А вот простой лейтенант инквизиции это знать мог вряд ли. Но я как раз и рассчитывал, что упомянуть только часть фактов будет совсем не лишним для усиления правдоподобности выдуманной мною сказки. Но всё-таки старикан ещё не потерял мозги от жадности, поэтому посмотрел на меня с подозрительным прищуром и спросил:

— А откуда такая мелкая сошка как вы знает про посланника и письмо?

— Так это же… — я развел руками и сделал лицо попридурковатее. — Я же был адъютантом Её Высокопреосвященства генерала Зирры, вот… вот и остались связи.

Тут был самый тонкий момент в моей лжи. Святоши, когда дело касается денег, лишних стараются в такие дела не посвящать, так что слухи хоть и расползаются, но не так быстро. А Зирра была большой шишкой, но именно сейчас «отдыхает» в тюрьме, а может уже и на вечном поселении в монастыре.

— Так вы, молодой человек, один из тех негодяев, с которыми эта выскочка Зирра жила во грехе? — злобно чуть ли не прошипел архиепископ.

Я удивился, с чего это старый хрен решил отклониться от темы. И как бы не соскочил с крючка. Но тут же сообразил, что опытный интриган так берет паузу на обдумывание главной новости. Заодно пытается вывести меня из равновесия. Так что я опустил плечи и постаравшись добавить блеющую нотку в голос произнес:

— Я уже раскаялся в содеянном, Ваше Преосвященство.

Но старый хрен не унимался:

— Надо же! Эта заблудшая дочь церкви не только творила прелюбодеяния в невероятных количествах, но ещё и присвоила обращение, какое даже я себе не позволяю! Надо же! Она требовала чтобы её называли Высокопреосвященством! Какая наглость!

Я отметил про себя, что куда более серьезное преступление, а именно шантаж в особо крупном размере, на котором Зирра и погорела, этот тип даже не упомянул. Ну да! Что такого-то? Подумаешь, шантаж… Это же ради денег, значит этому святоше дело духовно близкое, и не грех почти.

Наконец Чибуэсо обдумал новость, так что вернулся к теме сокровищ, аж простонав:

— Но эти дурни из епископата ведь не согласятся… И прогонят гонца! Пресветлый! Я должен немедленно отправиться в Гросан!

Я еле удержал удовлетворенную улыбку. Старый хрен заглотил наживку, и больше в моих словах не сомневается. Так что подсёк, выдав даже каким-то скучающим тоном:

— Они собирались устроить совет уже сегодня… — демонстративно взглянул в окно, где восток уже окрасился алым, и добавил. — Уже часа через два.

Я прикинул, что если гнать коней, то карета как раз за это время до Гросана и доедет. А алчный архиепископ больше всего боится, что гонцу откажут, и тот сразу покинет город. Ещё бы. Тому в городе неуютно, хоть гонцом и должен выступать человек. И его отпустят, конечно, хоть и не просто так. Сначала поездят по мозгам, а потом выгонят. Вот и должен доверенный человек успеть перехватить посланника. А найти ленди архиепископ сможет. Не тысячу бочек, конечно, но это же только начало торга. Главное не потерять контакт.

Тут мы оба заметили, что к нам по коридору ковыляет старый монах-секретарь. Архиепископ резко взмахнул рукой, и тот чуть не побежал. Ну как побежал… Я хожу быстрее. А Чибуэсо опять простонал:

— Но что же делать? Казнь закончится не раньше чем через те же два часа! И я не могу покинуть это… мероприятие раньше!

Я изобразил на лице готовность и предложил:

— Вы можете послать в Гросан секретаря, а я схожу с вами исповедать преступницу, и проводить её на плаху, как положено по божьим законам.

— Вы не можете! — чуть не рыкнул архиепископ, как будто я виноват в их дурацких правилах. — Нужен или пардий, или монах! А вы солдат.

Я чертыхнулся про себя, потому что не подумал о такой проблеме. Монах, значит, нужен. Или пардий, то есть священник, имеющий право служить в храме и выполнять всяческие обряды. Но я быстро нашел выход и проникновенно произнёс:

— Вы знаете, Ваше Преосвященство, я как раз вчера обдумывал моё поведение… Ну это… Грех прелюбодеяния с леди Зиррой… и решил, что для его искупления мне стоило бы стать пардием.

