Муж задерживался. Уже который день. Раньше он приходил домой с работы к семи как штык, а в последние дни ходил сам не свой. Не нервный, как если бы были проблемы с госпроверками, а взъерошенный, словно что-то бередило его душу.

Понимаю, он большой начальник, на нем огромная ответственность. Само государство обратило внимание на его завод по производству запчастей для автомобилей.

Как назло, я не могла с ним поговорить наедине. Свекровь постоянно крутилась рядом и совала свой нос во все наши дела, будто не давая нам остаться вдвоем специально. И даже заставила нас раздельно спать, якобы муж заденет живот и с ребенком что-то случится.

В сердце снова кольнуло от плохого предчувствия, а очередное сообщение от доброжелателя и вовсе испортило настроение.

“А ты знаешь, где сейчас твой муж, Ульяна?”

Меня бросило в жар. Я отложила телефон и подняла глаза на свекровь, которая всё сидела за обеденным столом, и мне не давая уйти. Низ живота потянуло, я сморщилась, но постаралась ей улыбнуться.

Я точно знала, где мой муж. На работе или по делам. Если нет доверия, то и семьи нет. Замуж я выходила не для того, чтобы сомневаться в муже и донимать ревностью, да и Илья поводов никогда не давал.

Заботливый, любящий, семейный – муж у меня идеальный.

Вот только родственники подкачали.

– Твои манеры оставляют желать лучшего, Ульяна. Сколько я тебе талдычу про то, насколько для Титовых важны манеры, как о стенку горох, – закатила она глаза. – Ты не представляешь, как я сгорала от стыда на приеме у губернатора. Какой позор – перепутать десертную вилку с рыбной. Скажу уж тебе честно, что скрывать? Не подходишь ты моему сыну. Ты уж не обижайся, на правду не обижаются. Говорила я Илье, что дочь шофера – не лучшая партия, но разве мать кто-то слушает в наши времена? Да он и отца не послушал. Признавайся, чем ты его приворожила?

Я молча опустила глаза, скрывая свои эмоции, а я очень злилась. Не нужна была мне ее правда. Уж лучше бы улыбалась в лицо, а за глаза пусть бы меня костерили сколько угодно со своим мужем.

Малыш толкнул меня в живот, и я невольно улыбнулась, но очередное оскорбление от свекрови стерло улыбку напрочь:

– И даже не вздумай ссылаться на свою беременность. Вот я, когда была беременна Ильей, то…

Свекровь продолжала возмущаться, в очередной раз уколов меня моим происхождением. Я ей не понравилась сразу, как только Илья привел меня на официальное знакомство с родителями, ведь я была дочкой шофера Артура Андреевича Титова, главы семейства Титовых.

Папа уже много лет работал шофером в богатой семье, а мама – санитаркой в военном госпитале. Можно сказать, неплохо устроились, по меркам обычных людей. Соседи в нашем дворе даже завидовали родителям.

Но для Титовых мы все были людьми низшего сорта.

Я вот, например, в глазах свекрови была глупым неучем, ведь в свои двадцать находилась в академическом отпуске в университете, где училась на педагогическом. И ее не волновало, что поступила я туда сама, а решение оставить учебу с Ильей мы принимали вместе. Когда я забеременела.

Они хотели для своего сына иную партию, даже присмотрели ему невесту среди своего круга, дочь давних знакомых, но случилась наша с Ильей любовь.

Я надеялась, что, как только они узнают, что я жду наследника, их внука, то смягчатся, но нет. Им было будто всё равно. Никто из них никогда не интересовался, как проходила моя беременность. Отец Ильи пытался спасти свой умирающий бизнес и часто был в отъезде, а мать приехала к нам буквально на днях. О ребенке ничего не спрашивала, словно его не существовало.

Неужели решили с мужем делать вид, что нет у них внука?

Погладила круглый тугой живот, давая понять сыночку, что мама его будет любить несмотря ни на что, даже если бабушка и дедушка не захотят. Мои мама и папа совсем другие. Добрые, участливые, ждут не дождутся, когда рожу внука.

