Зирра сразу резко сбавила темп работы, а я посмотрел на всё это, и принял решение. Я же как думал. Прикинуться пардием каким-нибудь. Может бумагу подделать, что направлен для беседы с заключённой. Ну и вывести даму, как я совсем недавно проделал с Жаррой. Причём ту пришлось доставать из куда более защищенного места.

Но теперь я ещё раз окинул взглядом эту богадельню, которую нормальной тюрьмой назвать язык не поворачивается, и решил не мудрствовать. Пока хоть каким-то препятствием для похищения бывшей генерала выглядели только две собаки, валявшиеся в тенёчке. Но нисколько не сторожевые волкодавы, а просто кабысдохи. Но если я перелезу через стену, то они несомненно залают.

Но с таким бороться проще простого. Я достал из сумки пару кусков колбасы из сухпайка, хорошенько продырявил их ножом и накапал в разрезы обычного усыпляющего зелья, которое у меня предусмотрительно было с собой.

Перекинул колбасу через стену, и собаки с удовольствием её сожрали. А через пять минут и уснули. Я же подошел под стену, с помощью палки подпрыгнул, и подтянулся. Затем соскользнул во двор монастыря, пригнулся и между бочек подобрался к Зирре.

И надо сказать, генерал, увидев меня, повела себя как опытная воительница. Не только не испугалась, а даже темп скобления очередной бочки не изменила. Только радостно прошептала:

— Сэр Дим! Как же я рада видеть тебя!

Я молча кивнул, после чего за минуту отмычкой вскрыл замок на босой ноге женщины, а затем кивнул на стену. Мы быстро прокрались к каменной преграде, и я все так же с помощью палки забрался наверх. Затем свесился, схватил вставшую на перевёрнутую бочку заключённую за руку и втянул к себе.

И тут операция дала хоть не запланированный, но вполне ожидаемый сбой. План у меня был слишком уж спонтанный, так что чего-то такого я в принципе почти ожидал. До нас донесся яростный вопль:

— Убегают! Держите!

Во двор из главного здания выскочила монашка в обшитом серебряным кантом балахоне, и не долго думая швырнула в нас каким-то шаром из артефакта. Магический снаряд за секунду долетел до стены и с грохотом разорвался, осыпав всё вокруг переливающимися всеми цветами радуги искрами. Не думаю, что это оружие было предназначено убивать, но качественно оглушать — это без сомнения.

И хорошо, что мы уже спрыгнули со стены наружу. Да и то пара искр, описав дугу, попала на меня, и надо сказать меня очень здорово дёрнуло. А всего одна искра попала в Зирру, и та мешком рухнула на траву без сознания. Я подхватил женщину на руки и рванул в лес. Коня-голема я оставлял недалеко, и добежал за пару минут. Причём уже через минуту спасенная пришла в себя, но виду подавать не стала. Похоже ей понравилось, что я несу её на руках.

Затем я посадил Зирру в седло, сам взял Рыдвана под уздцы и бодренько побежал прочь. Чуть позже выдал женщине рясу пардия, и так мы дошли-доехали до какого-то городка. Там я купил спасенной нормальную одежду, и спросил, куда её доставить.

— А вот, в соседний город, — махнула рукой женщина. — Там есть пост инквизиции, и у меня там хорошие связи. Мы можем ничего не опасаться и остаться там до утра.

Я посмотрел в хитрые глаза дамы, и только головой покачал, проворчав:

— Маленькая поправка. Ты одна будешь там в безопасности. Я поеду дальше… по своим делам.

Дама только повздыхала, но больше неприличных предложений мне делать не стала. Только в очередной раз поблагодарила и подтвердила, что лично мне больше в этих землях инквизиции опасаться не надо.

Этот хлопотный день ещё не закончился, когда я в одной из деревень сидел в трактире и беседовал с хозяином заведения. Сначала задал пару ничего не значащих вопросов, а затем спросил:

— У вас с месяц назад останавливались бродячие артисты. Вот я и хочу узнать, куда они отправились дальше.

