— Темнота! Хоть не показывай свою неосведомлённость, — говорила ему Лиля. Она очень хорошо помнила рассказы приёмного отца об истории заселения этих южных краёв и с удовольствием стала пересказывать дворецкому то, что знала сама. — История заселения Новороссийского Края была известна под названием «Греческий проект». Греки были первыми гражданскими жителями Херсона. Екатерина, как известно, хотела лишить трона своего сына Павла и передать царствие внуку Константину. Она мечтала именно в Херсоне короновать его, но когда она собралась в поездку, Константин был болен корью. Поэтому всё вышло иначе, чем она планировала.

На карте была обозначена крепость, на восток от неё — Военный форштадт, на запад — Греческое предместье. Сама крепость построена на месте бывшего военного укрепления Александр-Шанц, сооружённого ещё при Анне Иоанновне в 1732 году генералом Румянцевым во время войны с Турцией. На Днепре была обозначена судоверфь, на которой строились линейные корабли и фрегаты Черноморского флота России.

— А что значит Сухарный форштадт? — поинтересовался дворецкий.

— Там сушили сухари для армии. А на Мельницах мололи муку для нужд армии.

Они рассматривала карту. Крепость, земляные валы, Адмиралтейство, Арсенал, пороховой погреб, Гостиный Двор, Монетный Двор, Таврический дворец… Екатерина хотела сделать Херсон вторым городом империи после Санкт-Петербурга. А потому направила в Херсон зодчих, строивших Санкт-Петербург — Старова и Ванрезани. Они привнесли на юг архитектуру Екатерининской эпохи, отражающую стили и течения столицы. Символическое значение имеют изваяния святых русского скульптора Замараева, размещённые в наружных нишах Екатерининского собора: святой апостол Пётр с ключами от рая и святой апостол Павел с мечом. По задумке князя Потёмкина это напоминало о том, что ключи от Юга (то есть земного рая) достались после тяжёлых кровопролитных боёв, добытые мечом.

— Слушай, дворецкий, я теперь понимаю, что значит личность в истории. Екатерина, Потёмкин, Суворов, Ушаков, Сенявин, Ганнибал — все они были личностями, такое дело сотворили для России — вышли к Чёрному морю, заселили и освоили Северное Причерноморье, прогнали всех врагов отсюда. А потом Павел, ничтожный, ничего не сделавший для России, одним махом погубил всё, сделанное своими великими предшественниками. Не зря Екатерина не хотела его на царство.

— Лиля, ты преувеличиваешь. Разве он что-то погубил? Города процветают, порты и судоверфи развиваются, турки носа не кажут, татары присмирели.

— Но что он сделал с Херсоном! Для чего было трогать прах Потёмкина? Зачем было превращать в конюшню его дворец, а затем вовсе его разрушить? Он остановил развитие Херсона как южной столицы Российской империи. После смерти Потёмкина и Екатерины не стало великих, сильных личностей, и Херсон остановился в своём развитии, стал обычным провинциальным городом, хоть и центром губернии. Не такого будущего желали ему Григорий Александрович с Екатериной Великой!

Лиля ходила по комнате, ей уже виделись абрисы её будущего.

— Я буду бороться за корону, во мне течёт кровь царской семьи, и я имею такое же право на трон, как и они. И здесь дело не в праве наследования, а в том, какую политику я буду проводить. Нынешние царствующие особы и их престолонаследники не способны править страной, они изнежены и готовы свои капризы и личные счёты ставить выше интересов державы. Нет, я буду править по-другому! Я верну Херсону былое величие!

— Может, ты в Херсон перенесёшь столицу? — с иронией спросил дворецкий. — У нас и Таврический дворец имеется, как в Петербурге.

Лиля засмеялась.

— Нет, так радикально менять страну я не буду. Но Херсон станет южной столицей Российской империи, вторым городом после Петербурга, как и задумывала Екатерина.

— Кстати, а что было в нашем, херсонском, Таврическом дворце?

— А в Таврическом дворце на углу Эрделевской и Ришельевской жил адмирал Сенявин, что соответствует его статусу.

— Лиля, мы отвлеклись. Есть карта, компас, верёвка. Мы пойдём в подземелье?

