– А с кем же ты тут останешься? – забеспокоилась мать, не возразив. Поправила черную косынку на голове и виновато посмотрела на сына. – Ты ж еще несовершеннолетний. Я сюда переехать не могу. У меня ж работа, муж, семья…

– Мне до конца школы всего ничего осталось, – возразил Санька, – не могу я уехать. Сдам экзамены, получу аттестат, а осенью в армию пойду. Мне ж восемнадцать в сентябре будет.

– Да, я помню.

Они сидели за кухонным столом и молчали, не зная, что еще сказать, как два совершенно чужих человека. А за окном занудно барабанил дождь, словно оплакивая старую добрую женщину. Плотные серые облака висели так низко, что казалось, с крыши дома можно рукой достать до их мягких и рыхлых животов.

На следующий день Санька проводил мать на вокзал и усадил в поезд.

– Ну ладно, сынок. Денег я тебе оставила. Если понадобятся еще – звони, я вышлю. А еду покупай в кулинарии готовую, чтобы только разогреть. Кулинария здесь приличная. Старайся в квартире поддерживать порядок, а то пылью задохнешься. И не забывай душ принимать, белье стирать.

– Хорошо, мам, – покорно кивал парень.

Проводник попросил провожающих покинуть вагон.

– Ну, я пошел…

– Да, иди…

Женщина неловко поцеловала сына в щеку, точно клюнула, и он быстро ушел, даже не дождавшись, когда тронется поезд.

«Прости, сынок!» – мысленно пробормотала мать, с трудом сдерживая слезы. Но взяла себя в руки и принялась стелить постель на своей полке.

А Санька шел по родному городу, засунув руки в карманы куртки и подставив ветру лицо. В глазах было очень горячо, а в носу щипало. «Ничего, справлюсь!» – убеждал себя он. В конце концов уже почти взрослый, а значит, должен справиться. Обязательно должен.

Вот только некому теперь будет напоминать каждое утро, чтобы он надел шапку. И от этой мысли к сердцу подбиралась тоска.

Экзамены Санька сдал кое-как, но аттестат получил. А что еще нужно?..

Незаметно за унылой зубрежкой наступило лето. Ошалело пели птицы в зеленых купах деревьев. С высокого, чистого неба щедро лилось солнечное золото, затопив городские улицы и площади. А мысли выпускников школ уже были далеко – в большой, взрослой жизни.

За экзаменами парень как-то упустил из виду, что на выпускной принято приходить нарядно одетыми, в новых платьях и костюмах. Да и не было никого рядом, чтобы подсказать. Девчонки, конечно, тайком от подруг и одноклассниц загодя готовили наряды. Да и парни под нажимом мам примеряли костюмы и галстуки.

У Лисина же никакого костюма не было, просто раньше не нужен был. Облачившись в старые, но чистые джинсы, погладив и надев рубашку с короткими рукавами, отправился на торжественное вручение аттестатов зрелости.

Мероприятие проходило в актовом зале школы. У крыльца уже толпился народ: расфуфыренные девчонки и строгие, торжественные, немного зажатые в непривычной одежде парни. Санька даже присвистнул, рассматривая одноклассников.

– Да вас не узнать, девчата! – подмигнул он барышням в праздничных платьях, с замысловатыми прическами.

– В таком прикиде, Серёга, тебя можно спутать с чиновником из городской мэрии! – пожал Санька руку низенькому, толстенькому однокашнику Серёже Хлопову.

– Да я б ни за что не надел эту удавку, если б не мать, – попытался оправдаться Серёга, виновато опустив глаза и теребя узел галстука.

– Да ладно, на самом деле классный прикид!

Толпой вошли в актовый зал и стали рассаживаться по местам. Саня все крутил головой, высматривая Алинку, но ее не было. «Марафет наводит!» – хмыкнул про себя Лисин. Чуть не последним явился Женька в новеньком, с иголочки, костюме, в белоснежной рубашке и щегольских ботинках. Во всем этом великолепии выглядел Дрёмов старше и солиднее.

Санька уже стал волноваться, потому что вручение аттестатов началось, а Климова куда-то запропастилась.

– Лисин Александр! – произнесла директор школы, держа в руках новенькие «корочки».