– Еще чаю, Валентина Архиповна?

Я, как обычно, улыбнулась и сделала вид, что меня не задевают ее оскорбления. Давно уверилась, что в этой семье лучшая защита – это показное незнание и глупость. Сперва я, конечно, переживала, но верила, что свекры однажды примут меня и нашего с Ильей сына в семью.

И если бы я защищала себя каждый раз, когда слышу слова о своей плебейской семье, то давно бы свихнулась. Родители Ильи всё равно никогда не будут воспринимать меня как равную, ведь они считают себя элитой.

И пусть бизнес свекра пришел в упадок и он подался в политику, а основной их источник дохода – завод, который выкупил и модернизировал Илья, они не желали признавать того, что мир менялся, а они – нет.

– И чай у тебя невкусный. Ты что, заставляешь прислугу из пакетиков мне его заваривать?

Свекровь прищурилась и поправила на шее дизайнерский яркий платок. Одевалась она всегда стильно, неброско, но какая-нибудь деталь в ее образе всегда приковывала к ней внимание всех гостей на мероприятиях.

– Нет, что вы, Валентина Архиповна, это новый сорт чая прямиком из Китая. Специально для вас заказали.

Обида душила. Ведь я действительно заказала этот дурацкий чай, хотела угодить свекрови.

Настроение испортилось окончательно. Поскорее бы она ушла, как собиралась, к друзьям, но пока это было невозможно. За окном разыгралась непогода и метель, дороги замело, так что она продолжала меня донимать. С того дня, как свекровь поселилась в нашем доме, чтобы по просьбе Ильи присматривать за мной на время беременности, это было ее любимым занятием.

– Ясно. Умеешь ты подлизаться, Ульяна. Ладно, садись тоже со мной, выпей чая, – подвинула она ко мне кружку, и я, пусть и не хотела снова доставлять ей радость “отсутствием” у меня манер, отпила глоток. Чай показался странным, но у меня в целом изменились ощущения от вкуса еды и напитков. После страшного токсикоза, который, к счастью, прошел, пропал аппетит, и если я и ела, то всё казалось невкусным.

– Спасибо.

Я хотела улыбнуться, хоть внутри всё и горело от затаенной обиды и гнева, но в этот момент внизу живота прострелило тягучей неприятной болью. А затем по стулу стала стекать жидкость.

– Чего ты там стонешь? – пренебрежительно глянула она на меня.

– Я… Я рожаю! – крикнула я с надрывом, а затем встала еле-еле, ощущая, как нижнюю часть тела охватывает спазмом.

Нет-нет! Так не должно быть! Роды ведь только через три недели. Неужели с малышом что-то не так?

Свекровь впала в ступор, благо рядом крутилась моя помощница по дому Арина Павловна, ее протеже, от которой я не смогла отказаться. Вся прислуга в доме была подобрана лично ею, и от этого меня тоже коробило, но пока я ничего сделать была не в состоянии. Мое слово не имело в семье веса.

Меня отвели в спальню в ожидании скорой, но ни спустя час, ни спустя два она не приехала. Я всё шарила рукой в поисках телефона, но не находила его. И мне было почему-то так плохо, что даже не могла подняться с кровати. Что там? Веки не могла разлепить. На меня словно положили ватную перину.

– Что случилось, Валентина Архиповна? Скорая скоро будет? – спросила я у нее, чувствуя нарастающую тревогу.

– Нет, девочка, еще нет. Ты потерпи.

Телефон у меня, видимо, забрали, а в доме остались только я, Арина Павловна и свекровь. Не знаю, сколько прошло времени, но мне было так плохо, что я периодически уплывала в темноту, затем возвращалась в реальность снова. Что-то было не так.

– Скажем, что настояла на домашних родах, сама в этом виновата, – послышался голос свекрови. – Сейчас это модно. Многие дома рожают, вот и наша голодранка…

– Думаете, она не выживет? – шепот помощницы по дому.

– Злой рок. Судьба. А наш Илья женится на Кристине, та как раз вот-вот родит. Будет у нас долгожданный внук. Наследник.