— Конечно, идём! — и вдруг она изменилась в лице. — Подожди-подожди, у меня мелькнула шальная мысль, — она протянула к нему ладонь, словно защищаясь от него. — Скажи мне честно: может ли такое быть, что мои родители, ну те, настоящие, Королевичи, скрылись от погони через эту металлическую дверь? Они могли уйти в подземелье? Ну что ты молчишь? Расскажи, как всё было, ведь ты же помнишь…

Растерявшись от неожиданного вопроса, дворецкий промямлил:

— Ну, я не знаю… Не помню…

— Как не помнишь?! Это же при тебе было!

— Хозяйка меня с тобой на руках отвела на кухню, а хозяин с твоими родителями оставались в прихожей. Потом он вернулся один, сказал, что они ушли. Когда пришла полиция, они ответили, что никого не видели, никто не стучался к ним, и полиция ушла. Я так и не знаю, через какой ход они ушли, но я ведь раньше и не подозревал о существовании подземного хода! Думал, что они ушли по улице.

— Ясно, что ничего не ясно. — Лиля достала верёвку, фонарь и стала готовиться к спуску в подземелье.

— А теперь у меня мелькнула догадка! — заявил дворецкий.

— Как интересно! Слушаю тебя внимательно, — ответила Лиля.

— Может, Мещеряков занимался незаконными делишками? Откуда этот лаз в подземелье? Может, он связан с криминальными элементами и вынужден был закрыть его, чтоб не попасться при обыске?

— Даже не смей так думать! Мой отец использовал тайные ходы по службе, а когда вышел в отставку, замуровал ход.

— Почему же он солгал своим сослуживцам из полиции, что никто к нему не приходил, хотя беглецы как раз к нему и пришли?

— Потому что он благородный человек! Он увидел, что они не преступники, а нуждающиеся в помощи. Он помог им и тебе, кстати, тоже дал возможность работать у него, ничем не рискуя. И никогда больше не говори при мне, что мой отец преступник!

Лиля очень возмутилась словами дворецкого, но долго дуться на него она не могла. Она знала, что он её надёжный друг и без него она вряд ли что сможет сделать.

Закрепив верёвку у начала подземного хода, они двинулись в путь, освещая себе дорогу фонарём. Пол и стены подземного коридора были вымощены камнем, что свидетельствовало о том, что ходы сделаны искусственно, а не являются природными катакомбами. Можно было вдвоём идти рядом и оставалось ещё пространство — такова была ширина, а высота давала возможность идти, не сгибаясь. Они уже прошли однажды по этому коридору, поэтому, когда вышли в большую круглую комнату, откуда шли ходы в разные стороны, им было всё знакомо.

— Я в прошлый раз была вон в том переходе. Дай-ка карту и компас, посмотрим, куда он ведёт.

Сверив направления, они выяснили, что один из ходов ведёт к винному погребу на Волохинской. Пойдя по другому, они вышли в комнату, где были сложены лошадиные сбруи, вожжи, сёдла. Стояли какие-то непонятные агрегаты. Дворецкий взял лошадиную утварь, помял в руках, понюхал.

— Всё абсолютно новое. Очевидно, это была подпольная мастерская. Наверное, хозяев, этого скарба арестовали, а до продукции не смогли добраться. Вот и лежит теперь, невостребованная никем.

Пойдя в новом направлении, они обнаружили печь, труба которой выходила в дымоход рядом находившегося здания.

Лиля смотрела по карте и компасу и пыталась определить, в каком направлении они находятся. Тишина и темнота подземелий, немного пугавшая вначале, теперь уже стала привычной и вовсе не враждебной. Поначалу Лиля боялась встретить кого-нибудь недружелюбного в подземных переходах, но они были абсолютно пусты. Она бесстрашно ходила по коридорам, не опасаясь неприятных неожиданностей. Где-то наверху ходили люди, ездили кареты, следили за порядком полицейские, работали лавки и магазины — вообщем, жизнь шла своим чередом, светило солнце и дул свежий ветерок. А здесь, в подземелье, словно в другом мире, было тихо, темно и безлюдно.

Они вернулись домой. После первого обследования подземных лазов они склонились над картой города. Лиля стала показывать, где они прошли.