Парень встрепенулся, вскочил и стал неловко пробираться между рядами кресел к сцене. Получив аттестат, благодарно улыбнулся учителям и пробормотал «спасибо». Повернулся к директрисе спиной, прижимая к груди долгожданный документ, и поспешил на свое место.

За спиной прозвучало:

– Климова Алина!

И Санька чуть не свалился с небольшой лесенки, ведущей со сцены в зал, потому что навстречу ему плыла в длинном голубом платье, так подчеркивающем цвет ее глаз, сама королева! Роскошные волосы были уложены в высокую прическу и украшены сверкающей диадемой. Только один русый локон вился спиралью вдоль тонкой, изящной шеи. Платье подчеркивало осиную талию и открывало взору точеные мраморные плечи. А над верхней губой игриво красовалась маленькая родинка, похожая на бархатную мушку.

Одарив одноклассника снисходительной улыбкой, Алина подобрала подол платья и стала подниматься на сцену. А парень все стоял в проходе и таращился на нее, не в силах оторвать взгляд от этой красоты, пока его не дернул кто-то за руку, выводя из транса.

Торжественная часть праздника тянулась очень долго и нудно. Но вот наконец дело дошло до танцев. Быстро убрали из зала кресла, освободив место для танцпола, и включили музыку.

Санька неотрывно следил за Климовой взглядом. А она все о чем-то болтала с подружками, смеялась, прикрывая ладошкой свою восхитительную родинку, и ни на кого из парней внимания не обращала.

Лисин набрался смелости и подошел к ней.

– Алинка, ты сегодня просто настоящая принцесса! У меня слов нет. Пошли потанцуем?..

Девушка окинула его удивленным взглядом, как будто видела впервые.

– Спасибо за комплимент. Мы с мамой старались. А сам-то чего в таком… – Алинка сделала паузу и, отступив на шаг, осмотрела его с ног до головы, – затрапезном виде? Сегодня же праздник!

Санька растерялся, почувствовав, как щеки заливает жаркий румянец, но не нашелся что ответить. Вдруг из-за его спины выступил Дрёмов.

– Действительно, Лис, мог бы одеться поприличнее. Принцессы ведь не танцуют с оборванцами. – Повернулся к девушке и с галантным поклоном протянул ей руку: – Можно вас пригласить на танец, ваше высочество?

Алинка хихикнула и вложила наманикюренные пальчики в его ладонь.

А Санька стоял столбом, испытывая острое желание провалиться сквозь землю, захватив с собой ненавистного Дрёмова.

Потоптался еще в зале, с болью в сердце наблюдая, как удачливый конкурент в самом центре зала обнимает за талию лучшую в мире девушку, а та ему улыбается и что-то шепчет на ухо… Повернулся и, грубо расталкивая народ, поспешно вышел в коридор.

У дверей встретил одноклассников.

– Слышь, Серёга, ты принес пузырь, как договаривались? – спросил у того паренька, что смахивал на чиновника из мэрии.

– А то как же!

– Пошли, накатим.

Прихватив по дороге еще парочку желающих из своего и параллельного класса, вышли во двор.

Солнце уже спряталось за крону старой липы, золотя ее верхушку. Воздух был насыщен запахами молодой листвы и цветущих пионов. Под прикрытием массивного древесного ствола Хлопов достал откуда-то бутылку недорогого вина. Долго возились, пытаясь открыть ее без штопора. Как всегда, помог складной перочинный ножик, который Санька на всякий случай постоянно таскал в кармане.

Красную кислятину пили по очереди из горлышка с таким видом, точно причащались некой тайне, доступной только для взрослых, косясь на освещенные окна школы. Но то ли Санька был слишком зол, то ли вино слишком легким оказалось – бутылка опустела, а никакого опьянения он не почувствовал.

– Серый, а чего покрепче у тебя нет?

– Есть… Только дома. Осталась целая бутылка коньяка после папашиного юбилея. Я сейчас принесу! Родаки все равно укатили на дачу.

Серёжка метнулся домой, благо жил совсем рядом со школой, и принес большую бутылку коньяка.

– Вот это я понимаю! – подкинув в руке наполненную коричневой жидкостью тару, сказал Лисин.