— Может всё-таки монахом? — подозрительно уставился на меня старикан. — Это было бы куда лучшим искуплением.

— Ну вы скажете тоже, — развел руками я. — Я офицер сейчас! И с личным, хоть и ненаследственным дворянством. Податься в монахи будет как-то через чур!

Чибуэсо кинул на меня злобный взгляд, но вероятно сделал вывод, что не ошибся, посчитав меня наглым и тупым. Но также решил, что сокровища вампиров стоят того, чтобы на многое закрыть глаза, так что гаркнул секретарю, когда тот ещё даже не доковылял до нас:

— Отдай портфель юноше, а сам беги и прикажи закладывать мою карету! Ты поедешь в Гросан.

Через десять минут я закончил писать одинаковый короткий текст на двух пергаментных свитках, где главным было то, что «Сэру Диму Лагаль присваивается сан пардия единоличным решением Его Преосвященства Архиепископа Чибуэсо».

Один предназначался мне, а второй для архива. Правда, затем старый хрен вспомнил, что назначаемого пардия надо проэкзаменовать, и это могло стать настоящей проблемой. Я же ни молитв, ни обрядов совершенно не знаю. Но тут к нам приковылял брат Шихалий, и архиепископ просто пришлёпнул печати, затем я убрал второй свиток в портфель и вручил тот секретарю.

— Ждите меня на улице! — рыкнул мне Чибуэсо, и я понял, что ему надо проинструктировать секретаря, и мои уши при этом будут точно лишними.

Я кивнул, но прежде чем уйти кинул взгляд на всё также спящих девушек, а вот затем обратил внимание, что обе дуэньи уже вскочили из своих кресел, и смотрят на меня как на врага человечества. Ещё и вампирьим слухом расслышал как одна спросила другую:

— Но почему ты решила, что этот негодяй переспал с нашими подопечными?

— Почему? — прошипела вторая. — Разуй глаза! На наших дурах надеты чужие платья! Как ещё они могли обменяться ими?

— О, Пресветлый! — чуть не взвыла первая. — Нам же за это… Я не хочу ехать в дальнее поместье!

— Я тоже!

— А может… Может мы не будем говорить никому? — вдруг выдала здравую мысль первая.

— И верно, — согласилась вторая. — Сами выпорем паршивок. Да, выпорем. А потом научим как им надо будет действовать.

— Научим, не впервой! — хихикнула подруга, а затем прищурившись посмотрела на меня. — Вот только этого негодяя ещё как-то поймать бы.

Дальше я слушать не стал, а решил поскорее смыться, пока дамы окончательно не пришли к логичной для них мысли, что я и для них был бы очень интересен. Очарованию вампира не прикажешь.

Через четверть часа я стоял около главного входа во дворец и смотрел, как в богатую карету на подгибающихся ногах забрался по самую макушку наинструктированный брат Шихалий, кучер привстал со своей скамеечки и издал раскатистый вопль:

— Ир-р-р-р-ра!

После чего щелкнул в воздухе кнутом, и шестерка запряженных попарно коней рванула чуть не в галоп, сразу развив офигенную для гужевого транспорта скорость. Вслед погнали жеребцов шестеро латников со знаками бесконечности на блестящих доспехах.

Правда кучер показал себя совсем не идиотом. Сначала изобразил рвение, а вот перед выездом из ворот дворца резко осадил лошадей, потому что вся дорога дальше была запружена народом. Кажется весь ближайший городок собрался посмотреть на казнь. И пришли заранее, потому что всем хотелось занять места поближе, чтобы не пропустить никакой детали из редкого зрелища.

В общем, сейчас несмотря на ранее время, на пустыре между городом, дворцом-замком и монастырём жизнь била ключом. А так как дворец стоял на невысоком холме, то я мог в подробностях рассмотреть всё поверх невысокой стены. По периметру уже виднелись яркие полотняные крыши временных торговых палаток. Разносные продавцы всякой съедобной и не только ерундой шныряли между людьми. Но не только они. В толпе собирали богатую жатву и карманники. Но не все успешно.