О том, что циркачи останавливались здесь, я узнал от детей, но к сожалению, те не смогли сказать куда маленький караван поехал дальше. Нет, обычно дети наблюдательные, но не в этот раз. Вся мелюзга была в диком восторге от представления, так что любой вопрос о цирке вызывал только восторженные вопли про фокусника, клоуна и дрессированную кошку.

И трактирщик оправдал мои ожидания, не настолько переполненный восторгом от случившегося месяц назад представления. Он зло посмотрел на меня и проворчал:

— А тебе какое дело, господин наёмник, до этих противных Пресветлому фигляров?

Я догадался, что среди взрослого населения здесь воспоминания о бродячих артистах не особо приятные. А значит, если я хочу что-то узнать, то по-доброму отзываться о них не стоит. Но и шельмовать по сути незнакомых мне людей не хотелось, так что я только многозначительно пробурчал:

— Да есть у меня к ним один вопрос.

— Ага! Значит и у тебя к ним счёты! — воодушевился трактирщик.

— Так куда поехали? — перебил я, подозревая, что нормального ответа не получу.

— Туда, — неожиданно всё-таки ответил хозяин. И пальцем ткнул в одно из окон. — На Вешки, но там не останавливались. И я тебе так скажу, что и у нас им не стоило торчать. Сволочи просто!

Я кивнул, скрыв усмешку. А трактирщик вдруг разинул рот, в котором сверкнули два белых передних зуба в окружении здорово пожелтевших. И пояснил:

— Я в городе два золотых за новые зубы отдал! Маги дерут за свои зелья нещадно! А всё из-за какой-то ерунды! У них там были танцовщица и акробатка. Нет, девок у них было три, но последняя какая-то костлявая, да и не выступала она, а вот первые две очень даже миленькие. И я… э-э-э… пришел после представления, чтобы всего-то поговорить с танцовщицей. А мне! А меня! Ты не поверишь, но меня клоун избил!

Я скептически посмотрел на мужика, догадываясь, что тот умолчал о ряде событий между попыткой поговорить с девушкой и полученными люлями от клоуна. И уместились туда скорее всего сначала вежливый отказ от девчонки, но так как деревенские простаки не всегда понимают вежливость, то затем грубый посыл. Ещё подтверждение предложения убираться уже от папаши танцовщицы, который в этой труппе выступал в амплуа клоуна. И это папаша зря придумал — лично послать настойчивого ухажёра, ведь клоуна никто не хочет воспринимать серьезно. Но возможно силач, от которого селянину получить в морду не стыдно, был занят, вот и пришлось потрудиться папаше. Причём крепкий циркач ещё не смыл клоунский грим и не переоделся, итогом чего стало то, что трактирщик огрёб именно от клоуна. И больно, и дорого как оказалось, да ещё и позорно.

Но так-то это не важно уже. Меня заинтересовало другое, а именно то, что мужик сказал о двух девушках, кроме тощей Кейси, а ведь в труппе была только одна. Уж это-то я запомнил, когда видел этих циркачей год назад, да и Толян мне совсем недавно рассказывал. И тут до меня дошло. Да ведь артисты просто мастерски меняют внешность! Но всё-таки спросил, чтобы окончательно убедиться:

— А сколько их всего, циркачей этих?

— Да голов пятнадцать, — махнул рукой трактирщик. — Даже непонятно как все дармоеды в две повозки умещаются…

Ага… умещаются, я думаю, нормально. Все пятеро. Точнее, сейчас шестеро, если считать и Кейси, которая за каким-то чёртом решила поездить с цирком.

Дальше я так и пошел по следам бродячих артистов, с удивлением отметив, что те тщательно игнорировали замки владетелей, где им можно было ожидать самые большие гонорары. Крестьяне-то и простые горожане смотрели представления с большим удовольствием, но бросать деньги не спешили.

Хотя после того как я узнал о ещё паре стычек циркачей с местными жителями, до меня стала доходить вся глубина проблемы, с которой столкнулись артисты. Ещё год назад у них одной из главных артисток была девчонка. Симпатичная и задорная. И она, кстати, обеспечивала немалую часть сборов.

А вот теперь девчонка немного подросла и превратилась в девушку. И артисты столкнулись с немалой проблемой. Многие зрители желали продолжить общение с красоткой после представления. А девушка по рукам идти не захотела, и в этом её поддержали родители.