Привёл её в чувство дворецкий. Он брызнул на неё водой, а после этого, когда она немного успокоилась, влил ей воду сквозь сцепленные зубы.

Только теперь она осознала, кого потеряла. Просыпаясь в черноте ночи, она открывала глаза и понимала, что его нет. Нет ни в этой комнате, ни в соседней, ни в другом доме, ни в другом городе… Нигде.

Лиля лежала в темноте и чувствовала своё полное одиночество. Она вспоминала его жаркие объятия, его желание всегда быть рядом с ней, его жертвы ради неё — он забыл родной дом и родителей только лишь для того, чтобы быть рядом с ней. И она не приняла, не оценила его великую любовь. Разве это может быть простительно для неё?

Лёжа в холодной постели в черноте ночи, она, заливаясь слезами, обнимала руками темноту и пустоту. Почему она не хотела его обнять, когда он был рядом, живой, тёплый, любящий Андрей?… Почему она отталкивала его тогда, а теперь живёт с его именем на устах и мечтает лишь об одном — вернуть хотя бы на миг то время, когда Андрей был жив и хотел лишь одного в этой жизни — быть рядом с ней?… Почему, будучи рядом с Андреем, она не знала, что такое любовь? Почему только сейчас, оставшись одна, она поняла, что безмерно любит его? И что готова отдать полжизни за минуту общения с ним. И что он нужен ей каждый день, каждый час, каждую минуту, каждую секунду… И ничем, никакими радостями жизни не заполнить ей теперь ту пустоту, которая образовалась после ухода Андрея.

Только теперь она поняла, что такое любовь и что такое, когда совсем нет надежды.

В петербургском кабинете генерала Скорикова собрались люди, приближённые к расследованию дела аферистки из Херсона. Само дело всё так же носило гриф «совершенно секретно» и круг лиц, допущенных к расследованию, был очень узок.

— Следователь Иванов, докладывайте, почему мошенница до сих пор не поймана, — жёстко сказал генерал.

— Господин генерал, хочу сказать, что плутовка неимоверно хитра, — стал докладывать Викентий Павлович. — Она уходит из дому по подземным ходам, которые мы пока ещё не настолько освоили, чтобы ловить её под землёй. Она же там, в этих подземных лабиринтах, ориентируется прекрасно, чувствует себя в них, как рыба в воде. Она неизменно уходит из наших рук. К тому же, в её доме появилась другая девица, некая Мещерякова Мария Михайловна. Мы предприняли меры к установлению личности и причастности её к данной банде. Ею оказалось прежняя хозяйка дома, где нынче живёт Королевич. Пока нам не удалось установить её причастность к делам Лилии Королевич. Поэтому Мещерякову мы не можем трогать, нет доказательств её вины.

Выступили ещё несколько человек. По всем данным получалось, что авантюристка неуловима.

Кашлянув, в разговор несмело вступил незаметно сидевший в углу и молчавший до того человек в цивильном сюртуке. Он встал и произнёс:

— Господа, меня смущает один факт: мы говорим о поимке аферистки, которая тем не менее ездит по городам и весям с какими-то документами, убеждая людей в своей правоте и необходимости быть на её стороне. Что это за бумаги и насколько они достоверны? И не может ли так выйти, что аферистка на самом деле окажется причастной к семейству, о котором не принято говорить всуе?…

В ответ на него обратились такие взгляды, что он только мелко-мелко закивал головой и сконфуженно занял своё место. Сомнениям не было места в этом деле.

— Господа, сегодня у нас присутствует адмирал Черкасов. Мы предоставляем вам слово, как вы просили, — сказал генерал Скориков человеку в военно-морском мундире.

