрашивать не стала, лишь помыла их оттеночным шампунем, чтобы избавиться от рыжины. Линзы остались в прошлом, история — новая, и она хотела стать новой. То, что в итоге получилось после долгих примерок, ради чего она поднялась за два часа до школы, ей понравилось. Маме — не очень, но, кроме запаха корвалола, растекшегося по всей квартире, отношение к внешнему виду дочери ничем не было выдано.

Инна специально пришла в школу позже обычного, чтобы уж наверняка всех застать. Так и получилось. Она сдала в гардероб свою новенькую шубку, купленную ей отцом в качестве утешения, чтобы отвлечь дочку от синяка на лице. Уборщица негромко присвистнула, глядя на ее короткую вельветовую юбку, белый в тон юбке тонкий свитер, кожаные сапоги до колен и маленькую черную сумочку. Инне сейчас позавидовала бы любая модница. Модельной походкой, которую она уже успела подзабыть и которую ей пришлось заново разучивать дома, девушка прошла по первому этажу. Ее заметили, а как же иначе, она сделала для этого абсолютно все! Девчонки переводили друг на друга ошеломленные взгляды, мальчишки таращили на Инну глаза и издавали характерные звуки восхищения.

Первой жертвой ее нового оружия по собственному желанию стал драчун Женька, очевидно, директор провел-таки с ним воспитательный разговор. Он подошел к Инне, извинился за удар в челюсть и поклялся, что такого больше никогда не повторится. Инна благородно простила хулигана и, следуя своей новой, идеальной истории, коснулась наращенным ноготком его щеки, где все еще не зажила царапина, прошептав:

— Шрамы украшают мужчин!

Больше от нее ничего и не потребовалось. Женя уже был готов служить ей, как когда-то служил Кристине. За ним потянулись и другие, каждый хотел в первых рядах извиниться за свое прошлое поведение. Подходили одни мальчики, девчонки сторонились, но они-то как раз и не были Инне нужны. По ее расчетам, все они приползут, не сейчас, так потом, когда ее коронует мужская часть школы. Все складывалось куда удачнее, чем она предполагала! Под руку с Ваней она на первой же перемене прогуливалась по школе в надежде встретить Кристину, но парень ее разочаровал, сказав, что ее соперница заболела. Поразмыслив, Инна пришла к выводу, что болезнь Кристины ей даже на руку: никто не будет путаться под ногами, пока она завоевывает мальчишеские сердца.

— Я думал, ты никогда не сообразишь, — журил ее Ваня. — Жека всем говорит, что его удар был сродни поцелую принцем лягушки, которая превратилась в принцессу.

— У Жеки мания величия, — усмехнулась Инна, нервно поглядывая на часы.

— Торопишься поразить нашего директора? — проницательно покосился на нее парень.

— Ерунда, боюсь, его можно поразить только посредством какой-нибудь химической реакции.

Ваня хмыкнул.

— Посмотрим-посмотрим. — Он приобнял ее за плечи. — Куколка моя, мы украсим нашими фотографиями доску почета!

Она высвободилась.

— Доску почета? Ты серьезно? Константин Викторович все-таки…

— Да-да, он ввел доску почета. А в чем дело? Почему ты хмуришься?

— Неприятные воспоминания.

— Да ну, не глупи. Отличная идея с этой доской, я был всеми руками и ногами «за», кстати, большинство ребят тоже.

— Наверное, ты рядом с Кристиной планировал висеть на этой доске? — беззлобно фыркнула Инна.

— Нет, с тобой и планировал. Я-то думал, ты обрадуешься, узнав про доску, возьмешься за ум. Хотя, честное слово, твоя последняя выходка — драка с Жекой — меня просто убила.

— Больше я не собираюсь драться, — пообещала она, снова взглянув на часики.

Прозвенел звонок, и только тогда Инна отправилась в класс. Уже все зашли, она постучалась и дождалась, пока Константин Викторович сам ей откроет.

— Извините за опоздание, — произнесла она, не торопясь входить в класс.

Директор быстро справился с удивлением и кивнул ей. Пусть на мгновение, но он восхитился Инной, и это сторицей окупило все ее страдания.

Константин Викторович попросил всех открыть учебники и покосился на нее, когда она этого не сделала. В ее маленькую сумочку тетрадки-то с горем пополам помещались, затолкать в нее учебник было бы верхом кощунства.

— Инна, у тебя нет учебника? — наконец спросил он.

Она в гимназии никогда не носила с собой учебники и всегда легко выходила из сложной ситуации, что и сейчас собиралась проделать. Инна взяла сумочку, ручку с тетрадью, поднялась и, пройдя до третьей парты, где сидел ее одноклассник, присела рядом с ним.

— Дима со мной поделится.

Староста класса наградила ее ревнивым взглядом, а Дима, который совсем недавно начал встречаться с Мариной, услужливо придвинул к ней учебник. Эта маленькая победа далась ей так легко, что от восторга закружилась голова. Инна пожалела потраченного напрасно времени, когда она пыталась навсегда уничтожить успешный образ — превратиться в незаметную мышку, и продолжала пилить сук, на котором сидела. Больше ей не улыбалось плакать от чужой подлости и ждать милости с небес! Теперь все изменится, она будет жестокой, но только для того, чтобы завоевать место под солнцем, потеснить слишком наглых, а потом поделиться этим местом с обиженными.

Константин Викторович спрашивал ее всякий раз, когда она с видом заморской царицы поднимала руку. Как Инна догадалась, он боялся ее оскорбить своим невниманием. Ведь он как хороший педагог должен был улавливать настроения своих учеников! Он и улавливал, недаром она думала о нем как о самом чутком человеке, которого только встречала.

После урока Инна нарочно задержалась. Одноклассники покинули кабинет, а она подошла к учительскому столу под тем предлогом, что хочет узнать оценку за проверочную работу, которую она писала еще до того, как засела дома с фингалом.

Не глядя ни в журнал, ни на Инну, Константин Викторович ответил:

— Пять, я помню твою работу.

— И что же, не будет никаких совсем замечаний? — настаивала она.

— Нет.

— А мне показалось, я не до конца раскрыла образ главного героя.

Он поднял на нее глаза.

— За одно то, что ты это понимаешь, уже можно ставить «отлично»!

Инна силилась придумать еще что-нибудь, чтобы поговорить с ним подольше, но в голову, как назло, ничего не шло.

— У тебя все?

Ответить она не успела, дверь распахнулась, на пороге возник Ваня.

— Опс, дико извиняюсь, я вам помешал?

— Мы уже закончили, — Константин Викторович поднялся, — ведь так, Инна?

— Закончили! — с преувеличенной значимостью воскликнул Ваня. — Так быстро?

Директор наградил его убийственным взглядом и хотел пройти мимо парня, но Ваня его задержал и нарочно громко прошептал:

— Константин Викторович, правда, Инна теперь лапочка?