— Здравия желаю, господа, — заговорил он. — Позвольте представиться — Юрий Максимович Черкасов. У меня, у моей семьи особые счёты с этой прощелыгой. Она разрушила жизнь моего кузена Николая Сергеевича Черкасова, если кто не знает, адмирала Черноморского флота. Наши отцы были братьями, мы с ним росли вместе в Кронштадте и были очень дружны, нас воспитывали в лучших традициях морского флота. Потом его послали служить в Севастополь, на Чёрное море. У него был единственный сын Андрей, его и его жены, очаровательной Аглаюшки, их надежда и опора в старости. Парень и вправду был будущим офицером военно-морского флота. И что вы думаете? Эта пройдоха проникла в их дом, в семью, втёрлась в доверие. Затем увела с собой их единственного сына и, как вы уже понимаете, присовокупила его к своим делишкам. При этом мать Андрея была смертельно больна чахоткой, но девица хладнокровно разлучила их, не дав им возможности побыть вместе в последние дни жизни несчастной. Та не выдержала такого потрясения и тут же скончалась, хотя могла бы ещё протянуть какое-то время. Мой кузен, казалось, выдержал этот удар. Но впереди его ждал новый. Его единственный сын, его гордость, оказался вором. Он был застрелен при попытке ограбления банка. Его имя обесчещено. Имя отца — тоже. Поэтому Николаша не нашёл иного выхода, кроме как пустить себе пулю в лоб. Погибла вся семья. Это она погубила семью моего кузена. Честь семьи замарана. Не только семьи моего кузена, но и моей — мы тоже Черкасовы. Наша семья имеет потери, а на репутации нашей семьи пятно. Везде, где эта аферистка прошла, кровь, смерть, слёзы, бесчестие. Именно поэтому я хочу заявить, что у нас свои счёты с мошенницей. Мы хотим внести свою лепту в борьбу с ней, в поимку этой особо опасной преступницы. У меня есть сын Святослав. Он на три года моложе Андрея, но очень похож на него внешне. Мой сын готов вступить в игру. Он может поехать в дом Лилии Королевич на правах родственника погибшего Андрея, будто бы разузнать, что да как с ним случилось, а тут и приобщиться к её делам, чтобы выйти на всю банду, выведать о её делах, узнать, где Королевич и кто такая эта вторая, Мещерякова. С его помощью мы сможем её арестовать, он поможет нам — мы будем всё знать о её передвижениях. Готовы ли вы принять нас в этот процесс?

— А вы не боитесь, что она и вашего сына, как Андрея, завлечёт в свои сети и погубит? — поинтересовался Иванов.

— Исключено, — ответил адмирал Черкасов. — Андрей был романтиком, влюблялся и терял голову. Святослав другой. Он никогда не пойдёт на поводу у женщины. Он не позволит собою манипулировать. Скорее, наоборот, девица будет у него под ногтём, что, собственно, нам и нужно.

— Ну что ж, — подытожил генерал Скориков, — коли так, стало быть, засылаем Святослава Черкасова во вражеский стан. Поскольку мы рассчитываем получать от него донесения из неприятельской зоны, а они будут для нас, словно письма голубиной почты, то мы дадим ему секретное имя — агент Голубь.

Как поздно приходит раскаяние! Как больно понимать, что собственными руками упустила своё счастье, не ценив того, кто любил тебя безмерно!

Снова и снова Лиля перебирала в мыслях все встречи с Андреем, все разговоры, начиная с Севастополя, и понимала, что никого дороже него у неё нет и не было. Он любил её безгранично и безответно, но за такую свою беззаветную любовь не получил от неё награды — ответной любви. А ведь ему нужно было так мало… Она чувствовала себя преступницей — украла у него любовь, которую могла бы ему дать.

Иногда ей хотелось кричать в ночи, звать его по имени, рыдать, просить прощения. Но поздно и совершенно бессмысленно — прошлого не вернуть. И она, свернувшись калачиком, тихонько плакала, уткнувшись в подушку.

Рядом с ней был верный дворецкий. Он всегда был вместе с ней, заботливо укрывал её пледом, подавал свежезаваренный чай, пытался разговорить её, чтобы она не уходила в себя или, напротив, молчал вместе с ней. Он выполнял все её поручения и капризы, мог отправиться в Николаев или Одессу, если она просила привезти оттуда тамошних пирожных или лекарственных трав от местной знахарки. С дворецким было удобно и надёжно, он всегда был на страже её интересов, он поддерживал её в любой ситуации и она могла безоговорочно полагаться на него. Прежде Лиля думала, что ей нужна только такая забота. А оказалось, что в жизни есть что-то ещё такое, чего она ещё не знает, но как раз это ей и нужно. Ей так хотелось, чтобы кто-то приласкал её… Чтобы слышать ритм другого сердца, чтоб сильные мужские руки крепко сжали её нежное тело и не давали возможности выпростаться из объятий…